Василий Горъ - Меченый

В глазах монахов загорелись огоньки мрачной решимости.

– Этот Путь – нелегок, – отвечая на незаданные вопросы, сказал брат Ансельм. – Он потребует от всех нас истинной Веры и высочайшего самоконтроля. Ибо проходит по самому краю Бездны Неверия.

Монахи услышали, осознали и… засомневались. В себе. Что здорово порадовало главу Ордена Вседержителя: для выполнения его планов требовались исполнители – чистые, искренне верующие и абсолютно не способные к анализу ситуации.

– Почти целый год мы искали Избранных. Тех, кто сможет пройти этот Путь… – брат Ансельм сделал небольшую паузу и, дождавшись понимания , продолжил: – Тех, кто выдержит самое страшное испытание на свете – испытание соблазном.

Еще одна пауза – и следующее предложение, воздействующее на самолюбие каждого из братьев:

– Да, это – вы, стоящие в этом зале! И пусть вас немного – всего пять сотен, – но вы сила, способная остановить посланников Двуликого. Тех, кто вот-вот принесет в мир Черное Поветрие!

Братья во Свете замерли: их только что назвали избранными! И не кто-нибудь – а сам глава Ордена, человек, отмеченный вниманием Бога-Отца!

Монах, стоящий слева от брата Бенора, побледнел. Видимо, засомневался в своей способности выдержать будущие испытания. Поэтому брат Ансельм отвлекся от основной нити церемонии и постарался развеять его сомнения:

– Да, Путь, который вам предстоит пройти, будет нелегким. Но у вас нет права на сомнение. Ибо кроме вас этого не сделает никто. А еще… А еще с вами будет сам Вседержитель! Бог-Отец, который подарил вам эту жизнь, свет знаний и Будущее! Вы – сила! Ну, и кто сможет вам противостоять?

– Никто, – шевельнул губами мальчишка.

– Никто!!! – гаркнули остальные.

– Никто… – кивнул брат Ансельм. Потом поднял с подставки Изумрудную Скрижаль и медленно поднес ее к правой половине груди. Так, чтобы дать возможность брату Магнусу направить на нее нужное зеркальце: – Итак, первое испытание, которое вам предстоит пройти, – это испытание чревоугодием.

На лицах монахов тут же появилось недоумение: они слышали об испытании голодом, жаждой, воздержанием и не представляли себе, как можно испытывать себя тем, с чем надо бороться. Пришлось объяснить:

– Да, это не обычное воздержание, к которому вы привыкли, а… Великая Аскеза! Испытание, на которое обычно благословляются лишь те, кто достигает воистину алмазной твердости духа.

У абсолютного большинства в глазах мелькнул испуг. А пара десятков самых неуверенных в себе даже изобразила отвращающий знак и зашевелила губами в привычном «спаси и сохрани…».

Ансельм понимающе улыбнулся:

– Я вижу в вас сомнение в своих силах. И… горжусь вами! Ибо это значит, что среди тысяч достойных Вседержитель действительно выбрал достойнейших!!!

Десница со скрижалью легонько шевельнулась, дабы брат Маркус не упустил нужный момент.

– Поэтому я благословляю вас на Великую Аскезу и присваиваю каждому из вас сан брата-Защитника!

По рядам братьев пронесся восхищенный вздох: Изумрудная скрижаль вспыхнула зеленым огнем! А через мгновение заполыхало и солнце.

– Ваше преподобие, все прошло просто замечательно! – не успев ввалиться в кабинет Ансельма, затараторил брат Фарид. – Церемония потрясла даже меня…

Хозяин кабинета свел брови к переносице и раздул ноздри:

– Потрясла, говоришь?

– Да… А что?

– А то, что трястись и хлопать ресницами должны простые монахи. Ты же обязан работать ! Скажи-ка мне, что слышно от тех, кто должен был перехватить Неддара Латирдана?

Иерарх недоуменно пожал плечами:

– Пока никаких вестей: видимо, принц до них до сих пор не добрался.

Ансельм приподнял бровь и с сарказмом поинтересовался:

– Да ты что? Правда, что ли?

Брат Фарид оглядел мрачные лица остальных иерархов и, наконец, сообразил:

– Он… что, как-то объехал мою засаду? Но это невозможно: в том месте – одна-единственная дорога! Даже не дорога – тропа. И…

– Вейнарский Лев перешел через Орринский хребет, – перебил его брат Ламм. – И сейчас находится где-то около графства Молт.

Иерарх сглотнул… и замотал головой:

– Не может такого быть: меня уверяли, что единственная дорога, по которой можно перевести лошадей через горы, – это перевал Белой Стены! А там – засада!!!

– Тебе сказали «перешел»! То есть пешком. Вместе со своими хейсарами. А лошадей для дальнейшего пути позаимствовал у барона Олдарра… – вздохнул брат Рон. – Так что ты его упустил…

– Невероятно! – воскликнул Фарид. – Кто мог предположить, что он на такое способен?

– Ты! Был!! Обязан!!! Предположить!!! И сделать все возможное, чтобы он умер за пределами Вейнара!!! – выделяя интонацией каждое слово, прошипел его преподобие. И раздраженно врезал по столешнице кулаком. – Ты был обязан, понимаешь?! А он – жив!!!

– И не просто жив, – криво усмехнулся брат Рон. – Принц Неддар, ко всему прочему, начал что-то понимать.

Брат Фарид слегка побледнел:

– В каком смысле?

– В самом прямом: барон Олдарр и его вассалы отказались вступать в ополчение, – буркнул брат Ламм. – Сослались на заветы Вседержителя…

– А Неддар возложил вину на брата Огийона, – мрачно закончил Ансельм. – И приказал свернуть ему шею.

– Это, конечно, грустно. Но позволит нам обвинить Латирдана в служении Двуликому! – воскликнул брат Фарид. – Что внесет раскол в ряды его вассалов, и…

Глава Ордена Вседержителя ошарашенно вытаращил глаза и возмущенно зашипел:

– Ты что, не понимаешь? Для того, чтобы заставить людей поверить в эту чушь, потребуется ВРЕМЯ! А его у нас НЕТ.

– И что теперь делать? – растерянно спросил иерарх.

– Менять планы, – зарычал Ансельм. Потом заставил себя успокоиться и вопросительно уставился на брата Ламма: – Что с хейсарами?

Ламм угрюмо пожал плечами:

– Пока ничего. Дикари…

– Не понял?

– Их молодежь не пьет ! Вообще! Поэтому стравить бывших телохранителей Латирдана с уззарами пока не удалось.

– А что с дочерью Варраза [92]?

– Похитили… – криво усмехнулся брат Ламм. – Вернее, напоили одного из вейнарцев, «помогли» ему ее похитить и оставили зацепку, позволившую хейсарам найти и девку, и того, кто ее «полюбил».

– И что?

– Эти ненормальные сочли похищение подвигом! И торжественно приняли мальчишку в свой род.

Бог-Воин смотрел на Неддара. Пристально и с одобрением. Поэтому перед самым закатом в лагерь, разбитый в Харрарском лесу, прибыл Генор д’Молт в сопровождении двенадцати мечников, двух с лишним десятков стрелков и почти сотни ополченцев.

К удивлению принца, почти все воины барона оказались в возрасте – самый младший из них выглядел лиственей на тридцать, а пара мечников уже не первый год чувствовали дыхание Темной половины Двуликого [93]. Впрочем, судя по уверенным взглядам, отточенным движениям и хорошо подогнанным доспехам, вассалы д’Молта знали, что такое война, не понаслышке.