Наталья Тутова - Вампир демону не эльф

Слегка привядшая мята – самое то для охранного плетения, кто бы что ни говорил. Вообще-то мэтресса Далия, учившая не одно поколение призывательниц понимать растительный мир, искренне считала, что самое лучшее, эффективное и, чего скрывать, эффектное лечение травами – это жгучей ботвой по попе. И к вопросу охранок она подходила весьма оригинально. «Возьмите то, что навевает вам покой, умиротворение, – говорила старая кошка. – Добавьте того, что дарит радость, смешайте с тем, что вызывает желание жить. Ну а слова вы и сами знаете, поди в призывательницы абы кого не возьмут!»

Лично для Кары мята была всем сразу: успокаивала, радовала. Вдохнешь освежающий аромат – беды неприятностями покажутся. А что привяла – не беда, так еще лучше: у свежесрезанной травы, не важно какой, запах приторно-ядовитый, что совсем не подходит для охранного обряда.

Мелкие листики истолочь в ступке – вот когда пожалеешь, что в этот мир выдернули без скарба, а ведь в нише остались и ступки мерные, и пестики удобные! – и добавить щепотку соли. Листья побольше и стебли осторожно, дабы не порвать, размять, возвращая утихший аромат. Треть дела сделана. Да-да, именно так. Ведь собрать нужное – еще не сделать ожидаемое. Да и что самое главное для снежной призывательницы? Естественно, снег!

Только глупенькие послушницы думают, что снег бывает лишь там, где холодно. Нет, снег приходит туда, куда его позовут. В этом весь секрет призывательницы: суметь сложить так слова и знаки, чтобы снег пришел на зов. А страшным оружием со злом или утешителем с исполнением желания – зависит от призывающей.

Несведущие зачастую полагают, что магия – это как плетение кружева: замысловатые узоры движений рук, старательно проговоренные слова, и со стороны смотрится красиво. Кара же сравнила бы магию… с мозаикой. Да-да, именно так: разнокалиберные кусочки нужно сложить в единую картину – цельную, гармоничную, будто такой от начала времен была. С самого первого дня в храме послушницы собирают мозаику. На первый взгляд ну что такого в том, чтобы сложить несколько кусочков в определенном порядке? О, если бы кусочков было несколько… Многогранные мелкие осколки не сосчитать в одиночку. И ладно бы простой узор складывался. А когда сто оттенков белого? Послушница проходит первое посвящение, собрав свою первую мозаику. Да-да, из тех самых ста оттенков белого. Ну не черный же снежным призывательницам собирать? Хотя бывают и исключения.

Вот лег первый ряд мозаики – ровный фон, ничего лишнего, только основа. Второй. Третий… Пятый… Двадцать пятый. Пожалуй, для основания хватит, можно и мятный узор пускать. Осторожно, на вдохе, чтобы не потревожить мерцающий любопытством еще не снег, но его отражение. Мягко, нежно, будто лапу на первый хрупкий ледок ставишь.

И снова белый фон. Один ряд, второй, третий. Бросить россыпью истолченные листья. И снова белые ряды – один, второй, пятый…

Первая снежинка, будто случайно выбившаяся из перины пушинка, кружит по комнате. Вторая. Третья… Малый хоровод закружился вокруг кошки в радостном приветствии: «Ты звала! Ты звала! А мы пришли! Видишь? Видишь!» И вот уже огромные хлопья падают из ниоткуда, не долетая до пола. Скоро-скоро снег разделит мир на две части: в одной ты, в другой – весь мир.

За снежной пеленой прячутся звуки: шаркающие шаги здравого смысла, ворчание рассудка, даже непоседа-время замирает, завороженно вглядываясь в пушистые хлопья. А снег танцует, снег поет свою безмолвную песню. Вот странность – звуков нет, а песня есть. И пусть другие говорят, что нету, ты-то слышишь! Ты чувствуешь ее всем телом: от макушки до кончика хвоста!

Снег пришел. Снег идет. Снег укрывает…

Не прошло и часа, а защита для дома была готова. От лихого бандита не спасет, ибо кто жаждет, тот таки найдет способ. Но от косого взгляда и недоброго слова точно защитит. Кара довольно разглядывала пока еще заметный охранный узор – через час его не будет видно, а пока… Пока можно насладиться хорошо сделанной работой. Да, Кара-и-Наис очень-очень хорошо поработала. Жаль, оценить некому. Быть может, Глэн смог бы что-то понять, но он пока далеко и дома будет лишь через пару-тройку дней.

А может, это и к лучшему?

Тин Мур недовольно хмурился. И дело было не в кружке эля, эль-то был достойным, весьма и весьма. Это мысли хмуриться заставляли. Наверное, стоило бы проклясть тот день и час, когда судьба свела почтенного гнома с графом де Хэнедоара.

– И за что мне это? – тихо подвывая, поинтересовался гном у эля.

Удивительное дело, но он, то есть эль, не ответил. Хотя гном был уверен: умей эль говорить, он бы точно перечислил полученный от сделок с графом доход.

– Не так уж и много! – проворчал гном, встряхивая кружку. А то что себе этот эль позволяет?!

– Плохо, да? – Девичий голос отвлек Мряу от гневного созерцания эля – все никак не успокоится!

– Э? – основательно хмельные глаза уставились на, видимо, девушку в плаще. Или это не плащ, а достойному Муру из рода Мряу кажется?

– Говорю: вам, наверное, так плохо, что решили горести утопить в вине? – пояснила девушка, подсаживаясь к гному и откидывая капюшон плаща.

«Фух, не показалось. В плаще она!» – непонятно чему порадовался гном.

– Это эль, – для чего-то уточнил Мур.

– Ну да, ну да, – покивала головой девица.

Выпитое мешало рассмотреть незнакомку, да и желания особого не было: после женитьбы почтенному тин Мряу с женщинами вообще как-то не того…

– В семье, наверное, проблемы? – участливо спросила девица.

Гном в ответ промычал то ли одобрительно, то ли отрицательно. Незнакомка предпочла услышать согласие.

– Ах, гляжу на вас, и душа разрывается: у такого видного, серьезного мужчины – и проблемы, – сочувственно вздохнула незнакомка.

Мур шмыгнул носом и гордо выпятил подбородок: вот он какой видный и серьезный!

– И так мне вас жалко, что аж помочь хочется! – продолжила сочувствовать девица.

– Чем? – аж икнул от удивления тин Мур.

– Есть у меня одно средство, – доверительно прошептала незнакомка.

Будь тин Мур немного трезвее, его внутренний голос во всю мощь завопил: «А! Что-то тут не то! Нам такого не надо!» Но внутренний голос, как и сам гном, был пьян. Не так чтобы в стельку, но весьма основательно. Посему внутренний голос пробурчал что-то невнятное и уснул.

– Так как? – Похоже, пока почтенный гном пытался услышать свой внутренний голос, речь незнакомки прошла мимо ушей.

– Ась? – захлопал глазами гном.

Будь тин Мур потрезвее, он бы заметил недовольный взгляд незнакомки, а так… Так он попытался вспомнить, что же он слышал от подсевшей к нему девицы. И какого тшехта ей надо?

– Я говорю: могу вам помочь. Есть у меня порошок особый, из пятнадцати трав стертый. Он обязательно поможет вашей беде, – повторила незнакомка.