Лев Егоров - Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом

– Э-э-эй – эй вы чего это вытворяете? Немедленно сотрите, а то как штрафану! – очнулся Тулбор.

– Ты, хзяин… так не шути… Ик, – заплетающимся языком ответствовал губастый, после чего махнул рукой со сложенными в затейливый жест пальцами в сторону нарисованной мишени. Порожденная разрушительной магией молния врезалась прямо в центральный кружок, чуть не подпалив всю стену, и издала оглушительный хлопок. Тулбор отшатнулся, схватившись за сердце, и осел на заботливо подставленный официанткой стул. Полуэльф кинул жест победителя, кивнул друзьям, схватил стоявшую на стойке бутылку с вином, и залпом осушил ее. Некоторые посетители начали убегать в ужасе с места творения магии. Другие молча серели. Настала очередь другого. На этот раз волшебный снаряд попал чуть левее центрального круга. Губастый попытался поаплодировать своему товарищу, забыв о бутылке в руке. Та выпала из его рук и разбилась. Третий примерялся дольше всех. Видимо, он и набрался приличнее. Наконец замахнулся, чтобы колдануть, но споткнулся об осколки разбитой бутылки. Его молния полетела совсем не в ту степь. Срикошетив от светильника, молния зарядила прямо в кружку с брагой, которую добивал Йорвин. Кружка разбилась, и остатки браги оказались у Йорвина на штанах.

Это был залет. Йорвин посмотрел на виновника сквозь дыру в кружке, указал на нее пальцем, и покачал головой. Далее случилось то, чего ждал весь трактир. Йорвин встал во весь свой одиозный рост и схватил первое, что попалось под руку. А попался поднос. И весьма кстати. Полуэльфы быстро смекнули чем пахнет, несмотря на хмель, и двое из них стали метать в Йорвина взрывные заклинания. Посеребренный поднос служил щитом, и отражал искры в потолок. Губастый полез в свой мешок, и извлек оттуда щит и меч. Боец. Этот не лыком шит. Тем временем Ушастый словил подносом по голове, успокоившись до утра. На подносе осталась приличная вмятина в форме головы, а сам он погнулся, и был уже явно не годен для выполнения своих прямых обязанностей. Используя свою недюжинную силу, Йорвин догнул поднос вдвое, затем вчетверо, и метнул его как диск в широкий лоб глазастому. Точное попадание, предсказуемый эффект. Остался один. Йорвин медлить не стал. Ударом с локтя он обратил щит полуэльфийского выскочки против него самого. Скорость помноженная на силу сработали не в пользу полуэльфа. Его краткий полет в стену закончил вечернюю заварушку, и вернул трактиру тишину. По крайней мере до утра.

– Спасибо Йорвин, ты просто спаситель! – воскликнул Тулбор. – За твои подвиги я снимаю с тебя плату за ночлег и выпивку. Хотя за барана придется уплатить. Уж извини. Бизнес есть бизнес.

– Понятно. И на том спасибо. Да и вот что еще. Отправь кого-нибудь в ближайший дозор. Пусть пришлют конвой. Насколько мне известно, применение магии в общественных местах – это статья, – Тулбор согласно кивнул.

– Лупись оно конем, выглядит, как будто обмочился! – Ругался Йорвин, выходя во двор. Пол – ночи он замывал в бочке свои штаны, липкие от браги. А потому лег поздно, а когда встал, дебоширов уже забрали.

Йорвина разбудило солнце, добравшееся до его головы, и по – летнему настырно припекавшее. Штаны высохли, настроение было отличное, можно было продолжать дорогу. Йорвин спустился в трактир, расплатился с хозяином за барана, сделал ручкой официантке и ушел.

На улице было тепло и пели птички. Один из постояльцев готовил повозку в путь. Невысокий, широкоплечий мужчина с рыжей бородой, толстыми мускулистыми руками и широкими ладонями. Гном взваливал последний, железно громыхавший тюк в повозку. Йорвин смекнул, что на повозке доехать до города побыстрее будет, да и поприятнее. В добавок, Йорвин знал, как завоевать уважение гнома, а заодно и похвастаться.

– Приветствую коллегу! – улыбнулся он. Его собеседник едва доставал ему до пояса. Чтобы посмотреть в лицо Йорвину, ему пришлось так выгнуть короткую шею, что она аж захрустела. – Я вижу вы отправляетесь в…

– В Митриум. А вы тоже занимаетесь работой по металлу?

– Зарабатываю на хлеб. Кую мечи, топоры, кольчуги. Лучшие в этих краях!

– Прощенья прóшу! – поднял палец гном так, как будто Йорвин затеял шутить о бородах. – Всему цивилизованному миру известно, нигде нет человека, чье мастерство сравнилось бы с мастерством подгорных оружейников.

– Возможно, ваши мастера в совершенстве владеют искусством изготовления огнестрельного оружия, но мои работы без всякой скромности можно назвать лучшим ХОЛОДНЫМ оружием. Оцените, – Йорвин достал свой кинжал, который он сковал уже два года назад, и протянул гному. Тот принял оружие, как будто то был не кинжал мастера – кузнеца, а кусок бесполезного железа, но как только он вынул его из ножен, его брови медленно поползли вверх. Гном повертел клинок на ладони, поцарапал им палец, почесался и воскликнул:

– Во имя бороды Голдрафа, царя гномов, да не споткнется он об нее никогда! Это лучший клинок, который я видел в последние пятьдесят лет! Равновесие идеальное, клинок ложится в руку как родной, а лезвие способно разрубить волосинку, пущенную по ветру! Болдрин, сын Олдрима к твоим услугам! – произнес гном и с торжеством на лице вернул Йорвину кинжал. Если гном называет незнакомому человеку свое имя – быть железной дружбе. А если гном первым назвал имя своего отца, можно считать, что он чуть ли не в ноги готов падать. А гномы-то народец гордый.

– Йорвин, сын… Торвальда, – неуверенно произнес Йорвин. – Да и вот что еще, уважаемый, не подбросите меня до города?

– С радостью, мастер Йорвин, – ответил Болдрин. – Полезайте.

Всю дорогу до Митриума гном жужжал про свою родню, обитавшую в подземной глубине. Про то, как по достижению тридцати лет родители отправили его на рудники. Люди не представляют, как можно свое дитя отправлять на каторгу. Туда они отправляли лишь самых отпетых ублюдков и мерзавцев, но у гномов это был обязательный обряд посвящения в мужчины. Каждый юноша – гном, по достижению тридцати лет отправлялся на обязательные рудниковые работы, где прибывал три года. Оттуда он возвращался мускулистым и бородатым мужчиной. Потом Болдрин рассказывал о том, как он выбрался из-под горы в ближайшее людское государство торговать тем, чем богат его народ, а именно агрегатами, которые гномы называют "мушкетами". Оснащать мельницы паровыми механизмами, которые работают быстрее ветра, позволяя мельнику заготавливать больше муки. Он сооружает также "паровые жнецы", которые помогают без особых усилий собрать урожай, обеспечивая человеку спокойную зиму и широкую улыбку на лице. Разумеется, такое стоит недешево, и некоторые деревни собирают все ценности с брата, лишь бы хватило. В общем, Болдрин был в зените успеха. И неизвестно, каковой была бы его жизнь, не покинь он родину.