Анатолий Махавкин - Звери у двери

Витька нервно рассмеялся и отступил на пару шагов, потирая лоб. Я оглянулся: парни и девушки продолжали рассматривать Лисичанск, но Илья отвлёкся и вопросительно кивнул головой: не нуждаюсь ли в помощи. Я только безнадёжно отмахнулся: стой, мол.

– На каком языке ты разговаривал с этим пердуном? – губы Вити плясали в нервной ухмылке. – И с этими ублюдками, которые нас грохнуть хотели?

– На нашем, на русском, – я пожал плечами, – странные ты вопросы задаёшь. Я…

– Не-ет! – товарищ бешено помотал перед моим носом указательным пальцем. – Мы в школе проходили немецкий, так вот, он очень сильно напоминает всю их трескотню. Я даже отдельные слова узнавал. А вообще, знаешь, как дико: ты ему по-нашему, а он тебе – своё чириканье, и оба друг друга великолепно понимаете, только я один дурак-дураком. Что уставился? И тот, зелёный, в лесу, тоже шпрехал не по-нашему.

– Бред, – я помотал головой.

– Бред? – Витя оскалил зубы и потащил меня к луже. – Вот это – бред! Смотри! Узнаёшь?

Дьявол. Видимо, мне не показалось. Похоже, не только в обличье Ильи и девочек произошли некоторые изменения. Я тоже изменился. Причём очень сильно. Кожа заметно посветлела и стала более гладкой. Волосы отросли и побелели, превратив меня почти в блондина. Глаза пожелтели, а зрачок изменил форму, став овальным. Я перевёл взгляд на оскаленного Витю. М-да, а я ведь теперь на голову выше товарища. Вот така фигня, малята.

– Ну и ещё, на закуску, – продолжал вбивать гвозди разбушевавшийся Витёк. – Вы не жрёте уже больше суток и, судя по всему, ни фига не проголодались. Не устаёте, хоть и можете носиться, точно лошади. Ну и самая мякотка: сегодня ночью я хренел от ваших сексуальных похождений. Вся ваша славная пятёрка только и трахалась друг с другом ночь напролёт. Ладно, вы с Ильёй перераспределили Ольгу – дело ваше. Но когда ты спал с Натой, я хотел выйти и вломить тебе люлей, говнюк ты сраный! Не захотел шум поднимать: Пашке и без того хреново было. Молчишь, герой-любовник?

Какого ответа он ждал? Я лишь крепко сжал в ладони медальон и, заметив этот жест, Витя злорадно кивнул:

– Вот-вот, думаю, именно эти финтифлюшки всему виной, – каркнул парень и приблизился ко мне: – как только вы их напялили, так дерьмо и понеслось по трубам. Но я знаю, как нужно поступить. А ну, снимай эту дрянь!

Он протянул руку, а я внезапно ощутил дикий ужас от одной мысли о расставании с медальоном. Прикрыв ладонью украшение, я выбросил вторую вперёд. Витёк отпрянул назад, испуганно уставившись на мои пальцы. В глазах товарища застыл настоящий ужас, когда он, продолжая пятиться, встретился взглядом со мной.

– Вот дерьмо! – угрюмо прохрипел парень и сплюнул. – Похоже, я уже опоздал.

Он повернулся и едва не бегом отправился к повозке, а я поднёс ладонь к лицу и осмотрел её.

– Чёрт, – тихо пробормотал я, – вот это да!

Потом склонился над грязной водой и очень долго рассматривал своё отражение. Внутри возникло странное ощущение, какое обычно бывает при быстром скольжении вниз с горы. Дух захватывало. Только я никак не мог понять: от ужаса или от любопытства. Скорее, и того, и другого было ровно поровну.

Над моим подрагивающим отражением возникло ещё одно – Ольги. Оно положило ладонь на голову моего, и я ощутил касание холодных пальцев.

