Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

– Меня батюшка тоже учил медведей кулаком бить, – сердито заметил Гостомысл. – Правда, я еще не пробовал. Но попробовать, видимо, придется… Казце! Спроси людей, хотят ли они перейти под руку князя словен и вагров Бравлина Второго [35] В «Повести временных лет» город Ростов упоминается в записи за 862 год, как принадлежащий Рюрику город, где живут меря. Когда город перешел во владение Новгорода – истории неизвестно. Потому автор предлагает свою версию этого перехода. Но Рюрику город достался уже большим и развитым, с собственной инфраструктурой, следовательно, резонно предположить, что Ростов до этого существовал хотя бы пару веков. И известно имя основателя города, который и дал ему свое имя – князь Ростислав. Ростислав, сокращенно – Рост. , который защитит их от любого нашествия, как защитил свой город, разбив и уничтожив девять тысяч свеев, не потеряв ни одного своего воя убитым. Были только ушибленные. Но ушибы быстро забываются. И четыре тысячи свеев в плен захватил.

Проводник вышел на середину площади, встал рядом с высоким старостой, и начал громко говорить, иногда показывая рукой на реку. Видимо, напоминал о происшедшем, и о побоище булгар и княжеских дружинников новгородцами. Община, собравшаяся вокруг, одобрительно загудела. Наверное, проводник обладал даром красноречивого и убедительного оратора. Говорил он долго, время от времени меняя интонации. Гостомысл несколько раз услышал произнесенное имя князя Буривоя и свое имя. А потом прозвучало и имя князя Бравлина. Значит, вопрос о переходе под новгородскую руку был поставлен. С разных сторон прозвучали встречные вопросы. Но отвечать на них, очевидно, предстояло Гостомыслу. Это он понял, считая, что так и быть должно, и выехал вперед, остановив коня рядом с проводником Казце, и местным старостой. Основное опасение поселян сводилось к тому, что, попав в новое княжество, они останутся в том же положении, и меря не видели причины переходить из рабства в рабство. Пришлось князю-посаднику объяснять отношение славян к рабству вообще, и к рабству своего народа, которое, в принципе, в княжестве не допускалось. Даже смерды в новгородских землях жили свободными людьми, и никто не имел право заставить их работать на себя. Даже за деньги. Тем более, бесплатно. Существовали работы, которые все делали сообща, на общее благо. Но отказ от таких работ у славян считался позором, и желающих покрыть себя позором в общинах не находилось. В ответ меря сообщили, что и у них бывают общественные работы, в которых участвуют все, и никто не требует за это плату. И они не видели в подобных отношениях ничего странного. Иначе было не выжить.

Был произнесен и естественный вопрос, который был у всех в головах, но произнести который долго никто не решался. Сможет ли новгородское княжество, находящееся так далеко, защитить отдаленные поселения?

– Другой берег реки – это уже наша коренная земля, – объяснил Гостомысл. Далеко ли от вас до ближайшей крепостицы?

Князю ответили. Проводник перевел:

– На другой берег переправиться, и час пешком по берегу. Крепостица прямо на утесе стоит. Гарнизон – три десятка воев и десяток стрельцов. Только стены свои и смогут защитить. А вот в помощь поселению выйти – сил у них не хватит. Конечно, тут и до Торжка недалеко. Если только оттуда подмога придет. Но пока она еще придет…

– А сможете вы у себя крепостицу возвести? Топоры у вас не затупились?

Князь-посадник даже без перевода понял, что возгласы из собрания раздаются одобрительные. Построить крепостицу меря брались быстро. Даже зимой. А уж летом под углы камни подведут. Так объяснил Казце. И через полторы Поладеницы, если надо, крепостица стоять будет.

– Тогда я вам оставлю для начала два десятка воев, они свяжутся с крепостицей на другом берегу, и установят друг для друга сигналы.

– Не мало будет – два десятка? – прозвучал вопрос.

