Таня Нордсвей - Трон Снов и Кошмаров

– Ноа сболтнул лишнего, не подумав. Успокойся, – казалось, что Бронт ничуть не взволнован происходящим. Он продолжал спокойно сидеть в кресле, потягивая из своего бокала пьянящую лёгкость. – Я же прав, огонёк?

Бронт редко называл Ноа по имени. Точнее, практически никогда. За всё время их знакомства это были лишь несколько раз. Бронт предпочитал давать друзьям и знакомым клички.

Ноа быстро кивнул, наблюдая, как от спинки его кресла отступают чётные теневые щупальца. Кошмар явно был разочарован, что ему не достанется сегодня вкусный гарнир.

Саргон махнул рукой, отметая от себя тени, и снова развалился в кресле. Его взгляд опять приковал Ормерон, и он будто вновь забыл о существовании Ноа. Однако беседа дальше не шла.

– Пожалуй, я пойду. Отпраздную наш удавшийся трюк в баре, – потягиваясь, известил Бронт. – Что-то я притомился.

Такие, как Бронт не устают. Однако любят показуху и могут найти любое оправдание.

Ноа видел, на что способен Бронт и он ни чуточки не сомневался, что тот может с лёгкостью отделить голову от шеи любого Кошмара. Это иногда вызывало у него страх, но, в большей степени, он восхищался силой этих двоих. И какая-то эгоистичная часть Ноа знала, что ему нравится быть в их кругу. Видеть, что им необходимы его способности. Быть кем-то значимым, способным перевернуть всё с ног на голову и пойти против системы. Но другая, порядочная часть Ноа, была в ужасе от того, в каких махинациях он участвовал. И, к сожалению, эта часть сейчас побеждала.

– Я тоже пойду, – выдохнул Ноа, вскакивая из-за стола и стараясь не смотреть на Саргона. – Нужно ещё сделать несколько дел сегодня.

– Пойдём вместе. До встречи, брат, – Бронт кивнул Саргону и вышел из-за стола. – Дай знать, как будут новые детали наших действий. Пошли, огонёк.

Бронт быстро встал и направился прочь, но и Ноа не собирался засиживаться наедине с Саргоном. Однако он не был столь быстр, поэтому нагнал Бронта уже в вязкой тьме Кошмара.

– Он что-то замышляет? – спросил Ноа, хотя уже знал ответ на этот вопрос. Он был с самого начала сделки в курсе того, что Саргон замышляет. – То есть…

– Определённо, – ухмыльнулся Бронт.

Весь путь до лифта они прошли в молчании. Лишь когда они вошли в кабину, Бронт поинтересовался:

– У тебя правда есть незаконченные дела на эту свечу? А я думал, что мы как сообщники пропустим пару бокальчиков в баре.

– Э… – протянул Ноа. – Да, есть одно дело. Неотложное. Срочное. Я бы с радостью, но мне надо сдать… э… отчёт.

– Ладно, – Бронт пожал плечами. – Залетай, как освободишься. Ты знаешь, где меня найти.

С этими словами он вышел из лифта, по-дружески подмигнув ему.

На троне из костей посередине большого тёмного зала, закинув ногу на ногу, сидела девушка исключительной красоты. На её голове небрежно покоилась костяная корона, украшенная рубинами и бриллиантами. У неё были раскосые чёрные глаза под стать густым чёрным волосам, собранным в две пышные косы. Она была одета во всё чёрное, а её изящное платье сверху украшали узоры из позолоченных костей, создавая подобие воинского нагрудника. Лакированные туфли на её ногах блестели в приглушённом свете, что лился сквозь витражи. Девушка подпирала рукой с покрашенными чёрным лаком ногтями голову, смотря вперёд с безразличным видом. Её одолевала откровенная скука.

Тонкие, в перстнях, пальцы чертили в воздухе круги, от которых волнами расходилась сила, тут же впитываясь в две тряпичные куклы. Те висели в воздухе и вздрагивали каждый раз, стоило магии Хемеги просочиться внутрь них. Одна кукла была сделана в виде старухи в бордовых одеждах, а вторая – в виде женщины с распущенными тёмными волосами и в золотом одеянии.

Время от времени Хемега зачерпывала из костяной миски черешню и отправляла себе в рот. Косточки она выплёвывала прямо перед собой. Те звонко отскакивали от мраморного пола, нарушая стоящую в зале тишину.

Когда же черешня в миске закончилась, Хемега раздосадовано фыркнула. Она терпеть не могла нудную работу, а тут ещё и без еды! Это же просто самоубийство какое-то! Она скосила тёмные глаза на временную свечу, на которой догорали два последних деления. Это подняло ей настроение: совсем скоро она будет свободна и сможет встретиться с Балигом!

Эта мысль приободрила её, но усерднее ткать магию от этого она не стала. Наоборот, сила потекла медленнее, пока совсем не иссякла. Но не успели тряпичные куклы рухнуть на пол, как Хемега взмахнула рукой и магией откинула их в сторону. Они ударились о стены в другом конце зала, а сама Хемега с наслаждением соскочила с трона и потянулась. За последнее деление ей предстояло сделать свою работу, что она откладывала уже несколько свечей.

Она – королева Царства Мёртвых, а работает каждый день словно рабыня. Немыслимо! Хемега – сама Смерть – вынуждена послушно варить зелья и отчитываться перед Семидеей за всякую бесполезную ерунду! Ну ничего, она им всем скоро покажет, где кости покой находят.

Хемега раздосадовано пошла к правой стене зала, на которой висела картина смерти Эгона и Маэвин 2 2 Двое смертных влюблённых, которых она спасла единственным доступным ей способом от их ужасной родни, противившейся взаимным чувствам молодых людей. , на ходу припоминая все ругательные словечки, которыми она пополнила свой словарный запас за непродолжительное пребывание в мире Живых.

Какой прок в том, чтобы быть богиней, если тебе всё равно приходится работать? Да ещё больше, чем всем остальным! Ответ на этот вопрос Хемега искала уже не одно тысячелетие.

Выйдя из зала через потайной ход, она направилась по тоннелю прямиком в свои покои, таким образом, срезав свой путь. Её гневные шаги гулко отдавались от каменных стен, но её это мало заботило.

Даже несмотря на то, что сегодняшняя замена обеих её сестричек была предложением Хемеги, она устала и была зла. В первую очередь, на себя. Во вторую – на работу. В третью – на свою любимую сестричку Семидею… На секунду Хемега остановилась, чтобы припомнить последние указания, что дала ей сестра. Подготовить очередной обряд? Нет, ещё не время. Может, она говорила про приближающийся бал? Тоже не то… А! Точно! Хемега хлопнула себя по лбу. Приготовить ей зелье, укрепляющее ногти. Вспомнив, она зашагала дальше, ругая себя за забывчивость. Как можно было забыть «важные» указания сестрички, от которых зависело благополучие их всех, включая даже жалкое существование туалетного столика в покоях Семидеи? Видимо, очень просто. Не то чтобы она собиралась ставить под гневный удар мебель в комнате Семидеи… Столик-то был ни в чём не виноват. К тому же создать мебель стоило сил и явно она делалась не для того, чтобы её крушить. Поэтому, если Семидее будет угодно, она сделает ей отвар. Хемега ухмыльнулась.