Юлия Федотова - Враг невидим

– Я же сказал… – начал капрал, но тут же осёкся. Неприятно, будто стервятник над падалью, дернул шеей, и усмехнулся криво и зло: Ну, здравствуй…хм… тёзка! Что, по мою душу пришёл, лейтенант?

– А у тебя она есть? – спросил Веттели устало.

Так тошно ему не было уже давно. А может, и вообще никогда. Потому что тот, кто сидел перед ним в гнезде, был синюшно-бледным, иссохшим, давным-давно мёртвым, но всё-таки несомненным капралом Пуллом, лучшим из его взвода.

– Держать строй, ублюдки! Держать строй! Выровнять шеренгу!

Голос капитана Стаута слышен, но как-то глухо, будто уши заложены ватой – слишком близко разорвался огненный шар. Не вражеский, свой, выпущенный из противоголемной гаубицы. Недолёт. Всех, кто был рядом, оглушило, кого сильнее, кого легче. Ничего, это пройдёт. А вот строй они не удержат, нет. Сейчас они развернутся и побегут, теряя на ходу винтовки, жизни и честь.

Арабские наёмники – самые опасные из воинов неприятеля, это известно всем. Они носят длинные белые одежды и тюрбаны, у них страшные кривые сабли, пока ещё спрятанные в ножнах. В атаку они идут не строем, а общей массой, нестройной толпой, орущей и визжащей, выбивающей в барабаны странные, непривычные ритмы – всё это здорово действует на нервы…

Но не от арабов позорно побегут доблестные стрелки 27 Королевского полка, справились бы они с арабами, не впервой. Нет, на этот раз им достался другой противник. Огромный, трёхголовый, многорукий, он возвышался над полем боя как осадная башня. У него была ярко-голубая кожа и огненно-красные волосы, они неопрятными пучками росли на черепах и бровях, торчали из раздувающихся ноздрей. Огромный живот свешивался чуть не до колен нижние пары рук касались земли, остальные остервенело рвали когтями воздух. С каждого из трёх лбов таращилось по налитому кровью, ослеплённому дикой злобой глазу. Огромные, зубастые пасти плотоядно скалились, из глоток вырывался низкий рык, от которого, казалось, вибрирует и содрогается сама земная твердь. А может, она содрогалась от тяжелых шагов чудовища, яростно рвущегося вперёд. Десяток колдунов-брахманов едва удерживали тварь, распялив её на зачарованных цепях, по трое тянули с боков, чтобы не крутился, четверо позади, чтобы не вырвался веред; напряжение магического поля было таким, что воздух вокруг светился зелёным.

«Безумцы! Настоящие безумцы! – думал Веттели, наблюдая эту апокалипсическую картину. – Если он вырвется – ему будет всё равно, кого крушить и жрать – нас, или их. Только ненормальный может пойти на такой риск. Зачем мы с ними воюем, они же психи!»

Рядом кто-то жалобно всхлипнул: «Мамочка-а»! Веттели обернулся.

Ну, так и есть, у стрелка Питерса опять глаза на мокром месте. Парню скоро семнадцать, а он никак не научится себя держать, вечно разводит панику. Вот он первым и побежит, а за ним остальные – лиха беда начало.

– Чего ты ноешь, солдат? – сердито осведомился Веттели, хотя в данной ситуации умнее было бы не разговаривать, а пристрелить паникёра в назидание остальным. Но, как всегда, рука не поднялась – видно, не судьба ему стать хорошим офицером.

Вместо того, чтобы ответить по уставу «виноват, сэр, исправлюсь», Питерс заскулил ещё жалобнее:

– Мамочка-а! Кто это?!

– Нет тут твоей мамочки! – прорычал Веттели, стараясь выглядеть свирепым. – Это обыкновенный ракшас. Ты что, ракшаса не видел, солдат? – можно подумать, он сам их когда-нибудь видел, кроме как на картинках.

Питерс обморочно пискнул и осел в пыль, видно, разъяснения командира не смогли его воодушевить, наоборот, добили окончательно. Боги знают, чего этому парню наплели о ракшасах старые солдаты, они любят нагнать страху на молодых… Впрочем, про ракшаса что ни плети – большим преувеличением не будет.

– Лейтенант! – донёсся хриплый выкрик капрала Пулла, старающегося переорать воинственные выклики арабов. – Вы где?

– Да тут я стою, где мне ещё быть? – откликнулся Веттели немного раздражённо, Питерс его разозлил.

Капрал объявился рядом.

– Что делать будем, лейтенант? Люди побегут сейчас.

– Вижу, что побегут, – согласился Веттели, оглядывая своё воинство. Лица зелёные, глаза белые – смотреть тошно! И ладно, были бы необстрелянные новички. Так ведь все старые солдаты, сотни раз глядевшие смерти в глаза. Но помереть от арабской сабли или пули им не страшно, а ракшаса вдруг перепугались до одури. А какая, спрашивается, разница, если конец один? Непостижимая загадка человеческой психики!

Должно быть, его собственная психика тоже была не совсем в порядке в тот момент, потому что его увело в другую крайность. Вдруг сделалось жарко и весело, он понял, что вообще ничего на этом свете не боится, ведь терять-то ему нечего, а конец всегда один. И неважно, сегодня он наступит, или завтра. Какая разница?

…Бьют барабаны, вопят арабы, ревёт и рвётся чудовище на цепях, земля дрожит от его поступи, воздух дрожит от зелёной магии, кровь бешено стучит в ушах…

– Торренс!

– Да, сэр!

– Фламер мне!

– Есть, сэр!

– Пулл, прикрывай! Взвод, за мной!

– Есть, сэр!

– Веттели, стоять!!! Ты рехнулся, лейтенант? С фламером на ракшаса?! Назад! – это уже голос капитана.

А, плевать на капитана! Победителей не судят. А не победим – судить будет некого.

– Вперёд, парни! Вперёд!

Наверное, со стороны казалось, что лейтенант Веттели действительно спятил. Но в тот момент, когда одна его часть весело упивалась собственным бесстрашием, другая оставалась рассудочно холодной и собранной, она очень хорошо понимала, что надо делать. И если бы капитан Стаут знал её план, то наверняка одобрил бы. Просто некогда было делиться с ним планами.

Взвод вырвался вперёд, ломая строй. Засвистели пули, они вгрызались в пересохшую землю, взметая фонтанчики пыли. Ах, только бы не подвели амулеты, только бы успеть достаточно близко подбежать, только бы не ошибиться с расстоянием…Пора!

Залп! Второй! Третий!

Огромные белые шары вырывались из ствола фламера и били, били точно в цель. Нет, не в ракшаса – демону такой выстрел, что слону дробина. Веттели палил по цепям, сдерживающим чудовище, заставляющим двигаться только вперёд.

Четвёртый! Пятый! Шестой!

Всё! Боковые, направляющие цепи разбиты. С паническими воплями бросаются врассыпную удерживавшие их колдуны. Но четверо задних ещё не поняли, что произошло, они продолжают тянуть на себя…Есть! Обретшее свободу чудовище круто развернулось, торжествующе взревело, ринулось на своих пленителей, с разгону вломилось в толпу арабов – и пошёл кровавый пир, только клочья в разные стороны…