Марк Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

– Старинные символы нашего рода, – сказала мать, – сохранившиеся с прежних времен.

– Их сделали воины-волки?

– Или же кто-то, очень похожий на них.

– Они поклонялись богине?

– Этого я не знаю, Карас. Богиня имеет множество обличий, перед разными людьми она предстает по-разному.

– Как это?

– Ее называют Изидой, ее называют Гекатой. На севере считают, что она вовсе не женщина, там ее зовут Одином, Вотаном или Меркурием.

– Как же она может быть и женщиной и мужчиной одновременно?

– Но даже люди выглядят по-разному, когда ты подходишь к ним со спины или же глядя в лицо. А теперь представь, сколько образов может принять бог.

– Она божество. Она может делать все, что ей угодно. Именно это и делает бога богом, – вставила Эли. – Боги изменяют мир вокруг себя согласно своим желаниям.

– В таком случае император Константинополя тоже бог, – сказал Карас.

– В какой-то мере, – согласилась мать.

Карасу хотелось поговорить об этом еще немного. Его мать и сестра обычно никогда не обсуждали с ним подобные вопросы. И вот он наконец обретает те знания, которых так сильно жаждал. Однако мать просто убрала в мешок остатки хлеба и оливок и сказала, что им пора двигаться дальше.

Сначала Карас ощутил в воздухе запах воды, затем ощутил ее на стенах. Теперь скальная порода сделалась иной. Камни походили на сплетенные корни деревьев, на оплавленные свечи – ничего похожего он до сих пор не встречал. Он представил, что заползает под корни гигантского дерева в поисках источника, из которого оно питается.

Ему казалось, они провели под землей много дней, хотя он совершенно утратил чувство времени. Мать взяла мало еды, она сказала, что будет полезно поголодать, чтобы подготовиться к обряду. Отдых больше не доставлял радости. Они мгновенно начинали мерзнуть, и мокрая одежда липла к коже.

– Ты никогда не рассказывала мне о своих снах, – сказал Карас Эли, когда они снова сделали привал. – Что тебе снится?

Девочка помотала головой.

– Ну, расскажи, – попросил он.

– Я не могу тебе рассказать.

– Ну, скажи…

– Мама!

– Он все равно ничего не поймет, расскажи ему.

Карас до сих пор ни разу не видел мать такой. Она совершенно точно была вне себя от страха, и при этом в ней ощущалась какая-то обреченность, как будто все, что до сих пор считалось важным, утратило смысл перед тем, что им предстояло совершить здесь, под землей.

Мальчик оглядел сочащиеся влагой стены. Скалы состояли из каменных пластинок, напоминающих шляпки громадных грибов, и в свете свечи казалось, будто на камнях кривятся безобразные рожи.

Эли заговорила:

– Меня ищет что-то. Оно ищет меня всегда. Оно преследует меня из жизни в жизнь из-за того, что живет внутри меня.

– А что живет внутри тебя?

– Знаки, которые шепчут что-то. Знаки и символы, которые служат ключом к знаниям. Я вижу их, слышу, но не могу прикоснуться к ним.

– Тогда какая тебе от них польза?

Она раздраженно отмахнулась от его вопроса. Карас догадался, что она хотела сказать. «Ты не поймешь».

– Какая от них польза?

– Они частица кое-чего.

– Чего?

– Бога.

– Значит, и ты частица бога.

– Мы все частицы бога, – вмешалась мать.

– Но это же чепуха. Она просто девчонка, – возразил Карас.

– В ней заключено одно из воплощений богини. Я в это верю. Геката существует в трех воплощениях. Дева, мать и старуха. Твоя сестра дева.

– И что хорошего она получит от этого?

– Возможно, ничего. Главное – то, за чем мы пришли сюда.

– Нет, если она богиня, может она наколдовать нам еду или красивую одежду? «Я частица бога». Где ты только научилась таким словам, Эли?

– Во сне. И, между прочим, я так не говорила.

Сестра отвечала так серьезно, что он перестал насмешничать. Он догадывался, что она хочет сказать о чем-то еще.

– А есть другие частицы?

– Не знаю. Надеюсь узнать у источника. Он подскажет мне, как спастись от того, что меня преследует.

– А что тебя преследует?

– Волк, – ответила Эли.

– Ха! – Он ткнул в нее пальцем. – Мне снится волк, и это ерунда, ей снится волк, и ее ведут под землю, чтобы она получила пророчество!

– Нет, не просто получила, – возразила мать.

– А что тогда?

– Она пришла, чтобы обрести дар, заплатив за него. Ничто не дается просто так у источника, можно только обменять. И не все готовы отдать то, что у них попросят. Вот я, например, не отдала.

– Но ты же умеешь предсказывать будущее.

– Мой дар слаб, и я с ним родилась. Я не согласилась отдать то, что попросил источник.

– Я соглашусь на что угодно, – заявил мальчик.

– В таком случае хорошо, что тебя не попросят.

Они доели оставшийся хлеб и оливки и пошли дальше. Стоило на минуту остановиться, и они замерзали, стоило двинуться дальше, и они обливались потом. Все ниже и ниже, в самые дальние пещеры. Наконец они пришли к ручью, который стекал по каменным уступам в темноту.

Стараясь не погасить лампу, они сели на камни и начали потихоньку сползать по каменным ступенькам все ниже и ниже, пока Карас, поглядев вперед, не увидел нечто, отчего его пробрал озноб.

Их лампа была теперь не единственным источником света. Прямо перед ними открывалась пещера, стены которой светились.

Мать поползла вперед, преодолела поток воды. Оказавшись в пещере, она поставила лампу на скалу. Карас с Эли последовали за ней.

Рядом с лампой камни светились насыщенным красным светом, чуть поодаль свет ослабевал, становясь все более мягким. Свечение похоже на отражение света лампы, подумал Карас, только не на поверхности камня, а глубоко внутри. Они оказались в подобии каменного ковша, в широкой и невысокой – в человеческий рост – пещере над водой, напоминающей раскрытую ладонь. Скалы поднимались из подземного озера, похожие на пальцы, и вода держалась в ковше каменной ладони, как будто земля предлагала ее им. Вода искрилась в свете камней. Карасу пришла на ум окровавленная ладонь Христа, пронзенная гвоздями римлян, он вспомнил слова матери: «Не все готовы отдать то, что у них попросят». Что отдал Христос на кресте? Свою жизнь и боль. И кем он стал? Богом.

– Мама, почему камни светятся? – спросил он.

– Это, насколько я понимаю, вовсе не волшебство. Они просто впитывают свет лампы, – сказала она. – Как только мы погасим ее, камни потемнеют.

– Не гаси лампу, – взмолилась Эли. Голос ее срывался от страха.

– Я вовсе и не собиралась.

Мать еще немного прошла вперед, перелезая через гигантские каменные пальцы. Пещера заканчивалась каменными уступами, на которых кое-где сохранились приклеенные огарки свечей. Карас сосчитал их. Каменных полок оказалось восемь, две больших над самой водой и несколько маленьких – выше. Он вспомнил, как однажды тайком пробрался на ипподром, чтобы увидеть гонки на колесницах. Да, подумал он, очень похоже на стадион в миниатюре.