Даниил Корнаков - Слёзы Осени. Часть I

– Прошу, отец… – Царевна отвела взгляд, едва услышав в его речи наставнический тон. – Я поняла.

Он чуть крепче сжал ее ладонь.

– Аарон будет обязан тебе жизнью…

– Аарон придет в ярость, когда узнает, что я вышла замуж за райданца, – сказала Уна. – Он не оставит этого просто так.

– Оставит, – уверенно сказал Делан. – Он умный мальчик и поймет, что это делается во благо всего силуитского народа.

Царь поцеловал ее в лоб, встал и направился к выходу.

– Отец, – окликнула она его у самых дверей. – Этот райданец… ты что-нибудь знаешь о нем?

– Лишь то, что он младше тебя на пару лет.

Уна едва подавила смешок. Пятнадцать лет… Она выходит замуж за мальчишку.

Отец пожелал ей спокойной ночи и тихо закрыл дверь. Холодок от подвески уколол ее, напомнив о себе. Снова она посмотрела на скрытое капюшоном лицо и вдруг вспомнила, как днем пыталась подсмотреть лицо Единого в храме и поняла, как это глупо было с ее стороны. Как скульптор мог изобразить лицо бога, будучи не мертвым? Ведь только мертвец, ведущий безгрешную жизнь, мог лицезреть его лицо. Однако навязчивая мысль о том, что же под капюшоном у той статуи, долго не давали ей заснуть.

Ночью к ней заявилась Кими. У служанки всегда было некое чутье, подсказывающее, когда Уне плохо. Вот и сейчас аборигенка, не забыв закрыть за собой двери в покои, тихонько легла к ней в постель, где они слились воедино. Больше всего Уне нравились, как блестели в лунном свете объемные груди Кими с твердыми, темными сосками. Ей нравилось нежно их покусывать, вызывая ее тихий смешок; окунаться в ее длинные волосы, пропитанные ароматными маслами; гладить ее грациозную, смуглую спину с худыми лопатками. Была ли это любовь? Уна не знала, еще не успела понять. Близкая связь между их народами считалась ужасным грехом. Не говоря уже о том, что Кими была с ней одного пола. Но находиться рядом с ней в постели, вдыхать горьковатый аромат ее кожи и заниматься с ней любовью доставляло ей невероятное удовольствие.

– Давай убежим.

Кими хихикнула, услышав ее предложение. Пальцы царевны нежно ласкали ее живот.

– Не смейся, глупышка, я же серьезно. – Уна тоже засмеялась. – Убежим глубоко в лес, на запад, к твоему народу. Перестанем прятаться и будем любить друг друга тогда, когда нам захочется. Или похитим небольшое судно и уплывем за горизонт, куда глаза глядят!

Ладонь аборигенки коснулась ее щеки.

– Наверное, будь ты не царевной, а дочкой какого-нибудь булочника в городе, я бы подумала над этим…

Уна, разумеется, заранее знала ее ответ. Она спустилась чуть ниже и прижалась к ее шее.

– Иногда я жалею, что я не дочь какого-нибудь булочника… Все было бы намного проще.

Уна почувствовала, как Кими поцеловала ее в макушку.

– А я иногда жалею, что я не царевна. Так бы могла заводить себе симпатичных служанок, когда пожелаю…

Уна ущипнула ее за бедро, и та хихикнула, ущипнув ее в ответ.

Некоторое время они лежали молча. Уна прислушалась, как тихо бьется сердце Кими. Про себя она начала считать, пока не дошла до цифры пятнадцать, вспомнив разговор с отцом.

– Ему пятнадцать, Кими. Можешь себе такое представить?

– У нас клянутся в любви и в более раннем возрасте, – ответила она ей. – Моя мама поклялась перед Иккси в любви папе, когда ей было двенадцать, а ему тринадцать.

– Они до сих пор любят друг друга?

– Я не видела большей любви на всем свете, чем между ними. Мой отец, вождь Сакууаки, и моя мать, его жена Катаки, в нашем племени считаются примером вечной любви.

Кими приподнялась и посмотрела на нее.

– Мне пора. Седрик может почуять неладное… Он и так зачастил охаживать ваши покои.

– Кими, останься еще ненадолго…

– Я приду к вам завтра…

– Прошу тебя. Я твоя царевна, ты должна меня слушаться.

Аборигенка снова улыбнулась своей таинственной улыбкой, села на четвереньки возле нее и поцеловала так страстно, как не делала этого за всю минувшую ночь. Закончив, она погладила ее щеку и прошептала:

– Завтра.

На ходу надев свою рубашку, Кими осторожно проскользнула через дверь, махнув ей на прощание пальчиками.

На душе царевны стало так уютно и спокойно, что она почти заснула. Но мысли о браке с райданцем вновь заставили ее волноваться. Она вдруг поняла, что этот день уже не так далек, как прежде. День, когда жизнь ее разделиться на до и после. И лишь одно в этом ужасе утешало ее, а именно ее Кими. С ней пережить все это будет гораздо проще. А может быть, она заставит ее бежать вместе с ней…

С этими мыслями ей все же удалось уснуть.

– Смотри, куда прешь, дикарь!

Намеренный толчок от силуитского дружинника в плечо едва не свалил его с ног. Но вот связку соболиных шкур, что он нес за спиной, удержать не удалось, и она свалились прямиком в грязную лужу. Светлый мех намок и испачкался. Вся работа по выделке оказалась насмарку из-за одного наглого ниита, решившего поднять себе и своим соплеменникам настроение, нарочно толкнув попавшегося под горячую руку аак’си. Это происходило не впервой, и Найяту уже успел привыкнуть к выходкам чужеземцев. То же самое можно было сказать и про его спутника Вичитту, идущего рядом. Покорно его глаза опустились, боясь взглянуть на задир. Молча он помог Найяту поднять испачканные шкуры.

Силуиты, они же нииты, как их называли среди его народа, разразились громким смехом при виде двух аак’си с грязными шкурами. Один из них, тот что толкнул Найяту, сквозь смех произнес:

– Какие-то вы нерасторопные, дикари. Надо быть пошустрее…

Найяту, не промолвив ни слова в ответ, набросил на спину связку мокрых шкур и намочил свою накидку, вызвав очередной приток смеха у дружинников.

– Пойдем, брат, – шепотом произнес Вичитту. – Будет лучше, если мы как можно скорее уйдем отсюда.

Найяту согласно кивнул и они двинулись в город, стараясь не оборачиваться.

Путь до Айге, город ниитов, был долгим. Сперва нужно было взобраться на небольшой холм, покрытый деревьями, затем спуститься с него. Внизу текла речушка, что они проходили по мосту, а затем их путь продолжался в лесу до тех пор, пока они не вышли на пустырь со множеством пней. Часто бывало, что они натыкались на рабочий отряд, срубающий очередное дерево, из ствола которого они потом высасывали священный для народа аак’си икками – смолу и отвозили ее в городок под названием Туманный, где обрабатывали при помощи диковинных устройств. Насколько знал Найяту, они смешивали смолу с каким-то порошком и использовали эту смесь как топливо для огромных кораблей и железных машин, сеющих смерть и разрушение. Найяту, некогда молодой, видел, на что способно оружие ниитов.

По мере приближения к городу пней становилось все больше. Когда же лес исчезал вовсе, а перед взором возникала поляна, усеянная корнями деревьев или все теми же пнями, Найяту знал – столица ниитов уже близко. Даже запах здесь был другой, пахло гарью и пылью.