Зимон Хейдес - Заклинатели теней

– Мне правда жаль, но другого выхода нет. Он в любом случае погибнет – до рождения, или в пятнадцать. Я поведу его через астральные города, помогу пробиться в эту реальность. Но спасти не смогу. Он умрет там, в своем мире. И исчезнет здесь. Сплести нити иначе не получится, все распадется. Мне очень жаль, Крисс…

– Ну…ты, провидец, – прохрипел Ларрен.

Он с трудом высвободился и, дотянувшись до чашки с остывшим чаем, вылил его остатки шаману в лицо. Миклош тут же встрепенулся, ударил друга наотмашь и свалился на пол.

– Впервые такой четкий бред от него слышу.

Крисс молчала. Спрашивать шамана, вырванного из транса, что значили его слова, было бессмысленно. Он не вспомнит, о чем говорил. Оставалось только записать все по свежей памяти, чтобы обдумать предсказание позже. Миклош с трудом поднялся, он по-прежнему дрожал. Маг помог ему добрести до двери, и шаман растворился в зеленом мареве из деревьев и кустарников.

Он вернулся уже поздно ночью, когда все обитатели ветхого дома спали. Ларрен возился на жесткой неудобной лавке, Крисс куталась в одеяло на кровати. Одежду она так и не сняла, хотя ночную сорочку положила рядом. Миклош лег на тахту, положил подбородок на руки и заслушался ночным концертом цикад и храпом тети Ери.

К утру шаман все же уснул. Поздние звезды быстро истаяли в сероватом мареве, где-то далеко на востоке небо наливалось румянцем. В соседних домах уже начали просыпаться люди, они, позевывая, выбирались из отсыревших за ночь тяжелых одеял, и отправлялись выполнять утренние обязанности. Миклош, разбуженный воплями петуха, привстал и бросил взгляд на кровать, где спала девушка. Крисс лежала, свернулась калачиком, как пушистый зверек. Ларрен, поднявшийся еще до рассвета, развил бурную деятельность по приготовлению завтрака.

– И где ты всему научился? – уважительно хмыкнул шаман, глядя, как товарищ справляется с печью.

– Я же сельский, из семьи отставного военного, – небрежным тоном произнес мужчина. – Батя с войны без рук вернулся, так что я матери во всем помогал. Теперь могу поле вспахать, молока надоить и поросенка разделать, если надо.

Вскоре аромат гречки проник в царство сна. Девушка, не открывая глаз, повела носом, улавливая запахи с кухни. Встав с постели, она с наслаждением размяла спину и сонно зашлепала в комнату. Под ногами скрипели старые половицы, вкусно пахло мокрой глиной и сеном.

– Я будто снова в детстве, – зевнула Кристиана. – У дедушки был крохотный дом на отшибе. Из всего хозяйства – коза с поломанными рогами и пяток кур. Я по утрам пробегалась по росе и прыгала на теплую печь, под одеяло – ждать, пока дедушка достанет хлеб и крынку молока.

– А родители? – Ларрен подул на ложку, пытаясь взять пробу с каши.

Крисс покачала головой, и расспросами ее никто не стал донимать. Она выловила из корзины одинокое ранее яблоко и побрела в сени. Там ее Ларрен и застал – сидящей на каком-то мешке, с яблоком в руках. На земляном полу перед ней лежала Ерения. Старушка распластала руки по сторонам, словно хваталась за воздух в последние секунды жизни. Неподалеку валялось позабытое у колодца ведро, висел над дверью порванный маскировочный плащ.

«Рыжий, сука, что же ты натворил», – подумала Крисс.

Как оказалась Ерения в сенях – девушка понять не могла. И вампира винила скорее по привычке. Сложно было представить Сейрена причастным к смерти деревенской склочницы.

– Ну, дела…– невнятно протянул Ларрен.

Девушка спокойно надкусила яблоко.

– Я поеду с вами – в Ватеронуз. Давно мечтала там побывать. Только обещай, что Миклош не покусает меня по дороге.

– Постараюсь держать его на коротком поводке, – нервно рассмеялся Ларрен.

– Эй, я все слышу! – раздался возмущенный голос провидца.

– Раз слышишь, завтракай и собирайся. Нам пора.

Крисс вздохнула. Снова дорога стелилась перед ней бесконечным полотном. Оставалось снова бежать, бросив ненужный груз сожалений. Все равно впереди была лишь череда развилок. Стоило тщательно выбирать, на которую ступить, и травница, глядя на спутников, без колебаний захлопнула за собой дверь. А манящий аппетитными возможностями Ватеронуз уже явственно виднелся сквозь туман.

В ритуальном зале было темно и душно. Темнота стекала по амфитеатру ступеней к центру, наседала на ряды свечей, забирала их «души» по одной. Огни гасли, оставляя чадный след в воздухе. Я зажигал их снова, чертил пентаграммы на полу. Пот стекал за шиворот, неприятной щекоткой напоминал о себе в районе лопаток. Я не мог отвлечься и сбросить жаркий балахон, мне нужно было закончить рисунок, прежде чем дурно пахнущая смесь засохнет.

Акустика в зале была потрясающая. Голос здесь звучал громко, торжественно, эхо отдавалось от стен и поднималось до самого потолка. Я встал в центре пентаграммы, сделал глубокий вдох и четко произнес:

– Восстаньте! Поклонитесь своему господину!

На ладонях вспыхнуло колдовское пламя, зарево от него осветило меня и сваленные в лепестках пентаграммы тела. У ног змеились короткие разряды, они покалывали кожу, проникали в мертвую плоть. Один из мертвецов шелохнулся и предпринял слабую попытку встать, но тут же повалился наземь. Из раззявленного безгубого рта вырвался хрип, а затем мертвец замер.

– Ты что, издеваешься? – раздраженно прошипел я. Энергия рассеивалась на глазах, впитывалась в густую черноту. – Твои «еще пять минуточек» сегодня не прокатит!

Зеленый огонь вспыхнул ярче, земля вздрогнула и оттолкнула упрямых мертвецов. Пункт с «восстанием» был, наконец-то выполнен. Вот только с подчинением возникли проблемы. Завидев в потемках хозяина-некроманта, ходячие трупы радостно ринулись обниматься, выставив вперед когтистые руки.

– Ой, нет, я передумал, – выпалил я и деактивировал заклятье. Амулет на запястье осветился алыми символами, мертвецы продолжили променад.

– Там у вас все в порядке? – участливо поинтересовался заказчик. Заказав не-мертвую охрану для защиты себя любимого, ушлый купчишко получил бонусом забавное представление.

– Конечно, – уверенно ответил я и ринулся в сторону, подальше от любвеобильных мертвецов.

Все еще медлительные и неуклюжие, они кое-как переставляли непослушные ноги, но продолжали целеустремленно меня хотеть. Два самых шустрых даже умудрились обойти с флангов, еще трое плелись позади. Я поспешно отступал, уже не заботясь о целостности пентаграммы, она все равно не сработала. Энергия внутри ритуального зала вела себя непредсказуемо, я чувствовал себя истощенным, несмотря на то, что оживлять упырей мог бы десятками. Непослушные мертвецы наседали, но мне было жаль портить хороший материал.