Оксана Ризнич - Смертоносный цветок

Автобус проскочил мимо чахлого ельника, где меж стволов проглядывали полусгнившие деревянные столбики кладбищенских памятников, промчался вдоль болота и пустыря, мимо развалин, расположением намекавших на присутствие здесь в прошлом улиц, притормозив, перекатился через мост над тёмной протокой, отрезавшей сопку Длинную от заболоченной низменности, и, преодолев крутой подъём, въехал в Южно-Курильск, затормозив в центре возле одноэтажного здания.

– Дом дружбы [29] Здание было построено японцами после землетрясения 1994 года в качестве гуманитарной помощи как убежище на случай стихийных бедствий, на входе есть надпись: «Дом российско-японской дружбы», поэтому в народе его именуют просто Домом дружбы. Используется в качестве недорогой гостиницы. ! – объявила Айна. – На входе надо снять уличную обувь и надеть тапочки, здесь – японский стиль.

Когда Геша снял кроссовки, оказалось, что носки не являются непременным атрибутом человеческого существования. Он смущённо наступил одной босой ногой на ковровое покрытие, а вторая так и осталась висеть в воздухе, не решаясь приземлиться.

– Кхм… – деликатно кашлянул Виталик. – Может, вам носки купить? Тут магазин за углом. А то мозоль можно натереть…

– А? Нет, не надо, – ответил Геша. – Я так привык.

Дежурная покосилась на Гешины ступни и выдала смущённому туристу тапочки, демонстративно протерев их дезинфицирующим раствором.

В четырёхместном номере не было ничего, кроме кроватей, встроенного шкафа и стола со стулом возле окна. Ашот провёл пальцем по столешнице, проверяя, нет ли пыли.

– Неужели я платил такие деньги за то, чтобы меня сунули в какую-то общагу? Где ванная? – удручённо уставился он на Айну. – Я хочу нормальный одноместный номер!

– Одноместных нет, это же японский стиль, – сладким голосом сказала Айна. – Но вы не беспокойтесь, в комнате вы будете жить совершенно один. Душевая вон туда по коридору, столовая слева от входа, жду вас там через тридцать минут.

– Я не хочу ходить по коридору в трусах, – крикнул Ашот ей вслед, – я хочу душ в номере! И я хочу ресторан, а не столовую!

– Ресторан через дорогу, – донеслось из коридора.

Через условленные полчаса все они разглядывали столовую, поделённую на две части: русскую, с обычного вида столами, и японскую – подиум, устланный циновками и уставленный низкими столиками. Куклы в цветных кимоно прикрывали веерами удивлённые лица, кокетливо прячась за причудливые икебаны и бонсаи.

Столовую зону от кухни отделяла полустена. Плотная занавеска над ней отодвинулась, и румяная, пышнотелая тётка шмякнула на стойку две тарелки:

– Подходим, забираем, приятного аппетита!

– Как это вам, а?! – возмущённо спросил Ашот.

Но Иваницкий уже взял тарелки и шёл к столу. Тётка бодро выкидывала на стойку тарелку за тарелкой, и вот уже и Изуми, и Сергей Семёнович, и Геша с Виталиком – все сидели за столом, покрытым белой клеёнкой, и уплетали за обе щеки наваристый борщ. Повариха поставила в центр стола горку котлет на большой тарелке и хрустальную вазочку, полную красной икры, веточки петрушки украсили картофельное пюре, и завершила композицию миска салата-оливье.

– У нас по-домашнему, – гордо сообщила повариха и уставилась на Ашота. – А ты чего стоишь, не голодный, что ли?

Ашот вздохнул и потянулся за своей порцией.

– Кому рыбы? – спросила тётка.

Геша поднял руку.

– Вот молодец, люблю, когда люди хорошо едят! – весело сказала повариха и шлёпнула на стол перед Гешей тарелку с порцией запечённой горбуши.

– Я тоже буду рыбу, – сказала Изуми.

– Вот молодец, – и её похвалила тётка и, убежав за стойку, вернулась с большим блюдом, на котором горкой лежали исходящие паром куски.

Ашот, всё ещё мрачный, хлебал борщ, но было видно, что поварихино усердие им отмечено как вполне удовлетворительное.

В столовую вошла Айна с папкой в руках.

– Приятного аппетита. Пока обедаем, я расскажу о дальнейшей программе. Сегодня ночуем здесь, в Доме дружбы. В четыре часа посетим краеведческий музей, а потом у вас будет свободное время, можно побродить по посёлку. Спать рекомендую лечь пораньше, потому что выезжаем ещё до рассвета. У пятого моста [30] Вплоть до 1994 года через реку Серебрянку, делившую Южно-Курильск на две части – верхнюю (расположенную на сопке Длинной) и нижнюю (тянувшуюся вдоль самой реки и по берегу Южно-Курильской бухты) – были перекинуты пять мостов. Первый был в устье, второй – частью улицы «3-е Сентября», через третий от самой длинной лестницы, некогда начинавшейся у парка аттракционов, можно было пройти к исполкому, четвёртый вёл от бани к сетепошивочному цеху рыбколхоза, а пятый, самый дальний, был на выезде из посёлка и вёл к стадиону и конторе геологоразведочной партии. Остались только первый и пятый. нас подхватит МТЛБ [31] Многоцелевой транспортёр (тягач) лёгкий бронированный. , недолго погуляем возле Чёртова пальца, и дальше – движение без остановок до нашей базы на ручье Болышева. Планируется прогулка на мыс Геммерлинга, но коррективы может внести погода. Ночёвка там же, на базе. Утром выдвигаемся к Тятинской комендатуре [32] Единственное здание (каркасно-засыпной дом), оставшееся от поселка Тятино, до сих пор стоит на морской террасе севернее реки Тятиной. Использовалось в разное время разными организациями. Теперь известно как Тятинский кордон. . Восхождение на вулкан – на следующий день, опять же при условии нормальной погоды. Вторую неделю проведём на менее сложных маршрутах: кальдера вулкана Головнина, мыс Столбчатый и центральная часть острова. Вот, примерно так. Лишние вещи можно положить в коробки, которые вам дадут, и оставить в Доме дружбы. Ах да! – мобильные телефоны тоже можно оставить, всё равно связи практически нигде, кроме райцентра, нет [33] Уже во многих местах есть. Туристов часто удивляет, когда в районе мыса Столбчатый пользователям МТС на мобильный телефон приходит смс-сообщение: «Добро пожаловать в Японию». .

– Что значит МТЛБ? – тихо спросил у Ашота Геша.

– Вездеход на гусеничном ходу, – ответил за Ашота Виталик.

– О! – восхитился Геша.

– Ты что, в армии не служил? – вяло поинтересовался у него Костик.

– Не-а, у меня плоскостопие.

– Дефективный, значит…

Геша возмущённо посмотрел на Костика, но промолчал.

Ровно в четыре часа Виталик привёл их ко входу в подвал трехэтажного дома. Видавшая виды вывеска гласила: «Краеведческий музей». Большой округлый камень стоял на бетонном пьедестале рядом с дверью, патина времени и лишайники покрывали бока валуна. Грубо высеченное на нём лицо равнодушно смотрело на туристов из-под полуприкрытых век, ноздреватая поверхность делала лицо рябым, а линии неровными, отчего изгиб губ казался капризным.