Артём Медичи - Хозяева прогоняют гостей

Январский рассвет опалил ровным розовым огнем заснеженный холм, на котором четыре пирамидальных камня сошлись основаниями, вырастая из-под земли, словно перевернутый коренной зуб огромного чудовища. Риаленн никогда не верила в богов, зато чутье колдуньи чуть ли не кричало ей об опасности, таящейся в этом странном сооружении. Мороз крепчал, сковывая Чистозеро полуметровым алмазно-ледяным доспехом, однако только на Риаленн в этот момент присутствовал полушубок, подарок Лансеи; остальные четверо, похоже, в одежде нуждались лишь настолько, чтобы не стеснять Очищающуюся. Жрец Воздуха, Варгул-Молчаливый, был крепким, нестарым еще мужчиной с глазами горного орла – на солнце он, во всяком случае, смотрел, не мигая – и резким, приспособленным для чтения заклинаний своего клана, голосом. Жрица Воды, Схайли, была едва ли старше самой Риаленн; они даже были немного похожи, особенно тем странным выражением во взгляде, которое присуще каждому, кто лицом к лицу столкнулся с Силой – и не просто столкнулся, но вынес на своих плечах весь положенный ему груз… Жрец Земли Цархон оказался добрым – по крайней мере, с виду – старичком, чей посох, в знак уважения к старости, был увенчан серебряной четырехконечной звездой. И, наконец, жрец огня Астерель был высоким светловолосым юношей в измятом тонком плаще. Его витой посох не был ничем украшен, но Риаленн почему-то казалось, что здесь нет сильных и слабых: эти четыре человека и впрямь обладали какой-то сверхъестественной силой, и сейчас, стоя на холме, Хранительница размышляла о том, насколько характер этой силы близок учению одного мертвого чародея…

Уже второй раз в жизни она сталкивалась с чуждой магией. Харст сказал, что бояться, в общем-то, нечего, и все же воск мужества Риаленн начинал потихоньку таять под излишне внимательным взглядом жрецов. Она вышла на середину круга, прямо в центр перевернутого каменного зуба, и сняла полушубок, оставшись в одном своем черном платье. Холодно? Кажется, нет. Странно… Одобрительно кивнул Цархон, ободряюще – Схайли, невозмутимо – Астерель, и лишь Варгул нашел кроме кивка нужные слова:

– Розовый рассвет – хороший знак. Боги примут жертву, что будет приготовлена для них в убогой келье на берегу Чистозера. Ну что, братья, готовы?

– Готовы! – ответили братья, вынимая из-за поясов длинные ножи.

У Риаленн в голове мгновенно все смешалось. Нечего бояться?! Ничего себе, жрецы – да это же самые обыкновенные разбойники! А жертва – это, конечно же, она сама и есть! Как там они сказали, в убогой келье на берегу Чистозера?! Тахриз, гость ночной, что ж ты насоветовал?!

– Чрез плоть и кровь очистится душа, – загнусавил Цархон, размахивая ножом, – чрез плоть и кровь священного оленя!

К удивлению Риаленн, песню подхватил Варгул:

Так сделай, человек, последний шаг,

Так сделай, человек, последний шаг…

– К границе света, сумрака и тени! – проревел Варгул. – Эй, молодежь, вы чего молчите?! А ну, подпевать!!

Схайли спрятала улыбку на дно взгляда, Астерель пожал плечами, и два голоса слились в один, заставив вздрогнуть старые камни на холме Прощения:

Решать тебе, где риск, где суета,

Но помни: в жизни нет ценней богатства,

Чем от пороков чистая мечта,

Чем от пороков чистая мечта -

Знак света, красоты, любви и братства!

Звуки сгущали морозный воздух, затрещали горящей шерстью четыре камня-клыка, снег стал серым, ноздреватым, показались островки черной земли и зеленая трава-силевик, что скрывается от мороза под пушистой шубкой зимы. От камней взвился пар; Хранительница едва ли не физически ощутила, как они начали нагреваться. Варгул, не переставая петь, скользнул змеем в сторону и двинулся в странном танце по кругу, то замедляя движения, то мелькая среди камней, словно тень. Остальные жрецы тоже встали в круг. Все это было бы похоже на невинный детский хоровод, если бы не ножи и стремительно испаряющаяся с камней влага, да еще песня, которую уж точно не поют в детском хороводе.

– Ри, не стой! – крикнул Цархон, и Риаленн вдруг поняла, что он совсем не такой старый, каким кажется. – Ты очищаться пришла, или как? Присоединяйся! Ну же, разве ты не слышишь в себе слова?! Я был рожден не летом, не зимой…

Я был рожден не летом, не зимой,

Но, душу очищая терпкой влагой,

Я понял: мир прекрасный этот – мой,

Я понял: мир прекрасный этот – мой,

И в жизни нет ценнее жизни блага,

И нет дорог извилистей прямой!

Ножи маленькими молниями сверкали в руках жрецов, танцующих на заснеженном холме, и Риаленн вдруг ощутила непреодолимое желание схватить такой же нож и пуститься в пляс вместе со всеми; чуждая магия более не пугала ее. Варгул поймал зачарованный взгляд девушки и, проходя мимо нее в танце, протянул ей пятый клинок.

– Я не умею… – только и успела сказать Хранительница, входя в круг.

Сначала движения Риаленн были угловатыми, но ритм песни жрецов заставлял непослушные ноги входить в самые замысловатые фигуры; нож скользил в воздухе продолжением руки, выписывая одним богам известные знаки, и блеск стали рассекал темнеющий снег, и раннее солнце резало розовый наст и черную, весеннюю землю длинными тенями: шаманский танец приближался к кульминации. Звенела песня над Чистозером, звенел воздух над холмом, и, наконец, голубизну чуть подернутого дымкой неба разорвал последний куплет:

Чрез плоть и кровь очистится мой дух,

Но тело пусть живет, покуда может,

А после – на последнюю звезду,

А после – на последнюю звезду,

На желтое искрящееся ложе,

Куда за мной друзья мои уйдут.

… Риаленн не сразу поняла, что поет вместе со всеми.

Танец прекратился так же внезапно, как и начался. Охваченные параличом, ножи застыли в воздухе, и тишина упала на холм Прощения горстью утреннего снега, окропив лица посвященных январской изморозью. Потом послышался легкий треск, который быстро перешел в ужасающий скрип, и Риаленн приоткрыла рот от изумления: на озере расходился лед. Гигантская трещина расколола ледяное поле пополам; от воды поднялся пар. Стало трудно дышать. Магия?! Это сделала обыкновенная песня?!

– Уааа! – заверещал от восторга Цархон, скидывая плащ. – Кто за мной?! В последний раз, ну же!!!

И прямо с холма, в одних трусах…

Только булькнуло.

– Мы все идиоты, – проворчал Варгул. – Эй, старикан, жди меня!!

Риаленн в оцепенении смотрела на то, как грозные жрецы Стихий, побросав свои ножи и посохи, купаются в проруби в январе месяце, и только когда рука Схайли легла на ее плечо, она очнулась и вздрогнула от странного, незнакомого ощущения…

– Тоже хочешь? – хитро улыбнулась жрица Воды. – Погоди, сейчас они вылезут, потом мы искупаемся. А они пусть в это время по хозяйству помогают. Священного оленя будем есть. Варгул для сегодняшнего дня самого жирного подстрелил, какого только найти смог. Астри! Вылезай и остальных зови, мы тоже хотим поплескаться!