Наталья Федюшина - Восходящее солнце Астерии: Священное Древо

– Рад тебя видеть, друг. Не желаешь присоединиться?

Хаким остался стоять на пороге. Ему было противно смотреть на пошатывающегося Дрого, его перекошенное от алкоголя лицо и простолюдинку. Ее черные локоны разметались по белой простыне, а серое одеяние было задрано до бедер.

– Она, конечно же, не Кейт, ― сухо произнес Дрого, увидев осуждающий взгляд друга, ― но не менее пылкая в постели.

В подтверждение его словам на плечах красовались алые отметины от ногтей. Девушка до сих пор боролась за жизнь.

– Так понимаю, сам ты не справляешься? Возможно, стоило меньше злоупотреблять местным пойлом? Слышал оно здесь неважное.

– Помогите! Прошу!

Крик девушки ворвался в их разговор неожиданно.

– Молчи женщина. Я не с тобой разговариваю.

Дрого замахнулся, чтобы оставить очередной след от удара, но Хаким вовремя схватил его за запястье.

– Я никогда не был против развлечений, но тебе стоило хоть раз посмотреться в зеркало прежде, чем залазить на очередную девку.

– Не так красив, чтобы брыкаться с ней? Или мой шрам только сейчас прояснил твой взгляд.

Дрого дернул руку и резко встал. Комната для него пошатнулась и заставила съехать по стене на пол. Спина почувствовала прохладу каменной кладки. Виски горели, и капитан сжал их, пытаясь унять боль.

– Забирай ее себе, ― сказал он, не глядя на Хакима.

Наемник другого ответа и не ждал.

– Идем.

Глаза девушки были широко открыты, когда Хаким подошел ближе и помог ей встать. Алая струйка стекала с угла припухших губ. Под глазом проявлялась синева, но это было все мелочью. Хаким знал, насколько тяжелой может быть рука капитана, значит, его голова еще работала, хоть и гудела.

– Это не вернет Шу Ликин, ― сказал Хаким, когда провел девушку до порога.

– Не смей говорить о ней! Она мертва!

– Хочешь ударить и меня? Ну, давай.

Дрого не стал отказываться от предложения, о котором мечтал до самой Астерии. Он встал так быстро, как только мог. Хаким подтолкнул девушку в коридор, а сам занял оборонительную позицию на пороге. Один удар пролетел мимо и попал в дверной косяк, другой ― точно в цель и сломал наемнику нос.

– Еще, ― сказал он, сплюнув кровь.

Дрого замахнулся. Кулак замер всего в дюйме от лица Хакима.

– Чего же ты ждешь? Давай! Ударь еще. Ударь за то, что втянул вас во все это. За то, что прислал записку и позвал на Волчий хребет. Ударь за смерть девушки, которая была мне как сестра долгие годы службы. Ну же! Ударь! Это лучше, чем избивать беззащитную девушку!

– С каких пор тебя стали волновать бабские чувства?

– С тех пор как мой друг превратился в чудовище и перестал за услуги платить. Ты никогда не брал их силой, а предлагал выгодный обмен. Скажи, собирался ли ты заплатить этой девке, если она будет в состоянии выползти из твоей постели?

Дрого молчал. Правда била больнее, чем удары кулаком.

– Уходи! Не хочу тебя видеть!

– Я буду рядом, если понадоблюсь.

Хаким вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Он винил себя за смерть Шу Ликин, и стать чучелом для битья было меньшее чего достоин. Кровь вырисовывала линию по губам, через подбородок и оглушительно капала на пол. Взгляд метнулся к девушке, которая свернулась на полу клубком.

– Ты чего тут сидишь? ― спросил Хаким, когда она подняла на него заплаканный взгляд.

– Если я спущусь, то окажусь под другим.

– Разумно. Дрого хоть тебя не тронул?

– Не успел.

Последнее девушка сказала почти задыхаясь. Ее душила обида и боль. Не телесная, но тем не менее ужасающая. Она хотела бежать без оглядки из дома. Из города. Из страны, которая унизила и не сберегла от захватчиков, разрушивших ее жизнь. Сначала Зеленый туман, теперь еще и это. Хаким еще раз взглянул на девушку и вытер кровь с лица тыльной стороной руки.

– Хорошо. Пойдешь со мной. Только я не люблю говорливых.

– Буду вести себя тихо. Обещаю.

Девушка дрожала как осенний лист. Хаким протянул руку и помог ей подняться.

– Как тебя хоть зовут? ― сухо спросил он.

– Миори.

– Надеюсь, что не зря ввязался во все это. Идем. Попробуем найти тебе более полезное применение, чем развлекать пьяных гостей. Ни под кого ложиться не надо, но и отлынивать не советую.

Девушка лишь кивнула и послушно пошла за ним, пока в голове вовсю зарождались мысли о побеге сквозь пелену могильного тумана. Прочь из мертвого города. Как можно дальше в тернистый лес.

***

– Рад видеть тебя зрячей, ― сказал Рейхтаг, как только переступил порог заброшенной хижины.

Маргарет сидела на имитированной кровати из сложенных веток и густой листвы. Взгляд скользнул по заваленным набок стенам, покосившейся крыше со сквозными дырами и грязной посуде, которая осталась разбросанной на местами гнилом подоконнике.

– Извините, Ваше Высочество, что не королевские покои, но более новые дома разрушили много лет назад.

– Где мы?

– В деревне друидов.

– Не помню такой.

– И не должна, ― буркнул Рейхтаг и зашел внутрь.

Он принес цветы сиреневого цвета и положил их в ближайшую миску.

– Дикая герань? ― спросила Маргарет.

– Отлично подойдет для твоей сломанной руки. Зря, ты сцепилась с Чандрой.

Рейхтаг стоял к старушке спиной и не видел, как перекосилось ее лицо явно не от боли. Одна рука была затянута обрывками ткани между палками. Очевидный перелом хоть и не открытый. Синее пятно расползлось по бледной коже с примесью алых точек. Рейхтаг умел исцелять, и старушка надеялась, что его старания займут не более двух дней.

А что потом? Чандра не подпустит к Кондрату, а вот отца…

Маргарет всмотрелась в спину Старейшине. Кондрат злился на него, но не мог отказать в просьбе о встрече. Все-таки они оставались родней. Старушка вспомнила про Кейт. Сердце екнуло при мысли, что внучка может считать ее мертвой. Маргарет было интересно: пустит она хоть одну слезу или махнет рукой.

– Чего замолчала? Думаешь, как воткнуть в спину нож?

– Ты так плохо обо мне думаешь?

Рейхтаг обернулся. Он посмотрел на старушку и пытался найти хоть единое сходство с девушкой, чьи глаза сверкали как два янтаря на солнце. Белая пелена спала, но блеска так и не было видно. Янтарь потускнел и стал цвета коры старого дерева. Его корни торчали из земли и покрылись мхом, а ствол болезненными буграми. Рейхтаг скучал по ее смеху много лет, но так и не отважился сделать шаг первым.

– Может, хочешь есть? ― спросил он и почесал свою густую бороду.

Старушка мотнула головой.

– Я бы прогулялась, если ты не против.

Старейшина удивленно посмотрел на перетянутую руку.

– Ноги ведь целы.

– И то верно, ― ответил старик и отставил миску с ягодами в сторону. ― Идем. Покажу тебе местные достопримечательности. Возможно, тогда ты мне подаришь драгоценную улыбку.