Григорий Григорян - Сиракана. Книга 2. Великая Игра

– Похоже, 'Светоносный' уверен, что необходимости в них нет, – глава совета бросил на целителя раздраженный взгляд. В последнее время поведение Паблуса начинало его беспокоить. – 'Брат Лорио' , по его заверениям, является весьма квалифицированным магом.

– И весьма искусным политиком, если верить последним донесениям из Ксандрии, которые, правда, несколько устарели, – вмешался Торвальд. – Но если, все-таки, верить им, все эти годы он крепко держал эту страну в кулаке. И теперь его хотят прислать к нам.

– Разве это не очевидно, – раздраженно бросил Паблус. – К нам посылают шпиона!

– Которого я собираюсь принять, – веско уронил Тирас. Паблус удивленно поднял брови,

Торвальд хитро улыбнулся.

– Если 'Светоносный' в очередной раз желает сунуть нос в наши дела, – продолжал Тирас, – мы, в свою очередь, воспользуемся случаем и присмотримся к его человеку в наших рядах.

– И кто будет к нему 'присматриваться' ? – не унимался Паблус. – Да и когда нам этим заниматься? Мы развязали войну…

Тирас бросил на мага жесткий взгляд.

– Мы развязали войну? – спросил он тихо. – Как интересно…

Паблус равнодушно пожал плечами.

– Так или иначе, – продолжал Тирас с желчной усмешкой, – речь сейчас не о том. Мы понесли потери. И с этим надо что-то делать. Гильярмо нас покинул. И Сольвинус тоже. Пусть мы сейчас и на войне, состав совета должен быть восполнен хотя бы для того, чтобы мы не казались слабыми в глазах остального мира. Особенно сейчас, когда нам нужны все наши силы.

– А если в этом все дело? – снова вмешался Торвальд. – Что, если в Катреоне каким-то образом прознали об исчезновении Сольвинуса и сделали для себя выводы. Это ставит нас в опасное положение. Плюс скорость, с которой пришло письмо, сама по себе означает, что катреонские шпионы, которые…

– По крайней мере, – перебил его Тирас, – ты видишь проблему. И да, она существует. Тем больше причин принять в наши ряды еще одного катреонского мага и, как я уже сказал, внимательно к нему приглядеться.

Быстрыми шагами глава совета покинул шатер. Выйдя наружу, Тирас резко вдохнул утренний воздух и огляделся вокруг. Приготовления шли полным ходом. Латники и арбалетчики осматривали оружие, инженеры возились со своими машинами. Скоро начнется осада. Сразу же, как только будут завершены последние приготовления в городе.

Чего не заметил никто, включая верховного архонта, так это тихой тени, медленно и осторожно отошедшей от палатки. Человек в коричневой мантии ученика немного прошелся по лагерю и, удостоверившись, что за ним никто не следит, быстро направился в сторону голубятни, вынул из внутреннего кармана мантии свернутый свиток и стило. Развернув свиток, он быстро просмотрел содержимое, удовлетворенно кивнул и, добавив некоторые пометки, снова свернул свиток. Затем, подойдя к клетке, взял оттуда голубя, поднес начавшую дергаться птицу к лицу и что-то прошептал одними губами. Птица ощутимо вздрогнула. Снова удовлетворенно кивнув, ученик прикрепил свиток к лапке голубя, подбросил его в воздух и поспешно удалился.

Воспарив в небо, голубь полетел в сторону далекой Катреоны.

Глава 1

Лес в пяти милях от Сарагассы. 95 год пв. Через три дня после убийства архонта Гильярмо.

Что чувствует волк, загнанный собачьей стаей? Что чувствует раненный лев, окруженный стаей гиен. Что чувствует зверь, превратившийся из хищника в добычу.

Ночной лес дышал жизнью. Он принимал ее в свои объятия, но не обещал защиты – ему никогда не было дела до жизни, существующей и обрывающейся под его могучими кронами. Тысячи живых существ проживали здесь свои жизни и заканчивали их, порой, в зубах других. Природа не ведает жалости. Хищнику нет дела до того, что чувствует добыча… пока он сам не стал ею.

Он бежал сквозь ночной лес, дыша через силу, спотыкаясь на каждом шагу. Охота была в самом разгаре, охота на него. Здесь не было ничего, что могло бы ему помочь – ни знакомых мест, ни знакомых следов или запахов. Этот лес не обещал ему защиты, он был для него чужим.

Человек судорожно обернулся. В лунном свете его глаза на миг блеснули желтым. Не было ни людских криков, ни собачьего лая, его преследователи передвигались абсолютно бесшумно. Лишь среди деревьев раз за разом мелькали порывы ветра. Человек оскалился и побежал дальше. Он был молод или выглядел молодым. На поджаром мускулистом теле была одежда явно с чужого плеча. Кожа была загорелой, но сквозь загар нет- нет, да и пробивался ее бледноватый цвет. Короткая щетина волос придавала его голове немного квадратную форму. Черты лица явно выдавали в нем тилланца – редкого гостя в этих местах.

Силы покидали его. Он чувствовал это, с неумолимой ясностью понимая, что слабые человеческие ноги рано или поздно откажутся его нести, и он, обессиленный, упадет посреди леса, сам отдавая себя в руки охотников. А те все приближались. Все чаще мелькали среди деревьев порывы ветра, иногда превращаясь в смутные тени, похожие на силуэты людей. Охотники были неутомимы. Передвигаясь будто на крыльях ветра, они словно сами были его частью, частью воздуха. Человек побежал дальше.

Кто-то из крестьян донес. Точно. Не могло быть иначе в стране, полной лазутчиков, доносчиков и запуганных подхалимов. Возможно, он не был осторожен. Кто-то что-то заметил. Какой-нибудь неуловимый признак – слишком резкие черты лица, желтизну глаз, в минуту гнева сменяющих синеву глаз его человеческого облика. В любом случае, он был неосторожен, и последствия не заставили себя долго ждать.

Человек принюхался. Он чувствовал их – стаю. Они были здесь – совсем рядом, и они были сейчас не нужны. Он отвечает за них и потому не смеет надеяться на их помощь. По крайней мере, сейчас, он должен увести погоню подальше от них. А та все приближалась. Все чаще мелькали среди деревьев смутные тени. Мельком он разглядел среди них одетую в черную кожу фигуру в стальной маске под черным капюшоном. Грянул гром. Тут и там на ясном небе засверкали молнии, хотя еще минуту назад ничто не предвещало грозы. На миг он прислонился к ближайшему дереву, чтобы отдышаться и тут- же об этом пожалел. Белоснежная молния расколола древесный ствол на части, и он отдернул руку, бросившись прочь от горящих ветвей. Через секунду снова грянул гром.

Тропа вывела его на поляну. В ее центре стоял, напоминающий своей формой искривленный сталагмит, синий камень, горящий ярким светом, ярче даже, чем свет полной луны. Он был окружен камнями поменьше – плоскими и круглыми, образующими неровный круг. Понимание пронзило его, словно кинжал. Он здесь не случайно – его привели сюда, загнали как дикого зверя! И ловушка вот-вот захлопнется.