Ирина Кожина - Гримуар. Сокол во тьме

– Да, ты странная, – в ответ получила я.

– Почему? – удивилась я.

– Ты не такая ведьма, как все, – деловито ответил он и прошёл на середину комнату. – Итак, чего госпожа звала меня?

Это показалось мне забавным. Я, еле сдерживая улыбку, кашлянула, прочистила горло и прошла важно по комнате. Изображать в этот момент злую ведьму у меня не получалось.

– Да, я тебя позвала, чтобы спросить, – наконец, деловито сказала я. – Что здесь происходило, пока меня не было?

Мальчик криво улыбнулся, будто понимал, что ему придётся «стучать» на господина и уже мысленно готовил взаимную просьбу, а, может, и шантаж. Но ответил:

– Ничего особенного!

– А Антопуа? – сглотнула я, прежде задать этот вопрос.

– Всё как обычно, я ношу ему пищу по просьбе господина.

Я прошлась взад-перед по комнате, прежде чем озвучила просьбу:

– Я хочу попросить тебя кое о чём. Когда Самаэль даст тебе очередной корм, мог бы ты меня позвать? – несмело посмотрела я на ребёнка.

– Но зачем? – удивился Глеб. – Тебе не достаточно было прошлого раза? Мы так испугались, что чуть не умерли там…

– Да, всё верно! – согласилась я, ощущая напряжение внутри. – Но я хотела бы кое-что проверить, – добавила я, не посвящая в детали коварного плана.

– Хорошо! – легко согласился Глеб.

– Что? И ты даже ничего не попросишь в ответ? – удивилась я.

– Да, попрошу, – ответил он. – – Я хочу, чтобы об этом не узнал Самаэль.

– Это само собой! – согласилась я и взъерошила ему волосы.

– И ещё! – вдруг добавил Глеб.

– Да? – напряглась я.

– Я хочу конфет! – заявил мальчик.

– Но разве у нас нет конфет? – округлила я глаза.

– Нет! – замялся Глеб. – Я хочу конфет из мира людей. Говорят, они волшебные.

Я вскинула брови.

– В мире людей не бывает ничего волшебного, друг! – добавила я.

– Бывает! – не согласился мальчик. – Если верить, что они волшебные, то они станут волшебными.

– Ну, разве что ты так хочешь, – подмигнула я. – Но я могу достать тебе конфет и в нашем мире.

– Нет, я хочу те конфеты. Пусть они напомнят родителей.

Стало как-то грустно и тоскливо.

– А где они, твои родители? – в итоге несмело спросила я.

– Их больше нет. Давно уже, – спокойно ответил Глеб.

Наступила тишина. И я решила сменить тему.

– Но как же ты стал тенебрисом? Ты ведь ещё так юн, чтобы выбирать! – поинтересовалась я.

– Самаэль сказал, что избрал меня для важной миссии. Раскрыл мои таланты и забрал к себе.

– А что ты умеешь? Ты же не ведьмак, это точно, я бы почувствовала.

– Я не боюсь холода, у меня горячая кровь. Господин сказал, что я очень пригожусь для этого. Он дал мне задание кормить то чудище…

– Антопуа? – уточнила я, хотя прекрасно понимала, что речь шла о нём.

– Да, именно, – тихо ответил Глеб. – Но ты же мне достанешь конфет, правда? – с надеждой посмотрел он.

– Конечно, ты же ведь мой друг! – ответила искренне я. – Я принесу их тебе, когда мы опять пойдем в мир людей.

– Обещай, что вернешься?!

И хотя смысл в его словах был понятен: ребёнку нужны были сладости, я вдруг ощутила, что нужна кому-то, хотя бы ради конфет.

