Наталья Тутова - Вампир демону не эльф

Мур из рода Мряу ничего не понимал: какой еще порошок из пятнадцати трав? Почему из пятнадцати? Почему порошок? А главное, на тшехта он ему?

«Ой… не Фру ли отравить?» – от пришедшей мысли Мур почти протрезвел и уставился на незнакомку испуганными глазами: гном многое мог – соврать, украсть, обмануть, но убить… Нет, это как-нибудь без него.

– Будете по щепотке в горячей воде растворять и на ночь пить – все беды враз пройдут.

«Самоубийство?» – не то чтобы заинтересовался, но призадумался гном.

– Уже через неделю дела наладятся! А через месяц, быть может, даже за добавкой прибежите! – многозначительно поиграла бровями незнакомка. Или это в глазах рябит?

«Уф, жить буду!» – расслабленно выдохнул гном. Сказать, какой тшехт потянул его за язык, тин Мур из рода Мряу и под угрозой смертной казни вспомнить бы не смог:

– Сколько?

– Ой, вы меня смущаете! Я же по доброте душевной! – залепетала девица, пряча взгляд.

– А… ежели и я по… доброте душевной? – еле осилил сложную фразу гном: все-таки тин Мур и «доброта душевная» – понятия весьма далекие друг от друга.

– Сколько не жалко, – смущаясь и краснея, пролепетала незнакомка.

Гном крякнул, подумал, прикинул, опять подумал и достал… целых четыре медяка.

– Вот, держите, – протянула холщовый мешочек незнакомка. – Запомните: одна щепоть на ночь!

– А… э… найти-то вас как? Ну… потом…

– Спросите травницу Нжижу, вам любой покажет! – улыбнулась девица и была такова.

– Ага… травница… Ну, понятно, конечно-конечно, – покивал своим мыслям гном. – Значит, щепоть на ночь? Ну, не так это и страшно.

Ночь пришла не одна, а с холодным ветром. Но Кара-и-Наис не жаловалась: она любила ветер. Ведь дома зачастую ветер приносит снег – такой обычный и простой. Да и на что жаловаться, когда в руках кружка с горячим молоком с медом, гора подушек на полу, а в окно подмигивает луна?

Налетевший холод легко можно было бы списать на ночной ветер. Можно было бы. Если б вдруг не повеяло мятой: кто-то недобрый прошел мимо, да не просто так прошел, а зло глянул на дом, будто дом или его обитатели чему-то помешали. Выйти на улицу? А смысл? Того, кто глянул, уже нет: прошел, пробежал, пролетел. А защита хороша, не зря Кара-и-Наис числилась одной из лучших снежных призывательниц!

Зачем тин Мур оказался среди ночи у входной двери, а главное – как, сам тин Мур сказать не мог. Вот же спал спокойно, даже сны какие-то видел. Как вдруг у двери стоит. И серьга в руках. Ага, одна штука. Серьга жены. Не так чтобы любимая, скорее броская: длиной в пол-ладони, сплошь усыпанная каменьями. Каменья, правда, дешевые – крашеное стекло, но издалека смотрятся на диво дорого и солидно. И какого тшехта она у него? Какого тшехта он вообще тут оказался?

– Воды попить хотел? – поинтересовался шепотом у сережки гном.

Серьга, понятное дело, не ответила.

Почтенный гном потоптался у двери, подергал засов, проверил замок. И почти со спокойной совестью отправился в кровать, оставив то самое «почти» на утро.

В первый раз оказаться у двери после полуночи – это странно, но понимаемо. Но в десятый? Это пугает. Мало того, это замечают и другие.

Фру стояла у кресла и в отчаянии ломала руки: ее верное сердце точно знало – с мужем случилась беда! А он молчит! Совсем молчит! Только тяжко вздыхает и отводит взгляд, будто виноват в чем-то. Может, так и есть? Одна надежда на госпожу Кару – уж непонятно почему, но с ее появлением на их улице что-то неуловимо менялось: помирились бывшие в давней ссоре соседи, зеленщик перестал смешивать свежую зелень с пропавшей, известная сплетница поутихла. Вроде бы мелочи, но как-то… спокойней стало, что ли.

– Скажите, тин Мур, что-то происходило в последние дни, что так сильно беспокоит ваш сон? – едва ли не мурлыкала госпожа Кара.

Вроде бы и мурлыкала, но от ее тона хотелось мышкой забиться в уголок. Фру даже плечами передернула, стряхивая непонятное ощущение.

А бедняга Мур уже и взгляд отвести не мог: глядя в глаза сидящей напротив госпожи Кары, бедный гном чувствовал себя так, будто попал в снежный буран и выбраться не может.

– Так что происходило? – напомнила вопрос кошка.

Гном вздохнул, попытался отвести взгляд – безуспешно, а потому…

– Порошок на ночь пью, – сознался тин Мур: Мур из рода Мряу был упрямым, прижимистым, всяким был, но глупым… сам-то он считал, что никогда не был глупым, ну за исключением некоторых случаев, когда обстоятельства были против него. То есть единственным событием, выбившимся из череды привычных, был тот самый порошок.

– Что за порошок? – навострила уши кошка.

Тин Мур со вздохом извлек из кармана увесистый мешочек с проданным травницей порошком.

– Кто? Когда? Зачем? – по-военному четко спросила Кара.

Кряхтя и тяжко вздыхая, гном поведал героическую, а может, и романтическую историю о том, как он хотел порадовать свою жену, которая так печется о нем, своем супруге. На пятой минуте кошка откровенно заскучала, что не могло не расстроить ее деятельную натуру. А потому, пока почтенный гном разливался соловьем перед супругой, кошка реквизировала порошок и тут же сунула в мешочек любопытный нос.

Ну что можно было сказать о сем странном сборе? Шарлатанство, дилетантство и полнейшая подстава! Петрушка, фенхель, кориандр, «заполированные» весьма обильно базиликом. Это основная масса. А вот малая доля, точнее, один ингредиент придавал этой бессмысленной смеси преступный характер – полное принуждение на уровне подсознания! Нехило работают местные травницы…

– Как вы должны были его принимать? – разрушила семейную идиллию кошка: Фру млела от счастья – муж думал о семье, Мур победоносно выгибал бровь – его рассказу поверили.

– А? – захлопал глазами гном.

– Травница дала вам этот порошок с указанием, как его принимать. Каковы были эти указания?

– Пить на ночь, растворив в горячем вине, – преданно глядя в кошачьи очи, поведал гном.

– Точно? – удивленно изогнула бровь кошка.

Гном активно закивал головой: все так и было!

Кара-и-Наис всеми силами пыталась не рассмеяться: у почтенного семейства Мряу практически горе, а она… Но как тут удержаться, когда кое-чья безалаберность обернулась спасением? Это ж надо было умудриться смешать зелье принуждения с вином! М-да… При всем богатстве своего лексикона кошка не находила нужных слов.

Однако смех смехом, но ведь преступный замысел налицо. В своем мире Кара-и-Наис была и обвинителем, и судьей для преступивших закон, иногда и палачом, когда призывала Снег наказать виновных. А здесь… Ну, пойдет она к стражникам, а что сказать? В том-то и дело, что нечего. Самой разобраться? Почему бы и нет! Как раз до приезда сиви… то есть мужа развлечется.