Максим Шендря - Внутреннее пламя. Часть первая

– Привет, Джери, – прозвучал мягкий мамин голос. – Да, вроде бы…

Ответив сыну, женщина сняла с себя объемный балахон из все тех же оленьих шкур, а затем скользнула взглядом по обложке книги, которую он держал в руках.

– Опять трактат о мирных воинах? – улыбнулась она. – Продолжая в том же духе, ты скоро будешь цитировать Пабса наизусть.

– Да все пытаюсь вникнуть… – тяжело выдохнул Джер и закрыл книгу.

Запоминать страницу ему было не нужно, поскольку он и правда уже свободно ориентировался в содержании трактата. Мама присела рядом и принялась неторопливо поглаживать его по спине.

– Все ищешь, ищешь, а сам-то знаешь, что ищешь? – задумчиво произнесла женщина, глядя в огонь.

– Ищу, – согласился Джер, запустив пятерню в длинные темные волосы, схожие оттенком с материными. – Глупо это прозвучит, но меня уже давно интересует вопрос – кто я? Стоило всего лишь раз задать этот вопрос себе всерьез, и я с ужасом понял: ответа найти не могу. Отвечаю – сын вождя, но это почему-то не удовлетворяет меня. Говорю себе – я человек, но и этот ответ не внушает мне спокойствия. Кроме того, я не вижу к чему стремиться, а то, что мне внушает отец, не способно занять меня целиком. Всегда и везде преследуют эти мысли: кто я и куда мне идти? Судя по написанному в этой книге – ответы на эти вопросы знают в храме мирных воинов. Только вот я читаю ее уже в четвертый раз и не могу отыскать в ней ничего, что бы заполнило ноющую пустоту в сердце… Все больше создается впечатление, что Циарий Пабс сам многого не понял, поэтому так мудрено все закрутил…

Женщина подняла ладонь выше и нежно провела ею по голове сына, а ее лицо преисполнилось любящего сочувствия.

– Уже двадцать второй год пошел тебе. Твои сверстники вовсю участвуют в походах, делят добычу, находят себе пару. А ты отдалился от всех, словно сыч, только машешь мечом да читаешь. Умнее тебя уже, наверное, нет никого во всех племенах, а толку?

Джер поморщился на слова матери, очень здорово напоминавшие частые речи отца с разницей лишь в грубости формы.

– Прости, мам, я знаю – ты не любишь об этом говорить, но… – осторожно ответил северянин, заглядывая в материнские глаза. – Но ты попала сюда не по своей воле. Отец захватил тебя во время одного из налетов на Ковисс. Поэтому я не верю, что тебе по душе тот образ жизни, какой здесь все привыкли вести. А что касается пары… Наших девушек не интересует ничего, кроме шрамов, полученных в схватках…

В этот момент Джер скривил лицо, изображая жесткий голос отца:

– …С «хилыми и коварными южанами». Да побрякушек, сорванных с ковисских женщин. Не думай, я пытался отыскать среди них ту, которая была бы мне близка. Однако не нашел никого, с кем можно хотя бы нормально поговорить…

Мать покачала головой и потянула Джера на себя, положив его голову к себе на колени. Северянин закрыл глаза. Ставшие привычными сомнения немного отступили перед чуткой теплотой материнских ладоней.

– Мудреный глупыш ты мой… – прерывисто выдохнув, печальным голосом заговорила мать. – Я не имею в виду, что твои соплеменники правильно живут и не поощряю тебя поступать точно так же, как они. Я лишь хочу донести до тебя, что они действуют, живут, дышат полной грудью. А ты все сидишь, все ищешь. Волнуюсь я за тебя, Джери, лучшие годы ведь проходят… Пора тебе хоть как-то действовать, пусть, может быть, и наломать поначалу дров.

Слегка успокоившись у матери на коленях, Джер произнес с закрытыми глазами:

– Я просто хочу, чтобы вот здесь было хорошо, – он положил себе на грудь мамину руку и замер.

В эту секунду Джер вдруг почувствовал прохладное дуновение и инстинктивно дернулся, бросая взгляд на приоткрывшийся полог.

– Пропустил охоту, чтобы на коленях у маменьки полежать? – раздался грубый голос Угвалда Черного, чей темный силуэт высветился на фоне входа в шатер, – Я все больше сомневаюсь, бабу ты родила или мужика.

Джер быстро поднял голову с колен матери и сел, почувствовав при этом едкую обиду, нанесенную жестокими словами отца.

– Все высиживаешь над книгами? – громыхнул вождь, скидывая перевязь с закрепленным на ней двуручным топором. – Надо под тебя яйца положить, хоть так толк будет.

Его мясистое красное с мороза лицо, заросшее неаккуратной щетиной, расплылось злорадной ухмылкой. Темные глаза Угвалда некоторое время посмеялись над Джером, а после обратились к его матери.

– А ты че сидишь?

Этого хватило, чтобы женщина торопливо поднялась на ноги и молча принялась помогать отцу раздеться. Джер в это время недовольно уставился на пляшущие язычки пламени, медленно закипая от злости.

Женщины племен Пограничного хребта имели немного прав по сравнению с мужчинами, а с угнанными в плен южанками дело обстояло еще хуже. Многократно эта наболевшая тема вставала раздором между вождем и его наследником. Однако ругань ни к чему не приводила, кроме отчаянных маминых просьб не пытаться защитить ее и смиренно покориться положению вещей. В ответ молодому северянину приходилось лишь угрюмо кивать и проглатывать свою злобу. Поскольку он прекрасно видел, что именно ей приходится отдуваться за его действия каждый раз, когда она остается наедине с отцом. Об этом говорили неизменно возникающие синяки на мамином теле, ее затравленный и жалкий взгляд, а также дрожащий голос. Поэтому сейчас Джер сидел и молчал ради нее, не желая больше видеть подобное…

– Как же можно додуматься до таких несправедливых законов? – хаотично метались в голове его мысли. – Почему один должен быть выше другого?

Как бы больно не было Джеру это осознавать, в племенах отродясь не пахло равенством. Мерилом твоего положения всегда являлась лишь сила. О равенстве между людьми говорилось лишь в книге Циария Пабса, которая вдруг оказалась в цепких руках Угвалда Черного, а затем молниеносно отправилась в печь. Это небрежное дейст вие со стороны отца еще раз подчеркнуло, насколько далеко пролегала жизнь от написанного в трактате о мирных воинах, который стремительно занялся пожирающим пламенем.

– Хватит тебе читать эти писульки немощных южан, – откуда-то издалека, за вибрирующей стеной подавляемого Джером возмущения, прозвучал голос деспотичного борова, который по воле нелепого случая оказался его отцом.

Молодой северянин поднял на него налитые бескрайней обидой глаза, стена вдруг рассыпалась.

– Нет, – чужими губами жестко произнес Джер, затем нервно сглотнул и, решительно взметнувшись на ноги, стал одного роста с вождем.

– Что нет? – маленькие черные глазки мужчины тут же принялись сверлить его ненавистью. – Что нет?! Отвечай!

– Ты мне не отец, – еле сдерживая себя, медленно проговорил Джер.

Прошло несколько секунд, в течение которых вождь и его наследник ожесточенно дрались взглядами. Сквозь сжатые зубы Джер повторил сдавленным голосом: