Артем Васнев - Клинч

Глава 3

Первая ночь

Наш старый монах вполне оправданно носил генеральский чин Христова Воинства. Схиму свою он считал доспехами, дарованными ему Иисусом Христом. Носил он их со страхом Божьим. О становлении и подвижничестве старца, имя которого мы пока не называем, и делаем это сознательно, будет рассказано ниже. Сразу скажем, что батюшка – один из великих святых, подвизавшихся в любви к Богу и служивший ему до последнего своего вздоха. Это один из тех легендарных старцев, которые во всю тысячелетнюю историю Русской Церкви были опорой правителям, воинству и мирянам. Также пока читателю до конца неясно, в каком столетии разворачивается наше повествование. В какой обители происходят события. Но, как говорится, всему своё время. Итак, мы слишком надолго оставили в одиночестве нашего героя. Так что пора вернуться в келью, где часы только что пробили час. В этот момент пальцы схимника остановились на маленьком крестике на чётках. «Отче…» – не успел прошептать старец, как пространство комнаты заполнил запах серы. Лампада перед ликом Иверской Божьей Матери погасла. Боковым зрением монах увидел, как на маленький язычок пламени налетел ветерок. Перед старцем, сидящим в своём кресле, выросла зеркальная стена толщиной в несколько миллиметров. Иеросхимонах увидел своё отражение. Ещё через секунду по стене поползли трещины, нарушенная структура прекратила своё существование, и на пол осыпались многочисленные осколки. После этого какая-то неведомая сила стала притягивать битое стекло друг к другу, словно это были магниты. Из битых осколков начала расти фигура. Через короткое время перед монахом в кожаном кресле появился ребёнок из битого стекла. Затем стеклянный скелет начал обрастать плотью. Так что в итоге напротив старца появился отрок. Живой. Это был мальчик лет двенадцати. Его лицо было правильной формы. Глаза карие, уголки их слегка опущены вниз, бровки, если посмотреть на них внимательно, домиком. Губки пухлые. Вполне себе портрет благообразного ребёнка. Мальчик молча улыбался. Но что-то в этой улыбке было не так. А чёрные глаза его сверлили схимника, и казалось, что этот отрок проникает в самую душу монаха, пытаясь расставить там всё по-своему. Безмолвная пауза затянулась где-то секунд на тридцать. Удивление от первого впечатления прошло. Батюшка, ранее крайне взволнованный, теперь перевёл дух. Какая может быть угроза от улыбающегося мальчишки? Но старец знал, что всё не так просто. Всё дело в том, что он узнал это лицо. Несколько десятилетий назад он видел его в зеркале. Это было его собственное лицо. Эту мысль старца прервало тошнотворное приветствие мальчугана: «Ну, здравствуй, старче тюрьмославный!» – сказал отрок. Приветствие больно резануло по ушам. Голос у ребёнка был необычный, и сама фраза прозвучала своеобразно. Слова «ну, здравствуй, старче» были сказаны прокуренным басом, а слово «тюрьмославный» было похоже на тончайший писк или ультразвук, которым общаются дельфины. Вот почему эта фраза так подействовала на схимника. Монах промолчал и продолжил смотреть на своего собеседника. Между тем “зеркальный мальчик” заговорил снова уже обычным голосом. Глаза его блестели. Отрок уже говорил как обычный ребёнок, но голос его был поставленным.

