Алексей Войтешик - Посох Времени

Йогиня оставила мальчика у черных провалов пещер, что будто ноздри огромного дракона венчали свод гладкой зеленой стены, а сама отправилась куда-то в сторону.

– Вот он – шанс! – насторожился торговец. – Сегодня явно наш день, Лонро. Что-то я не припомню столько фарта за один раз. Давайте-ка, пока этот малый стоит как истукан, переберемся туда, за камни, и спрячемся наверху, под кустом черемухи. Ну же! пан или пропал…

Они тихо подались назад и исчезли в лесу. Их ангелы были с ними. Шаги были неслышными, быстрыми, движения легкими и проворными. Вот и укрытие. Ромеи опустились на четвереньки и поползли к кустам черемухи. Даже заходящее солнце было им сейчас в подмогу. Берцо и Лонро съехали в яму и осторожно выглянули из укрытия.

Мальчик стоял на прежнем месте, все с той же растерянной улыбкой глядя куда-то перед собой. Вот из лесной чащи появилась Йогиня с большой охапкой хвороста.

Бросив ношу к стене, над которой прятались Ангус и Джеронимо, женщина снова отправилась в лес. Вскоре хвороста было уже столько, что, перевались Лонро или Берцо через край, они вполне могли бы достать руками до верхних веток этой кучи.

Головы ромеев трещали от безумных догадок. Каждый понимал, что расенка решила разжечь костер не ради того, чтобы согреться. Видно, этот зеленый каменный откос, над которым они лежали, и есть то место, которое она называла «медной стеной». Тогда, если верить словам Йогини, сейчас она собиралась принести жертву своим славянским богам. …Неужели она убьет мальчика?

От этой мысли Берцо передернуло. Нет, конечно же, он и раньше видел сожжения. Такое уничтожение негодяев, в том числе и язычников, в Риме было делом обычным, но тогда получается, что епископы, сжигая еретиков-огнепоклонников, приносят жертвы чужим богам? «Коль расены через сожжение хоронят мертвых и приносят жертвы, то все, погибшие на кострах инквизиции, прямиком попадают в их Свещенный вирий… то есть в рай?»

«Вот так хитрецы, – изумился своей догадке Ангус, – а их еще считают простодушными. Да ведь они так обводят вокруг пальца самого Папу. Но со стариной Берцо это не пройдет. Жертвы не жертвы, а свой кусок золота я у вас из глотки вырву».

Торговец, словно гусь, вытянул шею и стал смотреть дальше. Йогиня, бросив к каменной стене очередную охапку хвороста, подошла к коню, сняла с седла дорожную суму и, перебросив ее через плечо, хлопнула своего скакуна по лоснящемуся крупу. Вороной вздрогнул, мотнул головой и послушно затрусил прочь, в заросли, а женщина направилась назад к стене.

Ромеям не было видно, что она там делала, но вдруг камень под ними загудел и с тихим скрежетом выпустил из своего гладкого тела широкой ровный помост. Глаза у наблюдателей открылись до допустимых природой пределов. Каждый из них видел такое впервые. Куда там веселым базарным фокусам Дамаска или Рима до этого поистине сказочного размаха!

На плоской полированной поверхности, насколько позволял видеть край стены, были выдолблены два широких углубления. Йогиня достала из сумы пучки сушеных трав и уложила в одно из них. Затем она подошла к мальчику, взяла его за руку и, подведя к помосту, аккуратно усадила его во вторую выемку. Ребенок повиновался. Он вообще вел себя странно: послушно сдвинул и подогнул ножки, сложил под ними ручки и закрыл глаза.

Расенка сделала два шага назад, подняла руки к небесам, и лежавшие рядом с мальчиком сушеные травы и цветы вспыхнули золотистым, неведомо откуда взявшимся огнем. Она громко славила бога Рода и просила у него помощи, чтобы он помог сохранить идущее к нему чадо, «аки малую ветвь, оставшуюся от большого древа его пращуров».

В этот момент вспыхнул сложенный у стены хворост. Жаркое пламя с нарастающим треском взметнулось к темнеющим небесам! Берцо прикрылся ладонью и не без труда отыскал взглядом в пляшущих сполохах силуэт женщины. Она стояла на прежнем месте и с улыбкой смотрела вниз, в некую точку у основания стены. Он потянулся вперед и попробовал проследить ее взгляд.

Объятый пламенем каменный помост, на котором находился ребенок, начал двигаться назад в стену. Наблюдать за этим дальше было небезопасно, и ромей вынужден был медленно вернуться на свое место. Все, что ему было нужно, он уже увидел.

Густо взметнулись вверх искры, на ровной поверхности стены следа не осталось от исчезнувшего помоста. Значит, мальчик сейчас где-то в огне! Но ни крика, ни стона…

Одно было ясно Берцо: раз здешние камни таят подобные секреты, значит, в них может быть спрятано и то, за чем послал их в эти далекие земли Аурелио Пиччие.

Выдавая волнение, отвислое брюхо торговца хищно дернулось и все его потное тело вяло колыхнулось. Внезапно Ангус уловил напряжение на лице товарища и быстро проследил за его взглядом. Площадка, освещаемая пламенем догорающего хвороста, была пуста. Женщина исчезла.

Ромеи долго не решались покинуть укрытие. Только когда на потемневшем небе зажглись звезды, Берцо первым выбрался из-под куста и опасливо оглядел лежавшую внизу поляну. Ничто не нарушало тишину засыпающего леса. Слабо тлели угли костра, да какая-то птица тихо и жалобно пищала вдалеке.

– Где же она? – взволнованно произнес Лонро. – Где ребенок?

На широком лице Берцо появилась кислая мина.

– На кой вам черт этот ребенок, Лонро? – криво ухмыльнулся он. – Если расенка еще сгодилась бы на то, чтобы потешиться, то какой-то странный малый… Бог мой! Вы хоть можете себе представить, сколько еще чудес хранят эти камни и пещеры, а, Джеронимо? Жаль, что сейчас нам надо подумать о ночлеге. У меня руки чешутся докопаться до всего этого. Хорошо бы глянуть, не осталось ли там какой-нибудь зацепки, чтобы вытянуть обратно этот помост.

– Вы не ответили, Ангус. Как вы думаете, где она?

Взгляд торговца стал тяжелым.

– Мне не нравится ваша зависимость, мой друг.

– Нет-нет, – начал оправдываться тот, – просто хотелось бы узнать, что она говорила…

– Очнитесь, Джеронимо! Возможно, у нас под ногами находится прямая дорога к несметным богатствам, а вас интересуют какие-то слова. Ничего особенного не говорила. Воссылала хвалу богам, да просила медную стену вместе с эээ… Пещь-Ра 32 32 Пещь-Ра, или «печь Ра», – сочетание, от которого произошло слово «пещера». что ли? забрать этого мальца, дабы он получил возможность продолжить свой род. А еще она кланялась помосту и говорила: «задвинься в гору Лапата 33 33 Лапатá – то же, что лопата. В то время еще слабо действовала практика разложения Славяно-Арийской культуры, одним из векторов которой являлось усложнение языка с запутанным чередованием в нем гласных «о» и «а». – не будет чадо сирота».

Знаете что? А давайте-ка вернемся к тому роднику, который нам так настоятельно советовали посетить – скоро стемнеет. Здесь оставаться небезопасно: мало ли что или кто из этих стен по ночам появляется, а вот завтра мы рассмотрим все как следует.