Вячеслав Лешков - Точка столкновения

– Хорошо, ладно, – абсолютно спокойно, в каком-то безразличии пассивности по отношению к своей судьбе буркнул он, не нарушая внешней мрачности.

– Большое вам спасибо, – с приятным впечатлением на него глядя, поблагодарила она за бесконфликтность. – При любом раскладе вам будет назначен испытательный срок, пожалуйста, не забывайте – в плане эмоций вы хаотичны и полностью подобны человеку. Наши соответствующие службы будут вынуждены пристально следить за вами, пожалуйста, имейте это в виду, – предупредила она с долей сожаления. Роин дождавшись, впервые вырисовал неровными буквами свое имя в указанных ею строках нескольких документов, и нажатием кнопки звонка под столешницей своей рабочей зоны она вызвала солдата дежурящего за дверьми. Двухметровый громила в золотистой стальной броне, войдя, кивком головы показал Роину на выход.

Снова оказавшись в своей камере, в которую был переоборудован мало задействованный кабинет штабного корпуса одного из множества полков армидейской пехоты; для вида попробовав очередные вкусности, принесенные на ужин, мрачно застыл он, глядя в открытое окно, думая над своей жизнью. За окном с высоты третьего этажа пресекая просторный плац, взгляд упирался в фасад пятиэтажной казармы, подобно вмещающему его камеру зданию штаба уже покинутой днем наполнявшими ее жизнью военнослужащими. В свете уже загоревшихся фонарей еще слабо ощутимом в лучах заходящего солнца территория военных гарнизонов замерла в обманчивой полной пустоте и вполне реальной полной тишине.

Царящее на улице тепло вступившей в свой последний месяц весны, тепло уже дышащее летом, жизнью, против воли согревало ненавистную ему сейчас часть противоречивой сущности, прорезая спазмами волнения позабытое сердце. Что-то неосознанное жизнь во внутренних недрах олицетворяющее, сохранившееся вопреки всему, получив спасительную соломинку надежды в свете сегодняшнего разговора с Тамарой, безвозвратно пробудилось. Одновременно идя на конфликт с самим собой, разумно себя он видел полным идиотом, поддавшимся уловкам миловидной артэонки в лице доктора. «Нужно было настоять на своем, нужно было добиться освобождения или смерти. Пусть убивают, если не хотят отпускать» – внутренне сокрушался он. Эмоции и чувства его внутри были будто свалены в бессмысленную омертвленную груду, на фоне которой все окружающее инертно воспринималось в серых темных тонах. В таких условиях царящий в эмоциональных недрах всепоглощающий мрак вполне устраивал, ведь осознанно в продолжении жизни смысла он не видел. И пока был соответствующий настрой, хотелось только быстрее сгинуть. Но что-то рвущееся изнутри, становящееся сильнее с каждым вдохом благоухания пылающей весны неизбежно разрушало внутренние черные оковы. Понимая, что ставшее спасительным так полюбившееся внутреннее забвение безнадежно подорвано, себя проклиная и называя дураком, компромиссом он решил просто попробовать. Отправиться по течению дальше раз оно снова куда-то потекло.

Следующим днем спустя час после утренней прогулки проходящей под наблюдением пары армидейских здоровяков в уютном цветнике за зданием штабного корпуса его приютившего, в дверь «камеры» где он обитал, непривычно постучались. Вслед за стуком щелкнув замком двери с внешней стороны, Тамара, войдя с улыбкой поздоровавшаяся, поинтересовалась о настроении, самочувствии. С ее слов ей удалось убедить военных коллег отвечающих за внутреннюю безопасность и Роину разрешили пройти безо всяких ограничений, но в случае малейшего нарушения так называемой «внутренней идиллии» его безоговорочно ждало изгнание, не говоря уже об ответственности за серьезное правонарушение. Роин в присутствии доктора внутренне снова сжавшийся, голову и глаза опустивший, отблагодарил ее за заботу, все понимая, и естественно не имея никаких возражений против предложенных условий. Тогда Тамара, сдержанно улыбнувшись без оскала, на полную открыла входную дверь комнаты, со словами: «Давай заходи».

Тяжелой внезапностью ударив по сердцу побитого жизнью гостя по ту сторону дверного проема ожидала красавица-артэонка явственной свежестью кожи девственной гладкостью черт лица точно говорящая о своей молодости, с первого взгляда шокирующая мрачностью внешнего вида. Точеную фигуру облегает платье-рубашка из черного шифона на безукоризненной талии поджатое декоративным кожаным ремешком. Оставляя рубашечный ворот лежать на плечах верхние несколько гагатовых пуговичек расстегнуты, образуя своего рода декольте. Внизу линия пуговиц обрывается у основания бедер, оставляя свободную ровную полупрозрачную юбку до щиколоток, под которой видны стройные ноги, несмотря на жару облаченные в плотные чулки. В качестве обуви гражданская вариация тяжелых армейских ботинок на плотной шнуровке, дополненная каблуками. Просторные рукава ее платья чуть ниже локтя сжимаются в декоративные подвернутые манжеты, кисти облачены в тканевые легкие перчатки, опять же странно смотрящиеся на фоне уже летнего тепла. Под черным покровом облачения скрыта перенятая от матери белоснежная, какая-то чуждая жизни под светом солнца кожа. Цвета ночного мрака волосы сжаты в каре вогнутыми у кончиков локонами чуть спускающееся ниже подбородка. Карминовые, с непривычки травмирующие мужское сердце глаза, в насыщенном под стать образу черном ореоле накрашенных ресниц, контрастирующем на фоне белизны лица, в осознании нелепости всей этой ситуации дополняя неловкую улыбку опущены в пол. Темным силуэтом, не поднимая глаз в вежливой скованности, она немедля переступила через порог, дав гостю себя рассмотреть.

– Роин знакомься это моя дочь Кристина, – придерживая дверь, Тамара представила входящую мрачную красавицу. С упреком глянув на мать все это организовавшую, обменявшись с ней сдержанными улыбками, пройдя почти до середины небольшой комнатки, которую бегло окинув глазами, остановила она взгляд на явно перепуганном неожиданностью ее появления Роине, которому похоже уже одного ее образа было достаточно. Из-за внешнего сходства родство двух к стенке его прижавших черноволосых белоснежек было очевидно, вот только будучи артэонками они скорее походили на сестер младшую и старшую.

– Ну, привет! – окинув его посмеивающимся взглядом с ног до головы, оценив, уверенным твердым тоном бросила вошедшая темная богиня, принесшая с собой резкий аромат на первом плане вишни, растворяющейся в пряных фимиамах в которых угадывались нотки бергамота.

– П… Пприятно познакомиться, – весь напрягшийся и заметно напуганный выдавил он, после секундного взгляда в лицо мрачной артэонской красавицы безвозвратно глаза уронивший в пол, практически вплотную спиной прижавшийся к стене сбоку от открытого окна.