«Узнал меня? – спросил ночной гость. – Даю подсказку! Аз есмь старший среди младших!» – заржал отрок. Опытный схимник, конечно же, знал, кто сидит перед ним. Один из девяти “красных конусов” из сновидения, одна из жирных гадюк, один из злых Духов, – один из заместителей Князя Тьмы, Врага рода человеческого. Старец, собрав волю в кулак, начал зачитывать душеспасительную молитву: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси…» В этот момент лицо зеркального отрока перекосило. Его рот стал огромным – от уха до уха, пасть разверзлась и показались жёлтые зубы. С верхних клыков до нижних, словно тонкая паутинка, тянулась вязкая слюна. Демон явил своё естество – тело отрока лопнуло, словно тряпичная кукла, проступила сильная звериная плоть. Ребёнок в кресле превратился в огромного роста сгорбленного монстра, достающего рогами до потолка кельи. «Заткнись!» – проревел демон. Его зычный глас был настолько силён, что воздух искривился, и на старца пошла волна; так бывает, когда кидаешь камень в воду, и по воде идут круги, и вот теперь похожими кругами поплыла волна воздуха в лицо старого монаха. Также одновременно в нос батюшки ударил гнилостный запах. Схимник почувствовал во рту привкус железа. Было ощущение, что по языку кто-то полоснул бритвой, и рот наполнился кровью. «А теперь, старче тюрьмославный, молчи и слушай, – сказал злой дух. – Тот, для кого ты каждый день, кочевряжась, стоишь на коленях, бьёшь поклоны, возносишь хвалу, – Ему плевать на тебя. Что же он сейчас не приходит к тебе на выручку, а? Да потому что ему плевать на тебя. Он договорился с моим Хозяином, Господином Мира – мы будем мучить тебя, старик, и в конце концов заберём твою душу. Ну, скажи, ты, старый идиот, где твои Силы Небесные? Почему не защитят тебя? Где это бесстрашное, сильное войско? Где все эти ангелы и архангелы? Всем плевать на тебя. Мы тут вдвоём. Даже твой людишка-келейник спит. Я могу сейчас же вырвать твоё дряхлое сердце, но зачем же лишать себя удовольствия помучить тебя, поиздеваться над тобой всласть? Давай только договоримся, что ты не будешь произносить свои бесполезные речёвки, не будешь ручонками своими шевелить и креститься. Хотя мне это не особо вредит, я ж тебе не рядовой бес, я могу согнуть в бараний рог золотой крест для ваших богослужений. Признаюсь, книжонку главную вашу мне видеть противно. Ты знаешь, старче, сколько грешного народца я затащил в пекло? Они мои, до кончика каждой их мерзкой волосинки, – пьяницы, развратники, содомиты, сребролюбцы, взяточники… О, да! Как же я люблю смотреть, как они ежедневно грешат, радуют Ад. А мы ведь их ждём с нетерпением и в один момент, “неожиданно быстро” забираем их жизни. А ты давай, старый урод, не крестись, а то повырываю ручонки, обглодаю с них мясо твоё вяленое и засуну тебе твои костяшки сам знаешь куда. Так что не крестись – мне это просто не нравится, противно смотреть, как ты страдаешь ерундой. Договорились, старик?»

Глава 4

Демон называет имя

Возникла пауза. Схимник чувствовал, что сильный вампир забирает его жизненные силы. Может, это снова сон? Да нет, монах понимал, что не спит. С момента появления первого из “красных конусов” прошло совсем мало времени. Схимник посмотрел на часы на стене – пять минут второго, монах в бессилии закрыл глаза. «Боже, – подумал батюшка, – за что мне это?» Куколь с белыми крестами, скрывавший лицо старца, в этот момент был как забрало рыцарского шлема. Генерал Ангельского Войска понял, что Господь выбрал его как ветхозаветного Иова. Это была великая честь, но это были муки, которые обычный человек не мог вынести – наш батюшка плакал. Это был его последний бой с самим Сатаной – это была плата за Веру. Ведь скольким наш великосхимник помог – сколько душ, заблудших овец, он вернул в стадо Авраамово. Скольких людей личным примером он вдохновил на борьбу c искушениями. Клинч. Так в боксе называют момент боя, когда бойцы схватываются мёртвой хваткой, одновременно изматывая противника и в то же время экономя силы. Этими “человеческими тисками” можно описать борьбу добра и зла, которая происходит в душе каждого из нас. Только в этом условном клинче за спиной человека стоит один чёрный и рогатый, а другой белый с крыльями. А вместо боксёрского ринга – душа. Размышления схимника прервал страшный рёв. Демон никуда не делся. Он был здесь.