Almerto - Рядовой

– Добро мужик!!! Богатырь!!! Иди пока на отдых, после десяти дней придешь сразу ко мне в кабинет.

Киваю, неверяще глядя на воеводу. Чуть не сметая со своего пути ротного, успеваю перехватить его тело, крепко сжав одну руку на его бедре, другую – с другой стороны на плече. Он что-то сказал тихо, но я, от волнения ничего не поняв, лишь кивнул и рванул быстрым шагом.

Поздравляли меня группами, поднять в воздух боялись. Но все уважительно хлопали по локтю. Мой рост всегда был помехой для меня. Дразнить меня побаивались еще с подросткового возраста. Умело давал сдачи и редко когда проигрывал. Если проигрывал, то потом все равно нападал уже продуманно. И сейчас, обведя всех взглядом, сказал насмешливо:

– Ну что, проставляется ваш новый ротный?! – все загудели, и я кивнул на выход. – Тогда в таверне у Шансти, встречу организую я. С вас только приход. Договор такой: пьем сегодня, завтра спим. И все. Я по делам потом отойду.

Уже на улице, пройдя охранные посты, услышал, как меня сзади кто-то зовет. Едва оборачиваюсь, как краска стыда начинает заливать лицо.

– Путиш, ты в таверну?

Киваю пряча взгляд и, кое-как собрав мысли и слова в кулак, виновато прошу:

– Вы это… простите меня, что чуть было не уронил вас.

Тот лишь улыбнулся.

– Рядом с тобой не упадешь. Вроде огромный, а ловкий какой! – сказал он восхищенно. – Я тоже туда. Хочу стаканчик пропустить.

Так и пошли, не торопясь. Золото и погоны грели карманы. Воевода у нас хороший и ответственный мужик.

Таверна встретила нас шумом и гамом, я перехватил вылетающее тело хозяина и, поставив его на землю, спросил насмешливо:

– Опять тебя Куржан трепает, да?

Тот нехотя кивнул и посмотрел назад боязливо.

– Ну, пошли, что ли? А то мне тут ведь повышение надо отметить.

Шансти кивнул, потирая голову.

– Ты вовремя, Пут. Ваших отпустили, и сразу бардак наводят, – сказал он обиженно.

Циате весело ответил за меня:

– Сейчас решим все проблемы.

Стоило нам войти, как в зале стало сразу тихо, и Куржан охнул.

– Ты это здесь, что ли, решил отметить повышение?

Киваю, глядя на него ехидно.

– А ты пошто моим другом раскидываешься?! – спрашиваю его лениво, он, сразу напрягшись, мотает головой.

– Так он, он поскользнулся, правда, ведь? Шансти?

Тот лишь хмыкнул, и я, весело рассмеявшись, хлопнул Куржана по плечу и потребовал:

– Ну раз поскользнулся, значит с тебя золотой. На ремонт ему полов… так?

Куржан кивнул быстро и, подкинув золотой в воздух, процедил зло, глядя, как Шансти ловко поймал его.

– Ты сюда девок опять закажешь? И твои ремонты впустую всё равно пойдут.

Лишь пожимаю плечами.

– Тебе-то что?! За девок я плачу, за полы тоже я. Али ты не знал? – я специально громко это сказал, чтобы ротный ни на что не подумал, что я по мужикам горазд. А то мало ли, взгляд, там, мой увидел.

Циате, отвернувшись от меня и от Куржана, уже сидел за стойкой бара и о чем-то увлеченно разговаривал с Шансти. Меня покоробило, что он, наверное, так и не услышал моей речи. Зря я тут стараюсь что-то сказать. Но скоро Шансти позвал меня и, кивнув весело ротному, сказал удивленно:

– Ваш главный оплачивает всю вечеринку на сегодня. У него тоже повышение. Он – зам воеводы!

Смотрю на Шансти неверяще и почему-то краснею, когда ко мне оборачивается сам ротный. Недоуменно лишь киваю, и он замечает:

– И девок, как ты выразился, приглашаю тоже я. Договорились?!

