Оксана Ризнич - Смертоносный цветок

Не было смысла читать первую книгу – ту, что успел открыть Дзиро. Эта книга не спасла его от смерти, вот почему я сразу принялась за вторую. Священная книга сопротивлялась, и я не замечала течения времени, стремясь разгадать тайнопись прародителей айну. Не один старик поменялся из тех, что носили мне рыбу. Не одно одеяние из тех, в которые я облачалась, превратилось в тряпьё. Деревня в предгорье то становилась совсем безлюдной, то разрасталась до размеров небольшого города, то делилась на несколько селений. Как-то мне пришлось нанять мальчика – сына одинокой бедной женщины. Он долго служил мне. Его голос постепенно менялся, из звонкого детского превращаясь сначала в ломкий голос подростка, потом – в сильный голос взрослого мужчины, но я не обращала на это никакого внимания и никогда не смотрела ему в лицо – так была поглощена разбором рукописи, где каждый знак мне давался с огромным трудом. Мальчик стучал в дверь, называл своё имя, я разрешала ему войти и поставить корзину в раз и навсегда указанном месте.

Однажды он, как обычно, постучал и окликнул меня. Голос его показался слишком хриплым и как будто больным. Тогда я сочла необходимым узнать, что с ним – мне не нужны были хвори, которые мальчик мог принести из деревни.

Седой сгорбленный старик глядел на меня выцветшими глазами.

– Кто ты?

– Я Хагука, госпожа, тот, который уже много лет приносит вам еду.

– Но ты старик, а я нанимала мальчика…

Хагука вздохнул, его сандалии прошаркали по полу, и корзина с едой водрузилась на привычное место.

– Да, госпожа, я состарился и скоро умру. Поскольку жизнь моя почти прошла и мне уже ничего не приходится бояться, скажите: почему вы не стареете? Почти всю мою жизнь я прихожу сюда и вижу вас такой, какой вы были в тот самый первый день, когда мы встретились.

– И что же ты думаешь обо всем этом, Хагука? – спросила я его.

– Думаю, что вы – оборотень, – ответил Хагука и опустил глаза. Всё-таки ему было страшно.

– Я скажу тебе моё имя, старик. Но поклянись, что ни одна душа не узнает о моей тайне.

Хагука поклялся, и я открыла ему правду о моём происхождении. Когда я рассказывала о событиях, произошедших подле Фурукавы, слёзы невольно навернулись мне на глаза. Окончив рассказ, я велела ему уходить и молчать об услышанном.

После разговора со стариком я задумалась: правда ли бег времени не коснулся меня? Найдя в лесу стоячую воду, скопившуюся после дождя в небольшой впадине, я склонилась над ней. Отражение в воде было таким же молодым, как в тот день, когда я впервые осознала свою женскую привлекательность. Чтобы сосчитать годы, проведённые в лесной хижине, я долго записывала имена тех, кто носил мне пищу, и путём утомительных подсчётов пришла к выводу, что минуло более пяти веков.

Старик не сдержал слова, и в окрестных селениях пошли разговоры, что в горах живет кицунэ [10] В японской мифологии – лиса-оборотень, может превращаться в людей (как в мужчин, так и в женщин), наводить морок и создавать иллюзии, неотличимые от реальности, может входить в сны. Подчиняет себе людей, заставляя их поступать так, как заблагорассудится кицунэ. Часто изображается соблазнительницей, доводящей мужчин до смерти. Иногда считается, что кицунэ питается жизненной или духовной силой людей. . Меня это не беспокоило, потому что корзины с едой неизменно появлялись в положенный срок. К тому времени я разобрала почти все знаки в книге.

Моя хижина была уже в столь плачевном состоянии, что дождь местами беспрепятственно проникал сквозь крышу. Однажды я открыла двери, чтобы сквозняк высушил воду, скопившуюся на полу, и задержалась посмотреть, как лепестки осыпаются с дикой сливы прямо к порогу. Откуда-то прилетела трясогузка [11] Трясогузка у айнов – покровительница влюблённых. и пробежала по камням прямо передо мной. Сладко заныло сердце, предчувствуя перемены.

Но весна прошла без значительных событий, за ней – лето, и осень тоже пролетела, как будто не было. Наступила зима.

В одну из ночей, когда метель разыгралась особенно сильно и ветхие стены моей хижины сотрясались от ветра так, что казалось – вот-вот обрушатся, шум послышался мне снаружи. Открыв дверь, я увидела лежащего в сугробе человека. Он совсем замёрз, даже снег на лице не таял. Его правая рука протянулась вперёд в стремлении нащупать порог, и пальцы чуть шевельнулись, когда я его окликнула. Что было делать? Я втащила его в дом.

Заблудившийся путник был молод и красив. Сердце моё, которое вот уже несколько столетий билось спокойно и твёрдо, дрогнуло. Три дня он горел в лихорадке, а я шептала над ним все известные мне молитвы. Наконец он открыл глаза.

Когда Хагука добрался до моей хижины сквозь снега, я распорядилась впредь приносить вдвое больше еды, а ещё мне понадобилось сакэ: ничто так не спасает от простуды, как этот напиток, подогретый и выпитый на ночь.

Путник шёл на поправку быстро, и скоро я уже знала его имя – Саито. Он по сто раз на дню благодарил меня за спасение, а когда я сказала, что не стоит это благодарности, стал осыпать меня комплиментами и расточать похвалы моей красоте. Долгое одиночество, должно быть, упало повязкой безумия мне на глаза. Я радовалась каждому слову Саито, и сердце моё пело, будто жаворонок, поднявшийся в небо над песком побережья. Довольно быстро от жарких слов Саито перешёл к не менее горячим ласкам. Когда он брал меня за руки, казалось, что само солнце спустилось с неба в мои ладони и греет их, а когда он обнимал меня, я даже забывала дышать.

Безмятежно и беззаботно мы предавались любви несколько недель. Но время шло, снег выпадал всё реже, и с появлением первых ручьёв Саито стал проситься домой.

– Почему тебе непременно надо уйти? – спрашивала я его снова и снова.

И он нашёл ответ, возразить на который было нечем:

– Мои родственники, должно быть, считают меня погибшим, я должен обрадовать их тем, что жив.

В ту ночь я совсем не спала, да и можно ли уснуть, когда любимый решил оставить меня?! До самого рассвета я всматривалась в черты дорогого лица, как будто хотела впечатать их в память. Когда ресницы его затрепетали, а тело утратило неподвижность глубокого сна, я опустила голову на подушку и притворилась спящей. Глаза мои были прикрыты, дыхание – притворно спокойным, в мыслях же я готовилась к минуте прощания. Но Саито, собравшись украдкой, выскользнул за дверь, и наступила тишина. Спешно я выбежала вслед, но он уже скрылся за деревьями.

Долго я тосковала о любимом и ждала его возвращения. Но уже и лето подошло к концу, а Саито всё не возвращался.

От тоски я как-то даже разговорилась с Хагукой. Пряча глаза, старик рассказал, о чём говорят на рыбном рынке. Будто бы некий человек по имени Саито был заморочен кицунэ и пропал на всю зиму. Долгое время родные ничего не знали о нём и уже отчаялись увидеть его живым. Случайно Саито сбежал от кицунэ, когда та спала, но долго ещё был не в себе. Теперь Саито везде похваляется, как ему удалось провести оборотня. Также рассказал мне Хагука, что будто бы Саито собирается жениться на самой красивой девушке из самой богатой семьи в округе. А ещё рассказал Хагука, будто бы люди, сочувствующие Саито, с которым приключилась такая печальная история, собираются пойти в горы и убить кицунэ.