На ужин я не пришла. Не хотела видеть никого, и даже Самаэля, который, вернувшись, не зашёл в мои покои. Злясь на всех во всем мире и думая о смерти близкой подруги, уснуть я не смогла. Мне не давала покоя мысль, как погибла Ника. Воображение рисовало различные картины её смерти – от быстрой до самой мучительной. Я представляла, как Самаэль пронзает её тело мечом, как душит в длинных бледных пальцах, передавая в объятья смерти. Я видела разные варианты кончины богини победы, которая не смогла победить собственную смерть. Это пугало меня, заставляло подыматься с кровати и ходить по комнате и снова ложиться в постель. Я пыталась вытряхнуть из головы все ужасные фантазии, но как я ни пыталась, у меня ничего не получалось.

«Почему самая могущественная богиня смогла погибнуть? Почему она не смогла спасти себя?» – думала я каждый раз, когда вставала с кровати и вытирала рукавом ночной рубашки холодный пот со лба.

Ночь казалась бесконечной, наполненная ужасом самой страшной ведьмы планеты. Меня одолевали сомнения: а если я стану врагом номер один Самаэлю, а если он меня за что-то возненавидит? Я и боялась, и ненавидела, и одновременно любила его. Какое странное смешанное чувство, я не могла разобраться в собственных эмоциях.

Утром я надела одно из красивых платьев, набросив на плечи изысканные меха, ибо не хотела выглядеть хуже Мары, и даже хотела превосходить ее. Я злилась и на богиню, так как она отобрала у меня первенство, отобрала чувство быть «номером один» в этом замке, во всем мире.

Я спустилась вниз и встретила Самаэля так, будто ничего не произошло, притворно улыбалась.

– Ты сегодня прекрасна! – сказал он, галантно поцеловав мне руку.

Самаэль стоял возле камина, когда я подошла к нему. Мех из тигра обрамлял его плечи. В камине слегка потрескивал огонь и тенебрис с удовольствием прикладывал руки ближе к нему.

– Ещё бы! Я всегда такая! – гордо ответила. – Запомни это!

Самаэль ехидно улыбнулся, но покорно кивнул.

Да, я боялась его. Но пообещала сама себе быть сильной.

– Почему вчера не пришла? – спросил Самаэль, продолжая греть руки у камина.

– Я просто устала. Йорик рассказал тебе о нашем походе? – лениво, прожевывая слова, спросила я.

– Да, я всё знаю.

Я ожидала упрёки, но он промолчал. Самаэль развернулся ко мне и нежно взял за руку.

– Сегодня, дорогая моя, у нас новый обряд! Ты почти готова, – добавил он, не смотря в глаза.

– Хорошо, – несмело ответила я.

Он кивнул и повёл меня через несколько залов. На удивление, везде было пусто: не было уже привычных Мары и её спутниц, Альберта и Йорика, даже не было слуг.

Мы вышли во двор, к ритуальному бассейну. Я вздохнула, вспомнив последний ритуал. Одинокий ритуал.

Бассейн был покрыт льдом. Вместо яркой феерии красок, исходящей от здешней природы, здесь господствовала зима. Я представила, как замерзаю в этой льдине.

– Не волнуйся! – словно прочитал мысли Самаэль. – Сейчас придёт мальчик и поможет растопить эту воду.

Я догадалась, о ком шла речь. Глеб как раз в этот момент появился: в простенькой рубашечке, коротких штанишках и босой. Его волосы торчали в разные стороны, будто не расчёсывался ребёнок несколько дней.

– Давай, парниша! – приказал Самаэль, положив ему руку на плечо.

Глеб молча кивнул и подошёл к бассейну. Прыгнул на лёд и, на удивление, начал плясать, кружиться, размахивая руками. Мгновение ока лёд начал таять и быстро превратился в прозрачно-голубую воду, которая поглощала Глеба, пока его голова не скрылась под её поверхностью. Затем он абсолютно спокойно вынырнул из бассейна и вышел к нам, перепрыгивая через бортики. Водичка капала с его волос и одежды, но, кажется, он был даже счастливым.