Михаил Парфенов - Грешница

– Что со мной было? – спросил Геб и с ужасом понял, что его голос тоньше, чем у котенка.

– Да как что?! Ты, мой милый, чуть душу предкам не отдал! Такого истощения и перенапряжения организма я давно не видела. Одна нога уже над могилой висела, еле выцарапали тебя.

Женщина сурово поджала губы и добавила, не обращаясь к кому-то конкретно:

– Совсем совести у них нет! Уже детей губить начали… А ты пей, восстанавливайся!

В ослабевшие руки рыжего мага вложили чашку, наполненную горячей густой жидкостью серого цвета.

– Из кого это сделано? Похоже на расплавленную мышь.

– Ишь ты, еще носом вертит! Значит, жить будешь, – заверила его она, довольно щурясь. – Пей-пей, не отвлекайся. А знать, из чего оно, не стоит. Еще стошнит тебя, сердобольного.

– А тот мужчина? Что с ним? – отхлебывая зелье и кривясь, поинтересовался Геберт.

– Смещение позвоночных дисков, сотрясение мозга, пара гематом и обезвоживание вкупе с параноидальным психозом, – принялась перечислять женщина деловым тоном. – Картина нерадостная. Тут одними травами и мазями не обойтись. Бедняга столкнулся на испытании с чем-то… – Женщина на миг замешкалась. – Жутким. Но будем надеяться на лучшее. А ты – молодец.

– Почему?

– Просто молодец.

Вскоре проснулась Амира. Сначала она с восторгом рассказала об их успехе на телевидении – их действия показались операторам такими яркими и необычными, что они выложили все в эфир без монтирования материала. Потом, погрустнев, добавила, что пришла весть от ее родителей – они в гневе, все узнали, едут сюда, чтобы забрать ее и заставить учиться в Алой Горцении.

– Отец так кричал. Никогда не видела, точнее, не слышала его таким злым. Сказал, что лишит меня наследства, если я не вернусь домой. Что не сможет пережить такого позора и умрет от разрыва сердца. А еще что я предала их, не оправдала доверия и деньги на обучение потрачены впустую.

– Не переживай, – попытался ободрить поникшую девочку Геберт. – Я уверен: все наладится. И к тому же есть и плюсы. Тебе больше не придется рисковать жизнью. Ты вернешься домой, и все будет как раньше.

– Но я не могу тебя бросить! Не могу отступить! Впервые в жизни я делаю что-то не по воле родителей, и мне это нравится!

– Боюсь, против воли твоих родителей не пойдешь.

– О да, они будут безжалостны, – грустно рассмеялась Амира, раскачиваясь на стуле. – Достанется даже мастеру Царькое, который позволил их драгоценной дочурке участвовать в этом безумии. Он должен был грудью встать перед порталом, создать заслон, призвать на помощь лучших своих магов, но остановить меня от сумасбродного поступка, не достойного истинной леди.

Геберт тихо прыснул и тут же поморщился от головокружения. Девочка наклонилась к нему и прошептала:

– Знаешь, почему мои родители так мечтали отдать меня в жены? Хотели получить титулы и пробиться в благородное общество. Мы ведь только на словах элита, а на деле мой прапрадед на рынке репой торговал. Брал три монеты за штуку вместо положенных двух, объясняя это исключительно «редким» сортом. Смешно!

– Не знал. Я думал, ты любила Игната.

– Я тоже так думала. А он… – Амира обреченно махнула рукой.

Геберт вздохнул, не зная, что еще сказать. Одновременно в душу закралось некрасивое чувство ревности и обиды.

– Вот что еще странно, – прорвался сквозь пелену горечи звонкий голос девочки. – Я была в нашей комнате, а вещи Сантеры на месте. Она их не забрала.

– Может быть, она передумала уходить?.. – выдвинул идею Геб. Затеплилась надежда, что гордая ведьма всего лишь вспылила и сейчас гуляет по городу, стараясь успокоиться. Может, даже обдумывает извинения.

– Или с ней что-то случилось. Надеюсь, ее сожрали.

– Не говори так.

– Твоя знакомая – ужасный человек! Хотя о чем я говорю, она даже не человек! Ты помнишь ее раны? Как они быстро зажили – прямо на наших глазах! А губы, перемазанные кровью?! Где ты только мог с ней познакомиться? – напряженно спросила Амира.

В ее глазах отражались тени произошедших событий. Она снова переживала тот ужас подземных дворцов Темнейших.

– Она сама меня нашла. – Это было единственное, что Геберт мог сказать.

Вскоре Амира оставила его одного, но одиноким мальчик себя не чувствовал. К нему постоянно ломились репортеры, желавшие узнать о здоровье нового героя телеэкранов и заполучить эксклюзивное интервью из первых уст. Строгая лекарша ругалась с ними, не пускала на порог, отговариваясь, что больному нужен отдых и покой, хотя Геб уже свободно передвигался и мог со всеми поговорить. Старая женщина сдала оборону только тогда, когда к нему лично пришел сам глава гильдии.

Мастер Царькоя в этот день был одет в строгий деловой костюм темно-синего цвета. Он стремительно вошел в комнату легкой пружинящей походкой человека, который не задумывается о своем возрасте, поздоровался с мальчиком, присел на предоставленный ему стул и с интересом посмотрел на женщину-лекаря.

– Лина, ты, как всегда, прекрасна. Просто цветешь и благоухаешь, как озерный цветок.

– Ну что вы, мастер, – сурово покачала сухим острым пальцем лекарша. – Говорите, что нужно, и уходите. Больной так никогда не выздоровеет вашими стараниями.

– Могу я побыть с мальчиком наедине?

– Можете. Кто ж вам откажет, вы же здесь главный. – Лина недовольно закатила глаза и вышла из комнаты.

– Ох уж эти женщины… Сколько лет живу, а понимать их так и не научился. У самого-то девушка есть? – по-дружески поинтересовался глава гильдии, разглядывая Геберта блестящими, как черные маслины, совсем не старческими глазами. В глубине этих глаз плясали насмешливые живые искры.

– Пока нет. Но надеюсь, что вскоре появится.

– И правильно! Какие твои годы!

– Простите, если покажусь вам грубым, – медленно проговорил мальчик, ерзая на покрывале, – но вы ведь не мою личную жизнь пришли обсудить? Что вам надо?

– Вот ведь молодежь пошла. – Царькоя усмехнулся в короткую торчащую бороду. – Палец в рот не клади – откусят, выплюнут, да еще и скажут, что их пытались отравить. Все на бегу: едят, спят, любят, даже жизнь живут. А в моем возрасте уже некуда торопиться. Начинаешь понимать, что надо наслаждаться каждой дарованной тебе секундой.

– Молодость – это недостаток, который быстро проходит. Так говорит мой учитель, – пояснил Геб удивленно сдвинувшему брови гостю.

– Твой учитель мудр. И он воспитал достойного человека. Твой поступок, мальчик, произвел немалый резонанс в обществе. Я благодарен за это.

– Да что я такого сделал?

– Ты сделал правильный выбор в нужное время. К тому же людям нравятся красивые смелые поступки. Ведь так хочется надеяться, что мир прогнил не до конца.

Геберт взял с тумбочки кружку, залпом осушил ее и выпалил: