Макс Ридли Кроу - Дневники Химеры

Вместе с одним кирпичом из стены выехала целая каменная панель, за которой оказался плоский экран, который мгновенно зажегся серым светом. На нем появилось четыре картинки в два ряда.

– Очередная загадка от тех, кто создает историю, – усмехнулся Алекс.

– Зато они идут в ногу со временем, – Ника присела рядом.

Слева направо в верхнем ряду находились такие известные изображения: астронавт во время первой высадки на Луну, работа Микеланджело «Страшный суд», мужчина, одетый по моде XVIII века, фашистская свастика.

– И что это? – Ника перевела недоуменный взгляд на Алекса. – Скажи, что ты понимаешь.

– Я не так хорош в ключах, как Стефано, – хмыкнул тот. – Но мне кажется, между ними должна быть связь.

– Между астронавтом и фашистами? Не понимаю. Может, это одно слово? Ну вроде как по первой букве названия. Или какая-то общая деталь, или… Эй!

Внезапно экран погас, и вместо картинок появилось поле для написания слова, латинский алфавит отобразился чуть ниже. Над полем же зажглось табло с цифрами.

Отведенная на решение загадки минута таяла на глазах, но это не помогало найти верный ответ, напротив, Ника ощущала, что ее мозг парализован осознанием быстротечности времени. Она не заметила, как начала грызть ноготь. Алекс молча соображал, хмурился, то набирал начальные буквы, то удалял их, ругался сквозь зубы.

– Подожди, подожди, нужно спокойно мыслить…

– Помолчи.

– Сам заткнись. Что на этих картинках? Что общего? Что ты помнишь?

– Астронавт, Микеланджело, Робеспьер…

– Кто?

– Французский революционер. Свастика.

– Астронавт… причем здесь космос? – Ника терла виски, пытаясь мысленно выстроить в один ряд эти разбросанные изображения. Что-то одно, что-то общее. Про Робеспьера она помнила смутно, но свастика, страшный суд… Свастика и страшный суд. Одно общее у них было, но достаточно ли?

Она смотрела на алфавит и видела перед собой незнакомые символы, просто узоры, крючки и палочки, из которых кто-то составил письменность. Ничего не значащие штрихи, обретшие такой огромный смысл. И вдруг они начали таять, расплываться, словно зрение расфокусировалось. Свастика. Страшный суд. Полеты на Луну. Французская революция. Она знала ответ еще до того, как из размытого алфавита выделилось одиннадцать букв, в то время как прочие вовсе исчезли.

Ника встряхнула головой. Алфавит был на месте, но теперь она была уверена, что знает разгадку. Не слушая протест Алекса, она оттолкнула его руку и стала вводить код.

Она ввела последнюю букву. Nostradamus. Отсчет дошел до нуля и экран снова стал черным. Ника повернулась к Алексу, растерянная, словно в самый разгар куража ее облили ледяной водой.

– Нострадамус, – к ее удивлению Алекс не казался удивленным. – Но ты так хотела быть первой, что я побоялся тебе мешать.

– И мы ошиблись?

– Не думаю, – он поднялся, глядя на то, как панель с экраном въезжает обратно в стену, а затем с легким хлопком дверь, которую они приметили сразу, оказалась втянута внутрь, освобождая проход.

Алекс посветил в темный коридор, немного прошел вглубь и поднял несколько рубильников на щитке, вмонтированном в стену.

Над головой у Ники вспыхнул сноп искр, и тут же одна за другой включились плоские лампы на потолке. Их мягкий, постепенно набирающий силу свет открыл перед гостями подземелья длинную комнату, заставленную металлическими ящиками с указанными на них датами. Воздух здесь был сухой. Помещение хорошо изолировали от воды.

Алекс оставался на месте, изучая стены и потолок.

– И что мы будем искать?

– Всё, – ответил Алекс. – Мне нужно всё.

– Ты предлагаешь забрать с собой все эти ящики? Да у тебя, похоже, большие карманы.

Он снисходительно посмотрел на нее:

– Люди, установившие электронный замок, вряд ли живут прошлым. Уверен, где-то здесь спрятана компактная версия архива.

Пока он осматривал помещение, Ника неторопливо шла вдоль ящиков. На тех, что находились по левую руку, были выгравированы невероятные даты. Оставалось только изумляться, как долго на земле существуют Созидатели. Неужели с самого сотворения мира они знали, ради чего затевают игру? Пророки, жрецы, шаманы, летописцы, советники, художники, политики, артисты. Всегда у всех на виду и при этом неузнанные, как пауки, они плели свои сети, создавая реальность из иллюзий и лжи.

Алекс тем временем отыскал стоящий у дальней стены небольшой сейф и замешкался возле замка. Он достал из рюкзака очки, сконструированные Колином, и с их помощью принялся рассматривать кнопки.

– Ищешь отпечатки пальцев? – спросила Ника, пытаясь открыть один из ящиков, но тот оказался заперт.

– Отпечатков здесь нет. Вероятней всего, поверхность обработали спиртом. Но этот прибор – совершенен. Например, он может указать разницу в толщине слоя краски, которой наведены цифры, и найти мельчайшие загрязнения, которые укрылись от других, – Алекс довольно ухмыльнулся. – Ну, Колин, сукин ты сын! Не подведи.

Запомнив цифры, которые, вероятно, использовались в коде, он начал перебирать комбинации. Ника как раз заканчивала прогулку вдоль второго ряда ящиков, когда послышался щелчок. Сейф открылся.

Алекс бережно достал из сейфа крошечный чип. Он достал из рюкзака картридер, подключил к смартфону и вставил чип. Удовлетворенно хмыкнув себе под нос, сложил все оборудование вместе с чипом обратно в рюкзак. Внимательно обследовав каждый сантиметр хранилища, убедился, что это единственный экземпляр, и направился к двери.

– Это всё? – не поняла Ника. – Мы просто уйдем?

– А ты предпочитаешь уйти с пафосом?

Он не видел, как за его спиной Ника закатила глаза к потолку.

Отель на площади Сан-Марко олицетворял собой все то, зачем едут туристы в Венецию. Бордовые ковровые дорожки с лилиями, маски на стенах, благородный цвет дерева. Только размеры номера не впечатлили. Там была всего одна кровать, двуспальная, и начиналась она почти от самой двери.

– Очаровательно, – цокнула языком Ника. – Ты ведь поступишь, как джентльмен…

Алекс, не слушая ее, обошел кровать, сел с противоположной стороны и стал что-то писать в телефоне.

– Я в сказке, – фыркнула Ника и ушла в ванную.

Попасть под горячую воду в просторной ванной, с гелем для душа и возможностью воспользоваться сухими белоснежными полотенцами – это было похоже на сон. Вернулась в спальню она только спустя два часа, и застала Алекса сидящим на окне. Он в задумчивости вращал телефон в руках.

– Что-то не так? – ощутив его напряжение, спросила девушка.

– Колин не отвечает, – словно самому себе произнес он. Ассасин повернул голову к Нике и спросил, – что это было? С Нострадамусом. Ты выглядела немного… одержимой.