Екатерина Дей - Амир

Вито появился утром третьего дня, как и обещал Амир.

– Доброе утро.

– Доброе, Витек, доброе.

– Вито, доброе утро, ты пришел позвать нас на завтрак?

Я спрашивала в абсолютной уверенности, что он сейчас скажет, поездка отменяется по независящим ни от кого обстоятельствам, и Амир опять уехал по делам.

– Все готово для поездки. После завтрака можно отправляться в путь.

– Ты едешь с нами?

– Нет, с вами поедет Алекс.

И тут возник вопрос, я ничего не приготовила из одежды для поездки, в своей уверенности, что никуда не поеду, я даже не задумалась об этом.

– Вито, а … как надолго мы едем?

– Амир не уточнил сроков поездки.

– Я ничего не …

– Тебе нет необходимости с собой что-то брать, вы будете жить в доме Амира рядом с поместьем лорда Бэверли. Для тебя там все приготовлено.

– У Амира там есть свой дом?

– Его купили в связи с поездкой.

Фиса подозрительно молчала, опустив глаза, и я заволновалась:

– Фиса, ты же не уедешь?

– Не знаю, девонька.

– Вито, Амир в доме?

– Он ждет в столовой.

Я решительно пошла, даже не стала переодевать халат, Фиса подскочила за мной:

– Рина, лебедушка, яблонька, ты не сердись сразу, он муж твой, ему решать…

– Мне решать.

Я резко развернулась, и она едва успела остановиться, Вито даже придержал ее за плечо.

– Может, ты сама хочешь уехать домой?

Она опустила глаза, внутренняя борьба проявилась в крепко сжатых губах и взмахе руки:

– Рина, да я бы осталась, мне детки эти никак покоя не дают, я бы к ним съездила, еще раз посмотрела на них, может, я кому помогу. И ты у нас шутница, мало ли что придумаешь…

– Значит, остаешься.

Амир стоял в столовой у окна и смотрел куда-то вдаль, руки за спиной и сжатый кулак. Неужели опять началось? Эта мысль встревожено пронеслась в голове, но остановить себя я не успела:

– Доброе утро. Амир, можно Фисе устроить поездку в школу, где мы были с Мари? Пока мы будем ездить, она бы там …

– Доброе утро. Она может там жить в наше отсутствие.

Однако, быстрое решение, и вдруг я вспомнила, они же слышат лучше людей, Амир услышал наш разговор, у него было время принять решение. И мое заявление, что решать мне, он тоже слышал, и согласился. Но взгляд был строг, можно даже сказать, что мрачен и я неожиданно для себя рассердилась на него:

– Амир, ты не хочешь, чтобы я ехала с тобой?

– Почему ты так решила?

– А я тебя вижу, весь твой недовольный вид, не хочешь, чтобы я ехала – не поеду, буду с Фисой жить в школе.

Мне показалось, что он растерялся, даже головой повел, как будто не совсем понял, о чем я говорю. От этого зрелища я совсем повеселела, и уже с откровенной улыбкой добавила:

– Тебе меньше проблем будет.

Но, пожалуй, я была частью его какого-то его плана, потому что он вскинул голову и произнес тоном генерала:

– Мы едем вместе. Вито.

Они оба исчезли, а я гордо посмотрела на Фису, вот так, будет, как я скажу, а она только сокрушенно головой покачала:

– Рина, ты так с мужем-то говорить поостерегись, ирод, он иначе человеческому думает, у него мысли свои, нам неведомые.

– А я его не боюсь, и не боялась никогда, раз жена, то будь добр веди себя как муж, объясни все, зачем едем, что делать там будем. И вообще, Мари только и говорит, отец все объяснит, все расскажет, а он ни слова еще толком не сказал, пакет кинул и все, понимай сама.

Я глубоко вздохнула и удивилась, чего это я так разбушевалась, так радовалась поездке, потом категорически не поверила в саму возможность такой поездки, а теперь даже заявила, что муж не так сказал, не так позвал. И вообще, посмотрел не так. Фиса тоже удивлялась, высоко бровки подняла, глаза распахнула и держалась за уголок платка.

– Ты девонька, смотри, в пути не сильно мужу докучай, вопросы сначала обдумай разумом, а потом уж спрашивай, кто его знает…

– Фиса, у моего бывшего никогда толком ничего не могла понять, что в его душе творится, как на войне с врагом, только и жди удара в спину, и с этим так же? Тогда зачем говорил, что спасти хочет? Зачем тебя привез? Заел бы, закусил, как пирожком, ничего, оправдался бы перед своей королевой: не успел ничего понять…

– Рина, остановись!

Фиса так громко крикнула, что я пригнулась над столом.

– Он слышит все…

– Вот пусть и слушает! Проходила я это все уже. Сама говоришь, что с каким жила, такой и стала, раз жива осталась, то пусть как к жене относится, а не как… девке из гарема!

– Да он, березонька моя…

– Я не береза! Я корявая Баба-Яга! В душе у меня ничего нет, Фиса. Что было… а была только обида да боль, скорежило меня, и сейчас нет у меня веры никому, понимаешь, никому, и тебе тоже, я вообще никому не верю! И ему не верю ни в чем, подумаешь, в живых оставил, так для себя же, чтоб дольше силу свою получать, а на меня ему наплевать. Будет, как куклу, таскать, королеве своей показывать. Мол, смотри: она у меня хорошо живет, как ты сказала, так и делаю! А сам только как с игрушкой – новая вот и интересно, а, может, уже и не интересно, только королеве уже обещал, деваться некуда! Да еще ее мужа боится, вдруг тот слово свое сдержит, да за кровь своей жены и отмстит, сама говорила, что он-то ее любит, хоть и нелюдь.

Я говорила, а сама прислушивалась к себе: что это я, зачем говорю свои мысли, никогда так откровенно душу свою ни перед кем не открывала. И это не страх – я не боюсь Амира, его реакции на свой гневный выпад, а может наоборот, провоцирую на хоть какое-нибудь действие, хоть капельку информации, объясняющей его истинные намерения? А вот это, пожалуй, ближе к истине, это игра, мой мозг уже что-то просчитал, продумал какие-то ходы в борьбе с Амиром.

Фиса смотрела на меня, и ее лицо становилось все грустнее, а потом и слеза покатилось по щеке. Она утерла ее уголком платка и вздохнула:

– Ох, девонька, березка белая, много в тебе перемешалось за жизнь, только ту жизнь огонь уже сжег, да вода унесла. Теперь лишь ты сама можешь снова ее вернуть, да обидами укрыться, заново каменьями-то обложиться вокруг себя. А новая жизнь мимо тебя пройдет, не увидит тебя, с собой взять не сможет.

Мой гнев прошел, и я лишь мрачно смотрела на Фису, но ответить не успела – в столовую вошел Амир. Он опустился передо мной на колено:

– Рина, я обещаю ответить на все твои вопросы. Ты моя жена.

Его взгляд не был ясным, в нем проносились всполохи всех цветов: то яркая голубизна, то глухая чернота, то прозрачная серость, которая уничтожала даже зрачок. Я на мгновение замерла от неожиданности, и опять что-то решило за меня, моя рука потянулась к нему, и он подал мне свою ладонь.

– Я постараюсь быть честным с тобой и добиться твоего доверия.

Моя рука на секунду задержалась над его раскрытой ладонью, но потом все-таки сделала вид, что поверила и опустилась в нее. Мое внутреннее недоверие не ушло, оно спряталось где-то глубоко внутри души, но шаг навстречу был сделан.