Александр Кауфман - Первая заповедь

***

Дорога проходила спокойно. Оживлённый тракт, ведущий в один из крупных торговых портов Империи – Фильт – был забит пешими, всадниками, повозками крестьян, дорогими экипажами, сумасшедшими проповедниками, аферистами всех мастей, побирушками, искателями счастья, в общем, теми, кто постоянно курсирует по Империи, стараясь найти личную выгоду и не может усидеть на одном месте. Наёмники, охраняющие торговые караваны, на этом участке пути позволяли себе немного расслабиться, убирали подальше оружие, некоторые снимали кольчуги и кожаные кирасы – тракт патрулировался вояками из Императорского конного корпуса. Почти на всём протяжении тракта к нему лепились поселения, деревушки, трактиры и постоялые дворы, предлагавшие путникам всё, что угодно, кроме запрещённого законом. Шакнир, скрываясь от моросящего дождя под низко опущенным капюшоном, не привлекал к себе внимания – ещё один серый всадник в числе многих таких же, похожих друг на друга, как две капли воды.

К вечеру, как и было запланировано, Шакнир достиг Змеиного Камня – небольшого рабочего посёлка, выросшего вокруг малахитовой шахты. Население его составляли преимущественно суровые трудяги-мужики и их семьи. Будни местных жителей были просты – жёны и дети старше пяти лет возделывали огороды, мужья работали в шахтах на благо Императора и его казны за небольшую зарплату, по вечерам отдыхали, распивали брагу и распускали сплетни. Впрочем, никто не жаловался – шахта существовала уже несколько десятков лет, и рутина вошла в привычку. Редкий житель Змеиного Камня находил в себе силу и смелость разорвать круг и отправиться искать лучше жизни, да и заканчивалось это чаще всего плачевно – обычно беднягу прирезали в нескольких лигах от посёлка, там, где заканчивались маршруты патрулирующих окрестности стражников. Из развлечений в посёлке имелись изредка проходящие странствующие барды и мимы, небольшой магазинчик, торгующий всем на свете, да постоялый двор, где каждый мог выпить крепкой сивухи, а путник имел возможность снять одну из двух бедно обставленных комнат.

Всё это рассказал Шакниру сам трактирщик, немолодой крепкий мужчина по имени Рот, имевший в наличии лишь одну руку из двух положенных – правую. Левую ему придавило камнем в шахте, уже лет десять назад, после чего Рот, сумевший скопить небольшое состояние за время работы в шахте, выкупил у предыдущего владельца постоялый двор и привёл его в порядок, превратив заведение из откровенно ужасного в посредственное. Лениво и небрежно побеседовав о местных нравах и перекусив варёным мясом и жухлыми овощами, Шакнир, поблагодарив трактирщика, поднялся в комнату и прилёг на жёсткую деревянную кровать, застеленную старым, но аккуратно заштопанным матрасом из мешковины с овечьей шерстью внутри. Скудная обстановка не смущала Шакнира – он, бывало, спал и в гораздо худших условиях.

Уже под утро, когда даже самый бдительный сторожевой пёс начинает засыпать, в коридоре послышались шаги. Шакнир проснулся когда двое неизвестных поднимались по лестнице, но лежал, не открывая глаз, дыша глубоко и ровно, всем своим видом показывая, что крепко спит. Щёлкнул дверной замок – кто-то открыл его ключом, не отмычкой; учитывая, что ключ аккуратно висел на гвоздике внутри комнаты, это мог быть только дубликат, хранившийся у трактирщика. Шакнир не удивился – обворовать одинокого путника, рискнувшего остановиться в захудалом посёлке, было делом обычным. Он лишь колебался между двумя вариантами: с одной стороны, ему хотелось узнать, что за заклятие Азат наложил на мешочек с его богатством, с другой – убийца очень не любил, когда кто-то роется в его вещах, предпочитая сразу отбивать у глупцов такое желание. Шакнир едва-едва приоткрыл правый глаз, чтобы в слабых предрассветных сумерках разглядеть вошедших.

Их было двое, мужчина и женщина. Мужчина стоял со странным изогнутым клинком в руке, что не понравилось Шакниру – воры не вытаскивают ножи, когда хотят что-то украсть. Пожалуй, оправдались самые худшие ожидания убийцы – его собирались не обворовать по-тихому, а прирезать и бросить в ближайшую выгребную яму.

Женщина, небольшая, худенькая и гибкая, скрывающая лицо под повязанным платком, протянула руку и забрала нож из рук мужчины. Шакнир напрягся, как пружина, готовый в любой момент начать действовать. Он уже видел, что мужчина слегка припадает на правую ногу, а значит, это его уязвимое место. Женщина наверняка будет делать ставку на ловкость и быстроту, не зная, что Шакнир в бою двигается в два раза быстрее, чем обычный человек, и в полтора – чем хорошо натренированный боец Императорской гвардии.

Женщина, ступая едва слышно, направилась, однако, не к самому Шакниру, а к его вещам – распахнула дорожную сумку, быстро опустила туда нож и развернулась к двери. Убийца решил, что ждать более нельзя, а уж тем более – позволить втягивать себя в какие-то непонятные игры. Он вылетил из кровати, одним рывком достиг женщины и сбил её с ног ударом в колено. Мужчина, среагировавший на удивление быстро, достал из-за пояса небольшой самодельный кистень, вроде тех, что использовали в уличных драках мелкие хулиганы, и попытался замахнуться, одновременно громко выкрикнув «Стража!» Шакнир уже был возле него, пригнувшись, ударил левой рукой в правую ногу (действенный приём из-за своей неожиданности, так его учил Аалейт; никто никогда не думает, что в ногу будут бить рукой). Мужчина охнул и пошатнулся, Шакнир же, поднимаясь из полуприседа, мощным ударом снизу вверх выбил из него дух. Крупное сильное тело рухнуло на деревянный пол, кистень выпал из ослабевших рук. Он придёт в себя через четверть часа, но Шакнира тут уже не будет – разбираться, что случилось, убийца не хотел, у него были свои дела, поэтому надо было собираться. Развернувшись, он ударил поднимающуюся с пола женщину пяткой в висок, отправив в беспамятство, и быстро оделся, не забыв плотнее приладить к поясу спаренные ножны с двумя кинжалами.

По лестнице загрохотали три пары тяжёлых сапог, и в коридоре показалось трое стражников, вооружённых алебардами. Шакнир, оценив их пришёл к выводу, что ему хватит и трёх секунд на всех – ничего глупее, чем тащить с собой алебарды в длинный узкий коридор, нельзя было придумать. Но пока Шакнир решил попытаться уйти с миром.

– Ты… Эта… В убийстве, короче, по-до-зре-ва-ешь-ся, – выступивший вперёд стражник выговорил по слогам это не самое сложное слово.

– Уважаемый, ты что-то перепутал, – Шакнир был сама любезность, – они не мертвы, просто без сознания. Воры, что вломились к честному человеку и пытались украсть имущество.

– Эта… Так убили-та намедни Креза… Вот, ты-та его и убил. И оружие у тебя, уверен, где-та спрятано.