ОЛ - Змеиный князь

После судоверфи началась холмистая местность. По словам Хуфтора это было ничто иное, как старинное кладбище. Под холмами лежали останки испанских христиан, первыми отправившихся на завоевание Египта. Пилигримы прониклись почтением к памяти смельчаков. Отдавая им дань уважения, они хранили молчание. Верн осенял себя крестным знамением. Мал думал об обители Христа в пирамидах и чувствовал священный трепет.

За кладбищем путникам открылся вид на городские стены, возвышающиеся на вершине широкого склона.

– Это город, основанный христианами во время первого крестового похода. Испанцы назвали его «городом у реки», – сказал Хуфтор.

– Сиудад-дель-Рио, – уточнил капитан.

– С трех сторон его омывает извилистый Нил, – продолжал проводник. – Когда река выходит из берегов, город превращается в остров. И тогда, если смотреть издалека, кажется, что по бурлящим водам плывет огромный каменный корабль. За это арабы иногда называют его плавучим городом.

К воротам Сиудад-дель-Рио пилигримы подъехали по каменному мосту. Он, как и внешняя сторона крепостных стен, напоминал о западных традициях возведения каменных сооружений. Но всё то, что находилось за стенами, было пропитано духом востока.

До постоялого двора всадники добирались по узким мощеным улочкам. Лишенные окон стены домов заботливо защищали путников от лучей предзакатного солнца. К невысоким зданиям примыкали обширные дворовые постройки и фруктовые сады. Ветви деревьев, в изобилии увешанные плодами, часто вытягивались из-за оград и преграждали проезжающим путь. Непременным украшением каждого двора в Сиудад-дель-Рио были фонтаны.

Возле мечети Хуфтор возобновил рассказ об истории города на реке:

– Пока Сабия находилась под владычеством испанцев, ее обитателям не приходилось жаловаться на судьбу. Завоеватели взимали с них не более половины собранного урожая. По сравнению с аппетитами прежних правителей, дань можно было счесть умеренной – она позволяла не только благополучно существовать, но и процветать. Сабия активно заселялась арабами и египтянами. Они приходили сюда из соседних бедствующих областей в поисках лучшей доли. По всеобщему признанию христиане правили справедливее мусульманских предшественников. Терпимость верующих друг к другу была столь велика, что мусульмане и христиане молились в одном храме. Но взаимное великодушие сменилось на фанатичное рвение, когда арабы вернули себе власть над городом. Султан приказал разрушить христианский собор и расплавить венчавший его крест, а серебро святыни пошло на покрытие полов в первой городской мечети.

Устроившись на постой, Хуфтор отправился в мечеть, Морквард остался ждать вместе с завсегдатаями постоялого двора, а капитан и Илин отправились спать. Под настороженными взглядами арабов Мал чувствовал себя неуютно. Ему стало легче лишь после того, как он совершил омовение. Беспокойство к Малу вернулось вместе с ожиданием появления Маргариты в новом обличье. Но он тщетно пытался разглядеть сквозь паранджу знакомый взгляд – желанной встречи так и не произошло.

Мал просыпается в одиночестве. Он выходит из комнаты и видит двух незнакомцев, разговаривающих со слугами постоялого двора. Догадываясь, что это французские наемники, Мал возвращается в комнату и выпрыгивает в окно. Французы бросаются за ним. Пытаясь избежать поединка, Мал петляет по улочкам города. Лазутчики не отстают. Мал оказывается в тупике и принимает неравный бой. Число преследователей множится. Дорогу преграждают сначала несколько человек, после чего они сливаются в одну личность. Мал понимает, что это сон, и страх отступает. Мал всматривается в лицо своего врага. Белое, словно присыпанное глиной лицо, выступающие вперед глаза, плотно сжатые тонкие губы. Страх возвращается. Парализованный взглядом чужака Мал не может проснуться. Человек с белым лицом приближается. Мал чувствует холод, его сдавливает внутренняя сила. Он начинает шептать молитву…

– Просыпайтесь, мой принц!

Мал услышал голос Верна и открыл глаза:

– Мы должны покинуть этот город – нельзя терять ни минуты, – сказал Хуфтор.

На улице их ждали пилигримы. За исключением Хуфтора все были в кольчугах. С появлением Мала они тронулись в путь. Впереди шли капитан и Илин, за ними – Мал и Верн, замыкали шествие Морквард и Хуфтор. Среди редких прохожих, вышедших на улицы города столь ранним утром, Мал остановил взгляд на невысокой женщине. Ее лицо закрывала паранджа, но он узнал оборотня и обрадовался ей. Женщина подошла к нему, крепко обняла, и, не сказав ни слова, удалилась. Удивленный ее поведением Мал смотрел вслед оборотню, не двигаясь с места, до тех пор, пока Хуфтор не окликнул его.

Путники покинули город и переправились через мост на противоположный берег. Мал первым нарушил молчание:

– Хуфтор, что случилось? Почему мы так спешно покинули город?

Вместо ответа Хуфтор указал на показавшегося на мосту всадника в зеленом плаще.

– Это враг, – сказал он.

К Малу вернулся необъяснимый страх. Он взглянул на всадника:

– Откуда во мне этот страх, что со мной происходит?

Всадник был один, тогда как пилигримов было шестеро. Навстречу им вышел леопард. Он грациозно склонился, предлагая Малу взобраться на него. Верн подал Малу треугольный щит на перевязи, и тот перекинул его через плечо. Все вскочили на лошадей. Леопард внезапно развернулся к преследователю и помчался к нему с воинственным рыком. Мал приказал ему остановиться, но пятнистый зверь не послушался. Он сближался с всадником в зеленом плаще, который медленно, но неотступно двигался вперед. Мала с каждым прыжком леопарда все сильнее сковывал уже не страх, а ужас.

– Стоять! Назад! – закричал он изо всех сил и не узнал свой голос.

– Как хочешь, – сказал леопард и как ни в чем не бывало повернул обратно.

Приступ страха заставил Мала еще раз задуматься:

– Что особенного в этом всаднике? Неужели я боюсь погибнуть от его руки? Ведь до сих пор: сколько бы мне не грозила смерть, она не могла заставить меня испытывать неведомый ужас.

В поисках ответа Мал мысленно приблизился к преследователю, заглянул ему в глаза и тотчас провалился в них. Жесткий взгляд проникал в самую глубину и пил оттуда его душу. Всадник собирался поймать ее в силок, как дикую птицу, и затащить в холодный плен смерти. Если разум отказывался верить в нарастающую угрозу, то душа знала о ней и источала ужас, заставляющий каменеть мышцы.

– Бежать бессмысленно – рано или поздно всадник всё равно настигнет. Сейчас не имеет значения, кто это и зачем он намеревается уничтожить меня. Он – убийца, собирающийся пленить мою душу, и самое страшное заключается в том, как он предполагает это сделать. Там – за гранью – ждут боль от тысячи ледяных клинков и бесконечный холод. От этих страданий нельзя сбежать или скрыться в забытье. И мне никто не сможет помочь, – Мал не питал никаких иллюзий: ни друзья, ни ангелы не спасут душу из ледяной тюрьмы.