Сергей Лобанов - Стальной рассвет. Пески забвения

— Восставшие?! — встрепенулся барон. Ты сказал, восставшие?!..

— Да, милорд. Захотелось колмадорийской черни кровушки нашей попить.

— Поднять ворота! — прогудел Сиурд, резко вставая. — Всех на стены! Быть готовыми! Иди!

— Да, милорд, — ответил Перегнер, склонившись в полупоклоне, сделал шаг назад, развернулся и направился к выходу из залы.

Всё перечисленное бароном, дворянин уже исполнил до прихода к нему с тревожным известием. Стражники вновь распахнули двери, выпуская пришедшего. До Тувлера донёсся многоголосый говор собравшихся в соседнем помещении приближённых. Они неосознанно побежали к барону, ища у него ясности в дальнейших действиях.

Сиурд не спеша, с достоинством вышел к ним и пророкотал:

— Милорды, приглашаю вас на веселье в нашу честь. Всем на стены.

Дворяне торопливо расходились, чтобы через некоторое время в полном боевом облачении быть на защите замка.

Тут из коридора вбежал воин и крикнул:

— Чернь большой толпой приближается к воротам!

Дворяне опять заволновались, заговорили разом:

— Не удержаться нам!

— За мечи пора браться! За мечи!

Издалека послышался звук боевого рога. Это кто-то из простолюдинов поддерживал порыв товарищей.

— Дождались-таки, — процедил кто-то из дворян.

— Довольно мешкать, милорды! — повысил голос барон.

Все вновь поторопились выполнить его волю.

Прибежал ещё один воин.

— Простолюдины желают видеть вас, милорд, — сказал он.

— Вот как? — усмехнулся Сиурд. — Чернь желает меня видеть?

— Да, милорд, — несколько неуверенно подтвердил воин, поняв, что допустил промашку, так заговорив с господином.

— Они не идут на штурм? — спокойно поинтересовался Тувлер.

— Нет, милорд. С оружием пришли многие, но осадных лестниц не видать.

Барон величаво прошёл на стену и сверху оглядел собравшуюся внизу толпу.

Замок располагался на невысоком пологом холме в центре города, отделённый от него глубоким рвом и крутым валом над которым ввысь поднимались крепкие стены и разновеликие зубчатые башни с узкими окнами-бойницами. Все подступающие к замку улицы были запружены народом. Разные одежды, небогатые, поношенные. Грубые лица, злые глаза, светловолосые головы, бороды. В руках у многих топоры, дубины, видны копья, щиты и мечи. Благородных и зажиточных среди пришедших не заметно.

Увидев на стене барона, толпа разом затихла.

Сиурд Тувлер презрительно скривился.

— Ходатаев от простолюдинов я приму в зале, — сказал он, повернувшись к стоящему рядом Перегнеру Гермуту. — А вам, милорды, — вновь обратился Тувлер к дворянам, — всем быть при оружии, в латах. Пусть чернь видит, что нет к ним страха.

Вскоре два десятка выборных от всех ремесленных гильдий входили в зал, озираясь на зловещие лица вооружённых дворян, слыша за спиной сердитые перешёптывания.

Барон в полном боевом облачении величаво возвышался на троне.

Ходатаи низко поклонились ему.

Затем рослый детина, видимо из кузнецов, тиская в руках шапку, заговорил сипловатым голосом:

— Моё почтение, милорд. Дозвольте слово молвить.

— Говори, человек, — ответил по-колмадорийски Тувлер, повелительно кивнув.

— Порешили мы на сходе, что пора вам и дворянам вашим восвояси подаваться, добром пока предлагаем. Хоть и еретик вы, милорд — детина дерзко взглянул на Сиурда, а тот лишь насмешливо дёрнул уголком рта, подавляя говорившего властным взглядом серых глаз — но известно нам благородство ваше. Не преклонили вы колена перед своим молодым королём, и не позволили энгортам дойти до Пиерона, пригрозив им достойно. Но и вы, и дворяне ваши чужие здесь, хоть и властвуете уже более двадцати лет, хоть и платит народ дань вам. Да кончилось это время. Теперь у колмадорийцев есть властитель — наш будущий король, сын Атуала Третьего.

Чтобы сгладить резкие слова кузнеца, к Сиурду обратился согбенный годами и трудом костлявый белобородый, но ещё крепкий старик.

Он с поклоном сказал:

— Дозвольте и мне слово молвить, ваша милость.

Барон кивнул.

— Не гневитесь на товарища моего. Прям он в словах и резок, как молотом бьёт. Известно нам, что вы войско надумали собирать на короля своего неразумного, уж простите мне слова такие против вашего монарха, но молва людская доносит слухи о том, каков он. Не пойдут за вами колмадорийцы ни по доброй воле, ни за деньги, ни по принуждению. Кабы это было до появления сына Атуала Третьего, то многие бы охотно поддержали вас, ваша милость, против ненавистных нам, чего уж таить ведомое, соотечественников ваших. Однако время упущено. Уезжайте с миром, пока наследник с войском не подошёл к Пиерону. Уезжайте, ваша милость, и волю свою объявите другим аджеронам, чтобы уходили с вами.

Старик замолчал.

— Кто ещё говорить хочет? — пророкотал Сиурд, с высоты трона тяжёлым взглядом оглядывая притихших ходатаев.

Те молчали, понурив головы. Одно дело в толпе глотку драть, и совсем другое стоять пред грозным вельможей, чей крутой нрав знали все. Сюда и прийти-то осмелились, зная о благородстве барона, пусть и еретика, пусть и аджерона.

— Не держу более вас, — сказал Сиурд.

— Каков ответ ваш, милорд? Что передать людям?

— Пусть расходятся по домам.

— А коли не разойдутся? — с вызовом спросил кузнец.

— Велю за ноги подвесить на стенах замка, — грозно сказал Тувлер.

— А сможете ли, ваша милость? — не унимался кузнец.

— Ты будешь первым. Это я тебе обещаю. Идите прочь, — также грозно ответил барон.

Неловко топчась в дверях, ходатаи покинули залу и, сопровождаемые стражей, вышли на стены замка, спустившись в город по лестнице. По ней же и поднимались, чтобы попасть к барону. Потом начали медленно перебираться через ров, осторожно ступая по подтаявшему льду, опасаясь провалиться в стылую тёмную воду. С помощью протянутых рук выбрались на берег, передавая жадно слушающим людям слова вельможи.

Когда колмадорийцы ушли, барон осмотрел дворян и произнёс уже другим, более спокойным тоном:

— Что скажете, милорды?

Дворяне молчали. Даже несдержанный Корад Плат молчал. В зале висела зловещая тишина, нарушаемая позвякиванием кольчужных колец, лёгким бряцанием боевого снаряжения переминающихся людей.

Никогда доселе с ними не разговаривала так чернь. Никогда! Кто-то из дворян пришёл сюда ещё в далёкой теперь молодости, пройдя через кровавые сражения с армиями колмадорийцев, разбив их все, одолев самого Атуала Третьего Саорлинга. Были и молодые в этой зале, гордые подвигами отцов, привыкшие, что Колмадор вассальная вотчина. И вот теперь им всем бросили вызов. Да не равные, а чернь, простолюдины! Бежавшие из Сновта дворяне отводили глаза, но было понятно, что они жаждут искупить позор.