Макс Ридли Кроу - Дневники Химеры

Приветствовавший их человек говорил на английском, хоть и с непостижимым акцентом. Он был одет изысканно, хоть и непривычно: в его наряде сочетался покрой, присущий национальному костюму, и веяние Европы. Это был статный мужчина в летах, но еще достаточно крепкий и, судя по взгляду, немалого ума.

– Сэр Джагат Сетх, – любезностью на любезность ответил Клайв, кивнув. – Все в лучшем виде, не стоит беспокойства. Позвольте представить леди Лорин Питерс.

Он замолчал, хотя внимательно слушающий его Джагат Сетх ожидал продолжения речи с разъяснением, кем же приходится эта девушка, которую командующий притянул так далеко на важную встречу, но уточнений не последовало. Лорин скрыла досаду за лучезарной улыбкой и присела в реверансе. Только что Клайв унизил ее, буквально представив в роли шлюхи, хотя, безусловно, это можно было бы трактовать иначе, но едва ли почтенный Джагат Сетх стал бы это делать. Европейские женщины у большинства жителей этой земли вызывали усмешку, воспринимались как дешевки и вульгарные девки, хотя чего еще ожидать, если фактически большая часть женщин, прибывших за армией, таковой и являлась.

Крепость внутри превосходила даже самые смелые ожидания Лорин. Сочетание утонченных резных арок, по-королевски роскошных украшений куполов и каменной мощи защитных стен было таким же волнующе экзотическим, как и сам народ, живущий здесь. Лорин неоднократно видела на фресках и фасадах храмов картины, изображающие переплетения обнаженных тел. Любую аристократку это заставило бы упасть в обморок, но она другой породы. Рассматривая застывшие изображения оргий, имеющих религиозный характер, девушка думала лишь о том, как удивительны люди, в чей дом пришли ее земляки. Эта искренность, единение с природой, открытость – то, о чем давно позабыли в Европе, а, может, никогда и не знали. А эти цвета! Одежда женщин и мужчин похожа на крылья пестрых бабочек, порхающих над огромными цветами, словно придуманными безумным художником.

Клайв застал Лорин, сидящей у фонтана, бегущего из стены дома. Ее рука гладила бронзовую голову слона, украшающую источник.

– Они прекрасны, – тихо произнесла она. – Все. Во что превратит их наше вторжение?

Сэр Роберт хмыкнул, заложил руки за спину и, окинув равнодушным взглядом величественные постройки, произнес:

– Это богатая земля с бедными людьми. Их ресурсы помогут нам, а наши деньги – им.

– Значит, они станут нашими рабами?

Клайв насмешливо прищурился:

– Ассасины так любят драматизировать. Ваше фанатичное стремление к свободе разрушительно. Свобода ради свободы – это хаос.

Утром следующего дня, дав гостям отдохнуть с дороги, Джагат Сетх пригласил Клайва на беседу. Ко всеобщему удивлению на эту встречу командующий пришел не один. Лорин сама не ожидала приглашения, но ее спутник настоял. Он затеял какую-то хитрую игру, и больше всего она опасалась сыграть свою партию, не заметив этого. Стоя среди почтенных мужей в комнате, отведенной для неторопливой беседы под терпкий чай и приторные сладости, Лорин незаметно разглядывала их. Кроме Клайва присутствовали двое.

Джагат Сетх, встретивший их по приезде, рассказывал гостям о том, какой обильный дождь был на прошлой неделе. Собственно, «Джагат Сетх» не являлось именем, это означало – Банкир Всего Мира. Наваб Муршид Кули-хан часто делал займы у этого богатого марварийца, [31]за что и пожаловал ему не только всевозможные привилегии, среди которых возможность чеканить монеты, но так же и этот важный титул.

Вторым был другой банкир – Амичанд. Круглолицый, с хитрыми, чуть раскосыми глазами и удивительно круглым кончиком носа, он вызывал расположение и являлся довольно веселым человеком. С таким приятно иметь беседу, но опасно перебегать ему дорогу. Еще не успеет стихнуть смех, как враги Амичанда будут повержены, а их останки растерзают собаки. Лорин хорошо знала такого рода людей.

И тем удивительнее было то, как они ведут пустые разговоры, неспешно и томно, подчеркивая любезное отношение друг к другу. Они ждали кого-то. И вот четвертый участник встречи появился. Едва открылась дверь, и Лорин почувствовала, как в животе сворачивается ледяная змея, вроде той черной гадины, которую она мимоходом увидела по дороге сюда.

Вошедшему было чуть после сорока, его длинные с медным отливом волосы немного поблекли от проступившей седины, скуластое лицо с волевым подбородком и длинным острым носом почти не изменилось, лишь добавилось морщин. И фрак плохо скрывал несколько выступающий живот, который прежде был втянут, как у матерого волка. Но взгляд, взгляд остался прежним, таким же пронзительным, жгучим и цепким. Скользнув взглядом по Лорин, он ничем себя не выдал. Приветствовал всех присутствующих мужчин, в последнюю очередь – после представления Клайва – вежливо поцеловал руку единственной женщины.

– Сэр Майрон Бридж.

Она назвала свое имя в ответ. Как же много лет прошло с момента их последней встречи. Многое изменилось, но только не то, как Лондонский Кракен, под чьим прозвищем был известен этот человек на родине, зарабатывает на хлеб. Во времена войн и переворотов самым ценным становились уже не деньги, а доверие. Никакие суммы не гарантируют того, что союзник сдержит слово. Именно в эти тяжелые часы внезапно появился никому неизвестный молодой человек с вульгарно рыжими волосами, как у ирландца. Он пришел в высший свет с заявлением, что готов предоставить свои услуги в качестве поручителя при спорном вопросе. Кто уж там первый к нему обратился – неясно, но далее карьера юноши взлетела ввысь. Его приглашали как на семейные споры, так и на подписание договора между вчерашними врагами. Его появление становилось гарантом того, что сделка состоится и пройдет по всем правилам. За это все стороны соглашения выкладывали Кракену немалую сумму, и никто не жаловался-ведь они платили за собственное спокойствие. Если же кому-то взбредало в голову нарушить соглашение, щупальца лондонского чудовища доставали его повсюду. Этот человек умирал самой жестокой смертью, а его изуродованные останки выставлялись на всеобщее обозрение. Жертв Кракена прибивали к воротам, развешивали по частям над городом, внезапно обнаруживали среди фруктов на рынке. И никто никогда не отдавал приказ схватить жестокого убийцу. Оставшиеся в живых с благодарностью принимали его заботу, и поток клиентов только увеличивался.

Годы шли, и вскоре разбогатевшего и добившегося определенного положения Кракена, который сам себя назвал Майрон Бридж, стали приглашать исключительно для вопросов государственного масштаба. И его присутствие здесь свидетельствовало о непреувеличенной серьезности намерений всех сторон.