Светлана Котт - Революция разума

Коты схватились зубами и когтями за толстую веревку, мы взялись чуть ниже. Лампочку понесло в небо, в этот момент мертвецы зашевелились. Я видел, как Одуванчик провожал нас взглядом, пока не смешался с толпой таких же мертвецов.

Я никогда не забуду глаза Спектра, когда мы улетали. Удушающее понимание, что ничего нельзя сделать, и желание остаться. Он не кричал, не пытался вернуться, он принял это с ужасающей болью утраты. И никому не показал своих чувств. Это меня всегда поражало в Спектре, его стойкость.

Меня же выворачивало от боли наизнанку. Я не мог просто уложить в голове, что Оди мертв. Эта мысль не доходила до меня.

Лампочка летела долго, мимо одинаково скучных облаков и выжженной земли. Полет казался невыносимым. Когда мы приземлилась на стыке мертвой земли и долины смерти, Спектр с задумчивым видом остался стоять на месте. Он окаменел от печали.

– Мне очень жаль, – сказала Шел, тем самым нарушив тишину. Я молчал, воспоминания об Одуванчике меня пожирали. Ненависть к зорким достигла предела. Желание мести окутало меня пеленой.

– Мне не хочется сейчас говорить об этом, но вам не кажется странным, что он сказал об истоке. Разве это не выдумка? – продолжила Шел. Она пыталась хоть как-то привести нас в чувства, но сейчас это казалось невозможным.

– Не все то, что выглядит безумно и бездоказательно, не существует на самом деле, – ответил Спектр, его лицо стало совсем бледным, а во взгляде появилась пустота. Я заметил, как он сдерживал слезы. Это меня потрясло, я никогда не видел Спектра таким уничтоженным. Нужно было что-то сказать ему, но я не мог подобрать хоть одного слова. Мы даже не смогли нормально похоронить Одуванчика.

Я отвел взгляд, и тут мое внимание приковал одинокий камень. Я подошел ближе, и вспомнил слова Оди. На нем мелко было написано слово, я сделал еще несколько шагов, и тут мою голову пронзил ультразвук. В глазах потемнело, сердце будто сжала чья-то рука. Перестало хватать воздуха. В этот момент я смог прочитать имя.

НЕУЖЕЛИ

АВТОР КНИГИ…

– Ди! – закричала Шел с ужасом в голосе. Я медленно обернулся, передо мной стояла армия зорких. Они схватили моих друзей. Один из зорких вдруг вышел из толпы и направился ко мне. Он шел уверенно, приподняв клюв кверху. От него несло заносчивостью, уверен, он гордился, что смог поймать нас.

Он остановился напротив меня. В его линзах отражалось огненное солнце. В следующую секунду Зоркий усмехнулся, что разозлило меня еще больше. Он нагнулся ко мне и с нескрываемой радостью в голосе произнес:

– Ну, здравствуй, Ди.

Все началось солнечным августовским днем. В трехэтажном доме раздался звонок в дверь. Вика и Аня услышали в динамике домофона незнакомый мужской голос. Кто мог знать, что с этого момента их жизни изменились навсегда.

Сделав шаг за порог этого дома, Вика увидит, что такое настоящая тьма.

Они остановились возле ворот. Страх парализовал обеих. Им тяжело было сделать этот шаг.

Позади слышался шорох листьев. Пахло соснами. Солнце иногда выглядывало из облаков, его лучи уже не казались такими теплыми. Лето заканчивалось.

– Как думаешь, он нас впустит? – робко спросила Аня. Тоненькой изящной рукой она коснулась своих белокурых волос. Легкое платье, обрисовавшее ее худенькую фигурку, развевалось на ветру.

– Ему придется это сделать. Все будет нормально! – улыбнулась Вика. Протянула руку к домофону, но помедлила – боялась. Она поправила свои черные густые волосы и глубоко вздохнула. Дрожащими пальцами Вика набрала на домофоне номер. Ждать или уйти? Каждый писк домофона словно тяжелый камешек падал на вторую чашу весов, говоря: «Уходите!». Аня бы так и поступила, если бы не сестра, которая не двигалась с места.

Послышался женский голос. Ответила горничная. Аня вцепилась в платье, а Вика сглотнула.

– Вам кого?

Вика на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки:

– Нам нужен Кирилл Александрович.

– По какому вопросу?

– По личному. Нам нужно с ним поговорить.

– Это невозможно. Во-первых, он не предупреждал, что сегодня к нему придут посетители. Во-вторых, его сейчас нет дома, поэтому я не могу впустить вас без его разрешения.

– Но это крайне важно! – не выдержала Вика, но Аня взяла ее за руку, и та смягчилась. – Когда он приедет?

– Не могу сказать. Он не ставил меня в известность.

– Тогда мы будем ждать здесь, пока он не придет, – сказала Вика.

Все с самого начала пошло не по плану, и только упрямство и злость на себя заставляли Вику упорствовать. Она уже хотела повесить трубку домофона, как вдруг послышался чей-то мужской голос.

– Кто вы такие? Что вам нужно?

Вика сначала подумала, что это тот самый Кирилл, которого они ищут, но Аня дала понять, что это не он.

– Меня зовут Виктория, я пришла со своей сестрой Анной. Нам нужно встретиться с Кириллом Александровичем. По личному делу.

– Говорите прямо, – ответил грубо незнакомец. Вика замялась, но все же ответила:

– Моя сестра беременна от Кирилла Александровича.

Последовала пауза. Вика ждала реакции незнакомца. Аня была готова упасть в обморок от напряжения.

– Почему я должен вам верить? – Голос немного смягчился, но в нем по-прежнему слышались ноты недоверия.

– Это правда! Мы готовы сдать любые анализы.

Разговор прервался. Незнакомец повесил трубку. Ане стало плохо. Вика едва успела подхватить сестру под руку и осторожно усадить на траву у ворот.

– Он даже…даже не выслушал, – говорила Аня дрожащим голосом, ее глаза наполнились слезами. Вика гладила сестру по голове, успокаивая. Они сидели, крепко обнявшись. Вика хоть и была на два года младше сестры и пока еще училась в школе, но вела себя скорее как старшая. Если не знать возраст обеих, Аню вполне можно принять за девчонку лет семнадцати, а Вика выглядела на все девятнадцать.

Вика вела себя сдержанно. Она не показывала разочарования и злости, поскольку сестре сейчас было гораздо сложнее. Внезапно за воротами послышался шорох. Аня перестала плакать и быстро вытерла слезы. Вика прислушалась.

Ворота открылись, и перед ними предстал молодой человек лет двадцати пяти, который, по-видимому, и являлся тем незнакомцем, что разговаривал с ними пару минут назад.

Он был очень худым, будто недели две не ел. Футболка, местами мятая, казалось, ему велика, хотя незнакомец был высок ростом. Лицо бледное, острые скулы. Черные волосы падали на лоб. Молодой человек окинул девушек усталым взглядом. Он не выглядел уродливо, черты лица были вполне привлекательными. Отталкивающее впечатление производили изможденность и неестественная худоба. В правой руке молодой человек сжимал цепочку, на кончике которой качалась из стороны в сторону маленькая серебряная монетка.