Анатолий Махавкин - Звери у двери

Когда ночная тьма за окном подалась под напором наглых лучей зевающего светила, а звёзды начали торопливо прятаться в остатках взлохмаченного мрака, в дверь осторожно постучали. Стук был условным, но условность эта… Кто мог набраться безумной смелости и стучаться в мою дверь, кроме одного-единственного человека? Илья и девочки входили просто так.

– Входи, – негромко позволил я и отложил толстый том «Меланхолий», – не спится?

Симон только тяжело вздохнул, закрывая дверь, и бросил косой взгляд на вход в спальную комнату. Отсюда можно было разглядеть босую пятку, торчащую из-под одеяла и расслышать тихое сопение. Утомилась, бедная девочка.

– Где выпивка, ты и сам знаешь, – буркнул я, изучая набрякшие веки и небритый подбородок графа, – обслуживать не буду, чай не девица.

Симон молча кивнул, налил себе из тёмной гранёной бутылки и обессиленно опустился в кресло напротив. Отхлебнул, а потом ещё раз тяжело вздохнул. Жалобно так.

– Посочувствовать? – осведомился я. – Ну давай, рассказывай, как тяжела работа Серого Короля. Кажется, я ничего не напутал с прозвищем?

– Моя работа была бы намного проще, если бы твои подопечные не вышвыривали королев из законного ложа, а ты бы после не трахал их ночь напролёт!

– Ух, ты! – я хихикнул. – Так ты ожидал, пока всё закончится? А насчёт подопечных… Раз уж ты готов принимать их в своей кровати, будь готов к определённым неудобствам. Время от времени.

Симон сделал большой глоток и, отставив стакан, откинулся на спинку кресла. Потом принялся ожесточённо массировать виски с набухшими венами.

– Безумие, – бормотал он, – я даже не представлял, какую огромную проблему создаю, приглашая вас сюда.

– А у тебя был выбор? – я тихо рассмеялся. – Кроме того, заметь, нынешний король… Ну, почти король, полностью подконтролен тебе. То есть, после коронации, некий Симон станет первым человеком в королевстве. Безумие, как ты это называешь. А всё остальное… Ну, спит Наташа с королём, а я – с королевой, что с того? Двор и прежде, как мне кажется, не отличался строгостью нравов.

– Там было ещё два лакея, которых ты не заметил, – буркнул граф, стараясь не встречаться взглядом со мной, – хорошо, мои люди успели оперативно отреагировать на шум. Мы их по-быстрому допросили и устранили. Никто ничего не узнает.

– Вот и чудненько! – я хлопнул в ладоши и подошёл к окну. – Инцидент исчерпан?

Он кивнул, а потом решительно допил напиток, но подниматься не торопился. Кажется, мой гость хотел чего-то ещё. Так же граф мялся, когда просил устранить старого короля. Галя тогда пожала плечами и сказала: «Какие пустяки! Для тебя, лапа, всегда пожалуйста». Той же ночью сюзерен увидел свой последний сон, где присутствовала очаровательная девушка с длинными белыми волосами.

– Коронация… – пробормотал граф и похрустел пальцами. – Есть одна проблема. Кардинал Люсень настаивает на расследовании обстоятельств смерти короля и отказывается короновать Роберта до окончания следствия. Это – минимум полгода. Слишком долго. Могут возникнуть огромные проблемы в международных отношениях, да и народ способен взбунтоваться. Война, Напасть, а теперь ещё и полгода без короля.

– Кажется, Люсень очень старый, дряхлый и болезненный человечек? – я следил за вспыхнувшей полоской крепостной стены. – Такой может и скончаться. Внезапно.

Симон полез за пазуху и достал небольшой свиток, который тотчас бросил мне.

– Это – список священников, которые должны внезапно умереть одновременно с кардиналом.

– Ух ты, двадцать пять имён! Массовый мор, не иначе, – я ухмыльнулся. – Значит, внезапная смерть короля подозрительна, а двадцать шесть дохлых святош никого не заинтересуют?

– Нет. На их места тотчас сядут мои люди. Уж они-то шум поднимать не станут. Скажем: Напасть проявила себя, и Всевышний забрал верных слуг. – Симон встал и подошёл ко мне. Его глаза горели безумной энергией из-под красных век. – Есть небольшой нюанс: кардинал и его свита ни на мгновение не покидают Монастырь Сияющего Орла, а это – чисто мужская обитель. Не следует девушкам появляться среди монахов. Вот тогда точно пойдут пересуды.

Я подумал. От лишних глаз, естественно, можно избавиться… Чёрт, Ната завалит монастырь трупами свидетелей!

– Всё сам, всё сам, хорошо, – я ещё раз пробежался по списку, – сделаю в лучшем виде.

У меня возникла одна забавная идея, и я даже хихикнул, представив, как всё будет реализовано.

– О чём ты думаешь? – Лилия едва успела перевести дух и теперь лежала на мне, сплетая наши волосы в одну белую косичку. – Опять про эту свою баронессу? Проклятая сучка так и вертится вокруг тебя. Клянусь, я прикажу её отравить!

– Стало быть, мне пора прикончить Симона? – я ухмыльнулся, разглядывая пунцовую мордашку королевы. – Всё забываю спросить, когда это вы успели так близко познакомиться?

– Так… получилось, – она закрыла красное лицо ладонями. – Я просматривала приказы, которые Роберту принесли на подпись. Большинство – всякая чепуха: налоги, строительство и армия, но вот назначение нового камергера… Я же специально несколько раз повторила имя баронета Листвяцкого: Герберт, Герберт, Герберт, чёрт побери! Нет, Роб поставил дурака из рода Жествяных, терпеть их не могу! Я сразу поняла, откуда дует ветер, и тотчас пошла к нашему Серому Королю. Мы с ним крепко повздорили, а потом…

– А потом?

– А потом – потрахались, – Лилия приоткрыла один глаз и лукаво взглянула из-под трясущихся кудряшек, – потом ещё несколько раз, на этом всё и закончилось. И во всём виноват только ты! – она легко стукнула меня кулаком по груди. – Ни с кем не могу получить и половины такого удовольствия! В общем, мы решили остаться друзьями.

Я перевернул её на спину и поцеловал.

– Насколько мне помнится, первым камергером назначили Герберта Листвяцкого? А семейство Жествяных внезапно отправилось в какой-то Мухосранск с очень важной и продолжительной миссией?

Лилия изогнулась, обвивая мою поясницу ногами.

– Да! Да! Теперь Симон обсуждает все назначения только со мной. Да! Мы с ним и есть истинные король и королева. Ещё!

Но в этот момент я думал совсем не о стонущей королеве, не о её незадавшемся романе с Симоном, и даже не короле, стирающем колени на влажных плитах тёмного зала.

– Да ты совсем сдурел! – в голосе Ильи звучало холодное недоумение. – Какое, нахрен, развлечение? Ввалиться в монастырь и прикончить три десятка ни в чём не повинных монахов – это и есть развлечение, в твоём понимании?

– Тсс, – я прижал палец к губам и выразительно повёл глазами на Вилену, сидящую у окна, – секретная информация. Симон взял с меня подписку о неразглашении. Боюсь, мне придётся покончить с собой, если всё вырвется наружу.