Сергей Малицкий - Тень Лучезарного

– Не поминай имя погани в Храме Энки, – обернулся Литус.

…Храм был открыт. Лаве сначала показалось, что он пуст, потому что за распахнутыми дверями лежал наметенный снег, но за первыми дверями обнаружились еще одни, а уж за ними открылся темный, едва освещенный несколькими светильниками зал, куда меньший, чем в новом огромном храме единого в Ардуусе. Блеснули оклеенные сусальным золотом деревянные притворы для всех четырех храмов – с белым оголовком – притвор Храма Праха Божественного, с синим – Храма Святого Пламени, с Желтым – Храма Последнего Выбора, с белым – Храма Энки. Тут же, чуть в стороне, потрескивала печь, и поленница дров тоже высилась поблизости. Но не было никого, как будто не только Энки забыл собственный храм так же, как покинутую им Анкиду, но и все священники разбежались.

– Есть в храме настоятель? – вопросил Литус и щелкнул пальцем подвешенный на бронзовом крюке колокольчик. Звон разлетелся по сумрачному даже в середине дня помещению, но не успел он погаснуть в дальних углах здания, как с едва различимого в полутьме лежака поднялась грузная фигура.

– Есть, как не быть, – донесся недовольный голос. – Никого больше нет, а настоятель есть. Что за надобность? Смогу я поспать сегодня или нет?

– А что же настоятель не спит ночью? – спросил Литус, а когда к притворам подошел обрюзгший седой настоятель в зеленом балахоне, добавил: – И почему настоятель Храма Энки ходит в балахоне инквизиции?

– Нет инквизиции в Эбаббаре, – пробурчал, окидывая нежданных гостей сонным взглядом, настоятель. – Король Флавус запретил ее, и правильно сделал, я вам скажу. А балахон для инквизитора есть. Вот я и ношу его, мой уж пообтрепался. А днем я сплю, потому что ночью провожу службу о сохранении древнего города от напасти поганой.

– Помогает? – усмехнулся Джокус.

– Город пока стоит, – скорчил гримасу храмовник. – Не знаю, может быть, не моя в том заслуга, но службу я прерывать не буду. Не тот случай, когда можно пробовать. Что хотели?

– Вот, – Литус сделал шаг вперед, опустил на выставленное на тумбе возле светильника блюдце серебряную монету, обхватил плечи по обряду Храма Энки, – хочу провести срочный обряд об освящении супружества бастарда короля Эбаббара Литуса Тацита и племянницы короля Ардууса Пуруса Арундо – Лавы Арундо.

– Что ты… – только и вымолвила Лава, застыла со слезами в горле или в глазах и стиснула локоть Литуса.

– Прости, – обернулся бастард. – Не успел тебе сказать. Ты согласна?

– Я… – только и вымолвила Лава.

– А хоть бы и была согласна, – пробурчал недовольно настоятель. – И стоит это дороже, и что за обряд без разговора, да и нельзя вот так вот соединять вельможных персон. Ярлыки хоть есть? Давно уж я не видел бастарда нашего, пропал он куда-то. Откуда я знаю, кто ты?

– Есть ярлыки, – поклонился Литус и звякнул еще одной монетой, на этот раз золотой. – Этого ведь более чем достаточно?

– Да уж точно, – сразу осип храмовник. – Только ведь нельзя вот так вот просто. Все равно нельзя. Проверяют меня. Наказать могут. Нужно засвидетельствовать соединение. Да не просто как, а чтобы тоже особы были знатными. Того же ранга!

– Ты же соединял уже однажды вельможных особ, – усмехнулся Литус. – Я узнавал. Шесть лет назад сочетал принца Лаписа Игниса и девицу Ирис!

– Было, – затрясся храмовник, – только отлилось мне это потом и монетой, и на спину. Да-да. Хотя тогда я ничего и не нарушил, поскольку дева, с которой сочетался тот самый Игнис, была простолюдинкой. Он вообще мог с ней без сочетания жить!

