Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна)

Он опустил босые ступни на устланный мягким ковром пол и подошёл к подоконнику. Пальцы прикоснулись к холодному мрамору. Зенфред подался вперёд и выглянул наружу. В небе замерла серебряная монета луны, тени от растущих у подножия замка кустов бродили по отвесным стенам. Зенфред обернулся и обвёл взглядом комнату. Впереди темнела дверь чёрного дерева, запертая изнутри на засов. Справа, освещённая лунным светом, белела подушками и шёлковыми простынями кровать под роскошным балдахином. Рядом примостилось кресло, на котором лежали наскоро скинутые вещи, ещё два, вместе со столом на гнутых ножках, стояли в темноте левой стены перед камином. Потолок поддерживали по углам четыре колонны.

Зенфреду всё здесь нравилось: тёплая погода, навеянная магией, уют и запахи, и ему совершенно не хотелось вспоминать, зачем он оказался в этом теле, и куда делось его собственное. Первым, что поколебало в нём спокойствие, были имена. Эсанора, Праен, советник Лариус, магистр Каснел, Майернс – они вонзились в память, будто ржавые гвозди, и с каждым ударом сердца вколачивались всё глубже, принося с собой мерзкие воспоминания. Зенфред окунулся в них, как в жерло вулкана, из которого вышел полным прежней ненависти. Заново распалённые раны заныли, и всё вокруг перестало казаться спокойным и прекрасным. Это было затишьем перед бурей, которая в скором времени обещала разразиться благодаря Зенфреду.

Он приблизился к зеркалу возле окна, раздражённо вздохнул и накинул на него простыню. Белое лицо Праена приводило его в бешенство. От одной мысли, что где-то рядом спит спокойным сном второй советник Лариус, бросало в дрожь. Зенфреду тошно было находиться в обители врага, и он не сразу понял, что это не замок второго советника, а его родная Пламенная Резиденция, чуть изменённая природной магией.

Зенфред вздрогнул, и его прошиб холодный пот. Он ничего не помнил о годах, проведённых в этих стенах, о матери и отце. Все события его жизни с рождения и до момента казни Райелдов превратились в один сплошной провал. Зенфред знал, что должен отомстить за семью, и знал, кому должен отомстить, но близкие люди для него перестали существовать. Они воплотились в пустых образах с именами и лицами, к которым Зенфред ничего не чувствовал. Он приказал Источнику сохранить главное, и магия выполнила приказ, оставив только ненависть к врагам и события, ставшие тому причиной. Зенфред мучительно пытался вытянуть из себя хотя бы каплю воспоминаний, но все усилия оказались тщетными.

Наутро, не найдя лучшего занятия, Зенфред решил продолжить воплощение плана в жизнь. Ему предстояло многое понять не только о втором советнике, но и о советнице. Эсанора была самой загадочной личностью из окружения короля. Появилась из ниоткуда пару лет назад и тут же прорвалась к власти. Как обычная женщина, пусть даже привлекательная и умная, могла заручиться поддержкой Майернса? Явно не через постель, если только лекари не придумали для семидесятилетнего правителя специальных отваров. О её прошлом никто ничего не знал. Ни рода, ни статуса её предков, но она была связана с отцом Аринда, да ещё и работала на него в шайке наёмников.

– Аринд… – Зенфред встрепенулся и подскочил в постели. – Чьё это имя? Кого звали Ариндом?

Он чувствовал, что упускает что-то очень важное. Этот человек был близок ему, связь с ним превосходила даже кровную, и в то же время он не ощущался ни как родственник, ни как близкий друг. Зенфред принялся ходить по комнате из угла в угол, в таком состоянии его и застала постучавшая в дверь служанка. Пришлось прекратить ворошение тлена памяти и сообразить, как должен бы вести себя Праен Лариус.

Девушка вошла, держа в руках чашу с ароматной тёплой водой. Зенфред умылся и позволил себя одеть.

– Господин Лариус передавал вам поздравления и сказал, что прибудет с Картана через четыре дня, – сообщила служанка. – Вместе с вашей матушкой леди Анбер и сёстрами.

Зенфред помрачнел: скоро всё сборище Лариусов соберётся в его родном доме.

– А не было ли писем от моего друга Аринда? – спросил он, пока Риала расчёсывала ему волосы.

В голове юного создания от каждого прикосновения к нему вспыхивали такие мысли, что Зенфред поспешил отвлечь её, изнемогая от пустых девичьих восторгов.

– Не было, господин, желаете сейчас же просмотреть почту?

– Нет, позже.

Служанка не знала никакого Аринда, и Зенфред не представлял, где теперь его искать, он даже записал имя, чтобы случайно не забыть. Риала принесла завтрак и стопку конвертов в комнату и бесшумно удалилась, получив указание не тревожить до обеда. Зенфред подвинул кресло к окну и опустился в него, ощущая утомление и лёгкую головную боль. Похоже, Праен страдал мигренями, а может, последствия бурного празднования до сих пор давали о себе знать.

По-летнему зелёный сад заливали солнечные лучи, но уже за пределами крепостной стены дышала холодом зима, и ветер пересыпал снежную крупу на заснеженных полях. Зенфред наскоро пробежал глазами послания. В основном это были поздравления, адресованные второму советнику в связи с новой должностью и концом обучения Праена, несколько приглашений на обеды и званые балы и весточки от дальней родни.

Для начала стоило разобраться если не с памятью, то хотя бы с Источником. Зенфред открыл внутреннее зрение и ахнул – мгновенно! В прошлый раз ему было куда труднее пользоваться магией, но теперь всё иначе, и, взглянув на переплетение энергий, Зенфред понял, почему. Остатки его сосуда не просто крепились к стенкам Источника Праена, но находились внутри него. Красный сосуд мерцал серыми искрами, а выходившие из него нити были двух цветов. Зенфреду не стоило волноваться об удержании души в этом теле: она практически слилась с чужим Источником, две энергии ощущались, как одна.

Сердце заколотилось с бешеной скоростью, дыхание участилось от волнения, вызванного ошеломляющей догадкой. Если связь настолько сильная, можно попробовать контролировать не только свою магию. Зенфред расслабился и высвободил красные нити. Источник Праена слушался почти без колебаний, хотя управлять им оказалось непросто из-за нехватки опыта. Нити высвобождались одна за другой, и вот уже Зенфреда окутывал целый кокон из мерцающих паутинок, но он знал, что способен на большее, ведь этот Источник открывали по всем правилам.

Нити встрепенулись и рассыпались в две стороны, будто крылья огненной птицы. Зенфред мог управлять формой, и это доставляло ему такое наслаждение, какого он никогда прежде не испытывал. Паутинки сплелись в сложную сеть, растянулись прямоугольной плоскостью по контурам пола, и фигура приобрела объём, разойдясь в плетёный огненный куб. Он продолжал бы бесконечно, но в дверь постучали, и волна негодования от потревоженного покоя едва не убила несчастную Риалу.