Сергей Малицкий - Тень Лучезарного

– Подожди, – опустил руки Адамас. – Ты же едва дышишь?

– Кто тебе сказал, что магистр должен ворочать камни? – закашлялась Никс Праина. – Вот эти две девчушки мне помогут. Да. Аментия и Серва. Если бы не их титулы, я бы уговорила их вступить в свой орден. И не было бы сильнее его во всей Анкиде.

– Когда начнем?! – закричал Адамас.

– Немедленно, – прохрипела Никс Праина. – Раньше начнешь, быстрее завершишь дело. Но пообещай мне, король, что как только я разделаюсь со степняками, у меня будет теплая вода, мягкая постель и много горячей еды.

– У всех вас! – прошептал Адамас.

– А если у тебя найдется еще завалящая колдунья, то я заодно и построю переправу для воинства на том берегу, – пообещала Никс Праина. – Ну, мне долго ждать?

…Никс Праина, магистр ордена Воды, еле живая, чудом выползшая из пределов Светлой Пустоши, все-таки выпила чашу горячего вина, а потом попросила, чтобы ее вынесли на самое высокое место. Им оказался западный бастион замка. Никс поклонилась вышедшей туда же королеве Регине и сказала, чтобы Аментия, Серва и уже пришедшая в себя Лацерта, а еще с интересом кривящая губы Фалакс возложили ладони на ее голые руки и не боялись, что она замерзнет.

– Все, что я могла отморозить, я уже отморозила, – смеялась Никс Праина. – С ума сойти. Порезалась собственным мечом. Все, что ли? Если у кого закружится голова, не бойтесь. От этого не умирают, если, конечно, не подходить к краю высокой башни.

– Ладно, – Игнис подошел к колдунье, вздохнул, не обнаружив места на ее руках, и, сунув руки под платье, взял ее за плечи.

– Теперь я вовсе никуда не денусь, – закашлялась Никс Праина и закричала: – Ну, долго мне ждать?! Открывайте!

…Все повторилось почти так же, как и было шесть лет назад. Вновь распахнулись ворота верхнего города, и вновь поток воды, правда, гораздо больший, чем тогда, хлынул в нижний город. Но уже не набитый врагами-свеями. Теперь свеи сами помогали защищать город и смотрели на водяной поток с надеждой. Вот нижний город наполнился. Вот вода плеснулась через край растерзанной стены, нашла наспех залепленный пролом, выбила ворота и понеслась вниз по долине, смывая тысячи и тысячи степняков, которые уже были готовы праздновать победу, да и теперь не собирались отказываться от нее, потому что какой степняк боится сырости? Встал, отряхнулся, поднял меч и пошел по колена в воде опять к этой живучей, но уже едва живой крепости.

– Ну, люблю такое, – прошелестела Никс Праина и вдруг запела вполголоса то ли какой-то гимн, то ли колыбельную. И шум воды начал стихать. И крики начали стихать. И звон мечей. А вся долина, наполненная степняками и теперь заполненная водой, вдруг заблестела молодым льдом.

– Неплохо, – отпустила руки Никс Праины Аментия. – Я запомню, как это делается.

– Только здесь и только один раз, – прошептала Никс Праина и посмотрела на короля Адамаса. – У тебя всего лишь три часа, ваше величество. Я не помню, я предупреждала, что сапоги должны быть с набойками? Или берите с собой песок.

…Это была бойня. Из города спустились выжившие защитники. Через замерзшую Азу переправились воины Бэдгалдингира. С востока подкатились всадники, приведенные Хубаром. Все, кто хотел отомстить за разоренный Самсум, Махру, Касаду и Пету. Воины Валы и Иевуса. И даже прайды. Конница Хубара порубила тех, до кого водяной поток не дошел. Все прочие боли уже не чувствовали. Долина окрасилась кровью. Затем Хубар, Аментия и Серва вошли в шатер к Очилу, примороженному к пожираемому им живьем пленнику, и развоплотили чудовище.

– И это мне тоже понравилось! – возбужденно повторяла Аментия. – Но приходится подходить слишком близко. Я не люблю слишком близко…

…Вечером Адамас наконец отвел Игниса в сторону и показал ему меч Алиуса Алитера.

– Они ушли. И я не знаю, где они теперь. Алиус погиб. Поэтому я молю богов, чтобы твоя жена осталась жива. И моя племянница Ува. Пусть даже она не знает об этом.

– Она знает, – улыбнулся Игнис. – Хубар их встретил. И сейчас они в Уманни. Или в Бараггале. Мы тоже пойдем туда.

– В Бараггал? – не понял Адамас. – Правильно ли я понял, что вы оставили Бэдгалдингир? Что десятки тысяч жителей его идут теперь к Азу, чтобы переправиться в Абутту? Сколько у тебя войска?

– Не у меня, – мотнул головой Игнис. – Скорее у Биберы. Или у Эксилиса Хоспеса. Он ведь из дома герцогов Алки. Хотя он еще и из дома Раппу. Или же у Катены Краниум. Мы спасли ее и ее детей. Но не всех воинов. По десять тысяч оставалось на каждой стене, чтобы люди и основные силы успевали отходить. Мы вывели около ста тысяч воинов. И без счета обычных людей.

– И под сотню тысяч привел этот сумасшедший Хубар, – прошептал Адамас. – И уже меньше ста тысяч у меня.

– Еще и воинство с юга, – добавил Игнис. – Они-то уже точно почти в Бараггале.

– И сколько мы наберем всего? – спросил Адамас.

– Я думаю, тысяч четыреста, – прищурился Игнис.

– Против миллиона из Эрсет, – кивнул Адамас. – И почти двухсот тысяч из Ардууса.

– Один к трем, – пожал плечами Игнис. – Разве ты сражался не так?

– У меня была крепость! – воскликнул Адамас.

– Там есть Бараггал, – прошептал Игнис. – Разве может быть крепость прочнее?

– А почему ты решил, что Эрсет пойдет к Бараггалу? – нахмурился Адамас.

– Все происходит только ради этого, – ответил Игнис.

Ирис истратила почти все свои стрелы, втыкая их в мерзлую землю на дороге между Бараггалом и Уманни. Почти тридцать лиг укатанного телегами и истоптанного ногами зимника. Подводы с камнем и деревом. Сани с бадьями с водой и мешками с солью. Беспрерывно туда и обратно. Одна за другой. И дозоры магов Земли и Огня через каждые четверть лиги. Преодолеть эти тридцать лиг удалось в первый же день. Сначала Ува топала по накатанной дороге, где до них каждую подводу сопровождал послушник магического ордена, и говорила, когда нужно втыкать кусочек стрелы. Иногда через пятьдесят шагов. Иногда через восемьдесят. Иногда через двадцать.

Сначала Ирис казалось, что Ува забавляется, но потом она пригляделась и поняла, что девочка и в самом деле прислушивается к чему-то, во всяком случае, лоб она морщила и пот со лба стирала. Оттопав первые пять лиг, Ува устала, и Ирис хотела взять ее на руки, но не позволил Литус. Посадил малышку на плечи и стал вышагивать дальше, вынуждая Ирис ломать бесценные для нее стрелы и втыкать их в землю.

Ирис забыла об утраченных стрелах, когда процессия приблизилась к священному холму. Но не потому, что холм был облеплен людьми, как муравьями, и пусть еще в лесах, но над оградой его уже на какую-то часть будущей высоты поднимались башни. Она замерла из-за того, что творилось за холмом. В нескольких лигах от него вздымался черный медленный смерч. Казалось, что он упирается в самое небо, но ни звука урагана, ни воя ветра, ничего не было слышно с его стороны.