Гай Орловский - Ее Высочество

От костра все сильнее тянет жареным мясом, Фицрой насадил на вертел оленя целиком, я не представляю, как можно приготовить такую тушу, чтобы сверху не пригорело, а внутри не остались сырые места, но Фицрой уверен, что все получится, он и угли двигает прутиком так, чтобы давали где-то жар сильнее, где-то слабее, но я бы просто нарезал оленину на ломтики и пожарил без фокусов. Шашлыки любой дурак сумеет, потому они и самые популярные среди таких вот умных снизу.

– Все-все, – сказал Фицрой, видя наши нетерпеливые взгляды. – Еще чуточку…

– Ждем, – сказал я и повернулся к Рундельштотту. – Я вообще-то осторожный, даже трусливый, не вслух будь сказано. Потому рисковать не буду, но стучаться в эту стену не перестану.

– Порталы Древние делали не для себя, – пояснил он. – Порталы и есть порталы, через них проходят. Не важно, сам чародей или кто-то еще. Но намного проще, как сказано в древних рукописях, не делать портал, а перемещать только себя. Это примитивнее, как сказано, и доступно даже простым чародеям…

– Ого!

Он вздохнул.

– То, что было доступно их простым чародеям, недоступно нашим высшим. Или доступно, однако кто знает? Ты пришел издалека, так что пробуй. Может быть, у тебя получится. У дурней иногда получается то, что не удается мудрецам…

– Мудрецы ищут там, – пояснил я, – где и надо искать. А решение иногда лежит как раз в другом месте. Часто вообще противоположном. Потому многим мудрецам решение приходит во сне, когда мозг освобождается от оков логики и начинает искать там, где показалось бы неспящему нелепым.

Он посмотрел с некоторым удивлением.

– А в тебе чувствуется серьезная школа магии!

– Просто слышал краем уха. Кончиком края. Издали. Внутреннего уха.

Вряд ли он поверил, судя по его виду, мы оба с Фицроем темные лошадки, да и Понсоменер еще та цаца, но сказать ничего не успел, Фицрой провозгласил с гордостью:

– Готово!.. Кто-то откажется?

Мы втроем с ножами в руках поспешно подсели ближе, и в этот момент я ощутил странное прикосновение, словно нечто коснулось меня всего, всех моих клеток, нервов, аксонов и синапсов. Я замер, прикосновение не грубое, напротив, звездное тепло продолжает пропитывать мое тело, словно горячая вода кусок прессованного сахара. Во мне что-то происходит, но это не выразить словами, нет таких в простом языке… даже образов нет, вон и хай-тек уже не оформить в словах для человека простого, а это вовсе не вообразимо, более сложное и грандиозное, нужно не устрашиться и держать себя открытым и верящим, что это вторжение в мою суть вовсе не вторжение, а материнская или отцовская забота…

– Мы с тобой одной крови, – прошептал я вслух, – ты и я… Мы из одних атомов, ты создало меня, разумную жизнь, чтобы понять себя, узнать и начинать перестраивать… так как я – всего лишь инструмент совершенствования тебя самого… Я делаю только первые шаги на бесконечной дороге познания… но я делаю… помоги мне… дай мне то, что я уже могу… и не давай слишком много, чтобы я не взорвал вселенную…

Из дальних вселенных донесся довольный голос Фицроя:

– Юджин, сам знаю, что можно обалдеть… но ты ешь!

После долгих столетий услышался и другой голос, Рундельштотта:

– Не дергай… он что-то нащупал…

– Ну да?.. Ладно, нам больше останется. Понсик?

Измененный голос Понсоменера подтвердил:

– Подумаешь, олень на четверых… На троих будет больше…

Но в его словах я услышал «не отвлекайся…», однако ощущение гигантских ласковых ладоней, откуда шло тепло, начало так же медленно растворяться в звездной ночи, но я продолжать сидеть, как суслик у норки, не двигаясь, прислушивался к себе.

Что-то во мне все еще происходит, словно непонятное тепло продолжает распространяться по телу, но уже без постороннего присутствия, все это во мне, уже мое тепло, мой жар и моя хорошая надежная тяжесть.

Я наконец поднес тяжелую руку с нанизанным на кончик ножа куском исходящего соком жареного мяса.

– Ну как? – спросил Фицрой в нетерпении.

– Будто бы с тобой в таверне «Веселая корова», – ответил я.

Он просиял.

– Это где мы вылакали лучшее вино, перещупали всех девок, даже трактирщицу, а потом и разнесли там все в драке?..

– Да, – подтвердил я.

– Здорово, – сказал он с энтузиазмом. – Надо будет повторить! А как мясо?

– Я ж говорю, – повторил я, – такое же ощущение…

– А‑а‑а, – сказал он, – а я думал, чего это ты замер и глаза вытаращил…

– Это я смаковал, – ответил я коротко и уже так невнятно из набитого мясом рта, что больше никто ничего не спрашивал, пока я жадно ел.

Рундельштотт, посмотрев, как все сыто отдуваемся и подраспускаем ремни, велел, не обращая внимания на меня, задержаться на час, пусть мясо растворится в теле. А в следующий раз так не наедаться. Если опять олени по дороге, не трогать.

Я закрыл глаза, делая вид, что сплю. Рундельштотт прав, нужно сосредоточиться на более простом: перемещении себя самого. Портал – это для мастеров. Портал – это универсальность, через него можно перебросить целое войско, а вот самоперемещение потребует энергии, чувствительности и самонастройки намного меньше.

Правда, насчет целого войска я загнул, каждое перемещение требует огромного количества энергии, так что портал схлопнется за спиной двух-трех солдат, ну пусть десятка, а даже могучий и переполненный темной энергией чародей останется на недельку выжат досуха. Если не дольше.

Рундельштотт сидел молча, но я чувствовал его присутствие даже с закрытыми глазами, наконец он пошевелился, проговорил слабым голосом:

– Беда за бедой… Бедная Адрианна…

– Мир несправедлив, – согласился я. – За стенами не видно, в лаборатории всегда хорошо, даже баб не надо. А чего ужасаться?.. Жизнь… Как вы вино делаете?

Он пробормотал:

– Заклятие.

Я открыл глаза, повернул к нему голову.

– Сложное?

– Простое, – сообщил он, – но самому нужно быть… в общем, здесь не всегда долгая учеба в помощь. Иногда нужно просто почувствовать…

– Это я могу, – заверил я. – Нет-нет, я не о бабах! Я вообще-то человек чувствительный, в жизни не мог пнуть собаку. Иной раз расчувствуешься, убил бы кого-нибудь… А я могу попробовать?

– Убить?

Я отмахнулся.

– Убивать и дурак может, это я уже убедился. А вот создавать, к примеру, вино… Или еще что-то?

Он хмыкнул, в старческих глазах я отчетливо рассмотрел беззлобную насмешку.

– Создавать? А я думал, умеешь.

– Увы, – ответил я. – Так как насчет? Я же ваш ученик!

Он хмыкнул.

– Ученик… Но у тебя своя игра и свои тайны. Какой мне прок от того, что буду тебя учить?

– Понял, – сказал я. – Хорошо, прок будет. Материальный, верно?

Он кивнул.

– Именно.