– Больше оставить не смогу. У самого людей мало. А мне путь долгий предстоит. Кроме того, плотники – разве плохие вои? Плотники словен в военную пору черенки топоров меняют на длинные, которые всегда в запасе у них есть, а в сече топором бьют точнее самого опытного воя. За себя, за свою свободу, вы сами тоже должны драться. Своих жен и детей защищать обязаны, как всякие мужчины. Или не сможете создать свою дружину? Тогда пусть Казце вам объяснит, как в их поселении дружина создавалась…

Толпа загудела. Казце перевел следующий вопрос, который, наверное, задавался чаще других, и звучал с разных сторон небольшой площади.

– А оружие, княже, нам дашь?

Годослав понял, к чему этот вопрос задается.

– Нечто я с собой для вас оружие привез? Вон, на льду много оружия осталось. Берите. На всех хватит. И булгары там лежат, и княжеские дружинники. Там и доспех, и оружие. И коней их вам оставлю.

Меря – народ совестливый. Считали, что не они булгар и дружинников перебили, значит, оружие и доспехи не им и принадлежат, как и кони. Не все так к чужому относятся, хорошо знал Гостомысл. Но уважать стал меря еще и за совестливость…

На постой решено было остаться в этом поселении, но часовых на ночь сотник Бобрыня выставлял парных, местного лыжника и своего воя. Правда, в поселении после пожара уцелело всего несколько домов, и в них на ночь собрали всех детей. В домах и шагу ступить было него, не наступив на чью-то руку или ногу. Сами плотники уже приступили к строительству землянок. Копали землю, рубили срубы. Всю ночь слышался стук топоров. Если в первом поселении меря было больше землянок, и всего один дом, то в этом, несравненно большем, землянок изначально почти не было. Здесь стояли добротные дома, кое-где и в два этажа. Но к утру, когда князь-посадник Гостомысл вышел из палатки в поселение, он увидел уже множество готовых землянок, над которыми вился дым – печей в землянках не ставили, в отличии от землянок в Новгороде, предпочитая топить «по-черному», выпуская дым через отверстия в крыше. А ночь самому Гостомыслу, как и все его сотникам и воям, пришлось провести в высокой конической палатке. Эти палатки передали на весь отряд князя-посадника вои-вагры. Каждая палатка была оборудована небольшой компактной металлической печью, которая и грела, и давала возможность приготовить горячую еду. Сама печка для перевозки укладывалась в кожаный мешок, и перевозилась переметной сумой на крупе «заводной» лошади, вместе с самой палаткой и запасом пропитания. Князь Бравлин гордился, что его вои имеют такие палатки, обеспечивающие и тепло, и определенные удобства в военном походе. Гордость князя была понятна. Он сам, лично пробовал жить в такой же палатке, и сам додумывал, что нужно сделать, чтобы воям поход давался легче. Палатки в армиях известны еще со времен Древней Греции, и король франков Карл Каролинг всю свою многочисленную армию держал в палаточных лагерях. Но у франков в палатках не было печек, и потому им плохо давались зимние походы. Бывали случаи, слышал Бравлин, франки засыпали благополучно, но не просыпались, замерзнув во сне. Особенно часто это случалось в горах Северной Италии во время самого начала Лангобардского похода против короля Дезидерия в семьсот семьдесят четвертом году, когда Карл потерял от морозов десятую часть своей армии. Бравлин же, живущий в более морозных широтах, подсмотрел, как устроены печи у викингов на драккарах, и приказал своим кузнецам во множестве готовить такие же, только меньшего размера, чтобы в палатке места много не занимали, но помещение грели, легко разбирались, и перевозились на крупе лошади. И теперь словене, слившись с ваграми в одно племя, тоже пользовались плодом инженерного ума князя Бравлина Второго. И были ему за это благодарны. Бравлин вообще внес в жизнь словен много нового, что существовало в его племени, и теперь перешло к словенам. А что хорошего было своего у словен, то получали себе и вагры. Так, вагры сразу, вместе со строительством города, начали строить и ремесленные цехи. Причем, такие, о деятельности которых словене раньше и не знали. Например, появились мастерские стеклодувов, и стеклянная посуда быстро нашла себе место в разросшемся городе из землянок. Появились и кирпичные мастерские, что делали из глины кирпичи для строительства сначала только фундаментов под дома. Но, как обещал Бравлин, со временем, когда таких мастерских станет больше, и дома начнут возводить из кирпичей, и городские стены тоже.