– Есть кому засвидетельствовать, – положил рядом с монетой ярлык Литус и посмотрел на Телу.

– Сейчас, – прошептала она, запуская руку за пазуху.

– Вот, – шагнула вперед, положила свой ярлык, сомкнула руки на плечах Тела. – Я, Тела Рудус, жена Сонитуса Рудуса, брата короля Хонора, мать его детей.

«Мать детей Сонитуса или детей короля Хонора?» – вдруг мелькнуло в голове Лавы.

– Принц Фиденты Джокус, – лег на тумбу четвертый ярлык. – Или, – усмехнулся Джокус, – нужен кто-то познатнее?

– Как же это вы без стражи и слуг? – ошеломленно прошептал храмовник.

– Так же, как Храм Энки в древнем Эбаббаре обходится без служек, – пожал плечами Литус. – Ты начнешь обряд, настоятель?

– Да, – потянулся за прошитым золотой нитью шарфом храмовник. – А что мне еще остается?

Обряд оказался недолгим, или настоятель сокращал молитвы и гимны вполовину. Через четверть часа четверка вышла из зиккурата на заснеженную площадь. Ближе к храму высились две древние башни угодников, но они казались мертвыми, снег заметал двери в одну, укутывал метелью вторую. Вдобавок за дальней из них лежала какая-то груда, тоже занесенная снегом. Взглянув на нее, Литус покачал головой. Зато были живы четыре башни из шести на дальней стороне площади. У ступеней каждой из них горел костер.

– Идем туда, – показал Литус на ту из них, что выделялась кладкой из коричнево-серого кирпича.

– Мне-то зачем в орден Земли? – стряхнула набившийся в волоса снег Тела. – И Джокусу? Нам нужно к Сигнуму Белуа. Хотелось бы обрадовать его известием о смерти его дядюшки как можно быстрее!

– Стражники на всех улицах, уходящих с площади, – объяснил Литус. – Идем вчетвером к башне ордена Земли. Вам ничего не грозит, но мне бы не хотелось схватки со стражей Эбаббара. По каким бы причинам ее ни затеял Сигнум. Возле башни мы будем в безопасности. Если стража пойдет нам навстречу, вы двинетесь к ней, дадите нам несколько минут времени.

– Вот уж не думала, – пробурчала Тела, но о чем она не думала, не сказала. Пошла вслед за Литусом и Лавой, кутаясь в высокий воротник гарнаша и бормоча что-то вполголоса. Джокус шел впереди. Они успели миновать уже середину площади, когда наконец от одной из улиц к ним двинулся отряд стражников.

– Давайте, – попросил Литус.

– Ну что же, – улыбнулся Джокус и подмигнул Лаве, которая все еще так и не пришла в себя. – Надеюсь, что мы еще свидимся и будем во время этой встречи в добром здравии и хорошем настроении!

– А еще лучше не свидимся вовсе, – буркнула Тела, – но от здравия и веселья отказываться не буду.

– Идем, – потянул за руку Лаву Литус. – Ты удивлена?

– Нет, – призналась она. – Но почему так?

– У меня был выбор? – удивился Литус.

– Тебя лишили выбора? – напряглась Лава.

– Я сам себя лишил выбора, – кивнул Литус и, увидев, что стражники остановились, встретившись с Джокусом и Телой, улыбнулся. – С радостью лишил себя выбора. Сделал его уже. И рад, что ты не отказалась. Хотя мне на миг показалось, что я рискую попасть в сонм твоих поклонников, которым ты дала отворот.

– А почему ты спешил? – прошептала Лава.

– Потому, что жизнь каждого из нас может оборваться, – ответил Литус. – так же, как время всей Анкиды. Я должен был поспешить. Тем более что каждый наш день, особенно такой, как сегодня, может разлучить нас. На дни, на недели, на месяцы. Или дольше.