– Нарциссируешь? – поинтересовалась девушка и тяжело вздохнула: – Что делать-то будем? Похоже, отсюда не то что дозвониться, добраться до родных мест – невозможно.

– И это – далеко не единственная проблема, – угрюмо буркнул я и поднял руку вверх, демонстрируя собеседнице увиденное ранее Витей. – Каково?

Голову больно кольнуло, и я с тихим возгласом дёрнулся в сторону. Оля осталась на месте, и на длинных пальцах безвольно опущенной руки блеснули острые коготки. Такие же, как и у меня. Проклятые штуковины непонятно как выскакивали из-под ногтей и тут же становились их неотъемлемой частью. При желании их можно было спрятать, и тогда рука принимала совершенно обычный вид. И ещё: в тот момент, когда когти выдвигались наружу, в кончиках пальцев возникал необычный, но довольно приятный зуд.

– Сегодня ночью, – с виноватой улыбкой сказала Оля, – когда ты ушёл, я так и не смогла уснуть. Сидела, смотрела на небо, на звёзды, на луну. Потом поднялась на крышу и стала рассматривать всё подряд: поля, деревья, сад…

– А там…

– Ну да, а там – ты с Наташкой, – Оля стрельнула в меня колючим взглядом. – Ух, как я разозлилась! Ну, думаю, придёшь ты, зараза, а я тебя – по физиономии, да так, чтобы царапины остались, на память. Чувствую, что-то не то. Посмотрела на руки, а на пальцах – это…

Я поднялся и подошёл к Ольге. Девушка словно ждала этого и тотчас прижалась ко мне. Я ощутил сильную дрожь, словно у Оли был приступ лихорадки. Обнимая её, я поднял голову и увидел Илью, замершего на полдороге к нам. Вид у парня был потерянный, точно он никак не мог решить: продолжать ли ему движение или вернуться обратно. Я отрицательно покачал головой. Не сейчас.

– Знаешь, как мне стало страшно, – внезапно всхлипнула Оля и ещё крепче прижалась ко мне, – как в фильме про чудовищ. Мы превращаемся в оборотней? Или вампиров?

– Нет, ты совсем не похожа на чудовище, – я поцеловал её в щёку, – и вроде бы никто из наших ещё не начал пить кровь и выть на луну. Выбрось эти глупые мысли.

– Тогда откуда это? – отстранившись, девушка подняла руку, демонстрируя острые, словно бритва, когти. – А приятно… Нет, скажи: откуда? И не только это, я же не слепая – вижу, как сильно изменились девчонки.

– Ты тоже, стала ещё красивее.

Она отпихнула меня, и я увидел слёзы, блеснувшие в её глазах.

– Но почему? Может, я не хочу меняться!

– Пошли, – тихо сказал я и, взяв за руку, повёл к остальным.

Тут оказалось очень шумно. Все кричали, задавали множество вопросов, и вообще хотели странного. По крайней мере, немедленного возвращения домой. Закрывая именно эту тему, я показал всем проклятый браслет, по-прежнему притворяющийся недвижимостью. Приходилось терпеливо дожидаться того момента, когда это ему надоест.

– Как поступим? – нервно спросил Илья, спрятав руки за спиной. Хм… – Вернёмся или двинем дальше?

Витёк, ставший на отшибе от всех остальных, смотрел в землю и зло ухмылялся. Я перехватил брошенный им исподлобья взгляд, и он мне совсем не понравился. Как на врагов глядел на нас товарищ, словно мы уже обратились в персонажей ужастика – вампиров или зомби. О-ох! Ещё одна проблема. И этот галдёж…

– Стоп, стоп, стоп! – сказал я, поднимая руки вверх. Как ни странно, но все тотчас умолкли. – Выражаясь колдунским языком наших чиновников, на повестке дня у нас два вопроса. Две проблемы.

– Дураки и дороги¸ – буркнул Паша и был тотчас пристыжен Натахой.