Вновь киваю, пряча обиду, и торопливо иду к выходу. Мне тут делать больше нечего. Сейчас надо срочно спустить злость. До вечера времени еще навалом. Деревенька моя совсем рядом. Моя котомка с сетями и удочкой удобно легла в вещмешок. Сухой паек как раз кстати будет. Плечо не заживает. Надо поплавать, костерок развести, рыбку пожарить на углях.

Подхожу к деревне и с домов высыпает малышня.

– Дядя Путиш! Дядя Путиш приехал!!! Ура!!! Пошли на рыбалку?! – торопливо спрашивает юнец, в котором я не сразу и узнал бывшего малыша, с которым я возился, когда сети плел, Аштана.

– Ты вырос, Ашти! Возмужал и, наверное, уже кормишь семью?

Он выгнул грудь колесом и, показав мне на пояс, спросил уважительно:

– Тебя повысили? Ты ротный?!

Я, усмехнувшись, кивнул.

– Ага, ротный-рвотный. Получил, вот сегодня и получил. Так что с меня вам сладкое, – показываю на небольшой, но увесистый мешок. Конфеты там, для всей братии хватит, конечно, как обычно. Это не первая у нас встреча, сам уже порой не замечаю, как малыши подрастают и уходят из деревни, осваивая новые места, профессии. Ашти я видел лишь года три назад, и помню, ему было тогда на вид лет так двенадцать, не больше. А сейчас вон и не узнать, вытянулся, почти до груди мне будет. Волосы посветлели совсем, и шрам у него был на спине. Я тогда его из горящего дома вынес. Его и сестру его двойняшку. Не выжила она, близко к печке спала. Как и родители их не выжили. Долго корил себя, что не смог их достать, его сестра по матери прибрала. А я помогал, чем мог.

– Дядь… а ты надолго?

Мотаю с улыбкой головой.

– А на много ль надо? – переспрашиваю с усмешкой следом.

Он чуть краснеет, но потом говорит серьезно:

– Мне пожить бы где. Я к кузнецу устроился в подмастерья.

– Ну и правильно, а в воины-то что, не взяли?

Он мотнул головой.

– Я хотел… очень хотел… чтобы попасть к вам в роту. Но мне сказали, что у вас там какая-то особая рота. И туда только лучших.

Киваю, усмехаясь.

– Ну, наверное, дело не только в этом, да?

Он пасмурнеет лицом и забегает вперед, чтобы обернуться ко мне и встать передо мной.

– Дядь, ну вы там скажите обо мне, а?! Я всё могу. Стрелы, там, делать. Луки гнуть. Ты ведь учил меня… А на службу не берут, говорят, с двумя глазами только.

Киваю обреченно, его глаз пострадал от искры, и полголовы тогда долго не обрастало волосами. Сейчас – вон, вихры! Другой малец, что рядом стоял, спросил заискивающе:

– Дядь, а дядь, а пойдем туда же? Али избу где строите?

Киваю ему, как же я соскучился по такому вот доброму общению. Аштан и Зати, Рикаф, Инор так и идут вслед за мной, деловито поглядывая по сторонам, типа, вот мы идем рядом с таким важным человеком.

Раскинули сеть и развели костер. Я, скинув портки и рубашку, аккуратно сложил все стопкой и выложил обычную одежду, чтобы не марать в песке форму. Затем выложил нехитрое угощение к костру и следом конфет, да сладкие пряники. Парни обомлели. Все кроме Аштана сразу припрятали на груди себе по прянику, чтобы сестренкам дать или матерям. А лишь потом стали пробовать, млея от вкусных необычных запахов. Поболтав о том, о сем, я обошел сеть и лишь потом поплыл. Плечо как-то сразу успокоилось, хотя нагрузку я дал хорошую. Наплававшись вдосталь, нафыркавшись, как большая рыбина, я вылез, наконец-то, и улыбнулся восхищенно глядящим на меня пацанам.