Анатолий Махавкин - Звери у двери

– А, так бы и сразу, – монах оценил дорогой костюм злобного пришельца и торопливо распахнул дверцу. – Чего ж непонятного? Королевская служба, сразу видать! Благодетель, озари!

Пока происходила вся эта пантомима, Илья молча прятал лицо во тьме капюшона. Мы с ним изображали монахов Ордена Сияющего Орла, в чей монастырь явились этой поздней ночью.

Паша грубо отпихнул привратника и ввалился внутрь. Следом смиренно, как и полагается истинно верующим, вошли мы.

– Паша, – тихо позвал я, и он недовольно обернулся, – побудь здесь. Дальше – мы сами.

Парень прищурился, точно какое-то острое слово жгло ему язык, но промолчал. Понимает: убивать я его не стану, но избить могу. Сильно. Как месяц назад. Иногда он забывается, представляя, будто резать глотки тупым баранам и дерзить мне – одно и то же.

Симон снабдил нас точной картой обители, поэтому колебаться в выборе направления не приходилось. Длинный приземистый барак слева – хозяйственная постройка, совмещённая с загоном для скота. Справа – тоже стойла, но для скота двуногого: кельи монахов. Прямо по курсу – собственно монастырь, самое крупное строение Лисичанска: величественное здание о семи куполах, символизирующих неделю воскрешения.

Но нам нужно совсем не туда. Кардинал Люсень сотоварищи укрылся в специальном убежище, построенном на случай войны. Кто-то успел предупредить святош о намерениях Серого Короля, и теперь они почти не покидают своего блиндажа. К счастью, во избежание паники, большинство простых монахов в известность не поставлены. Лишь по этой причине нам удалось спокойно проникнуть внутрь. В противном случае пришлось бы штурмовать стену.

– На кой дьявол ты вообще помогаешь этому твоему Симону? – проворчал Илья, обходя смердящую кучу нечистот. – Типичный средневековый манипулятор, который больше заботится о себе, чем о процветании страны. Ты, со своими психопатками, и так вознёс его на самый верх. Ещё немного, и он станет фактическим правителем Власи.

– Обсуди это с Виленой, – я рассеянно огляделся. – Ага. Нам – туда. Видишь ли, дружище, мне глубоко фиолетово, кто у них управляет народом и какие методы при этом использует. Самки, которых можно трахать, всегда найдутся, вот и всё, что меня интересует. Ну а Симон – хороший собеседник, и вообще очень умный и приятный в общении человек.

– Твой приятный человек смотрит на других, как на инструменты или – стадо.

– А можно по-другому?

– Об этом я и говорю. Посмотри, с кем ты общаешься и дружишь, если это можно так назвать, – Илья догнал меня и отбросил капюшон, так что я мог видеть его светящиеся возбуждением, глаза. – Симон – хладнокровный циник и манипулятор, подминающий Влась под себя, и Ножик – кровожадный бандит, с твоей помощью отвоевавший почти весь Лисичанск.

– Видишь, – наставительно заявил я, – мои друзья – самые влиятельные люди здешнего мира. А с кем общаешься ты? Какие-то графоманы, непризнанные художники, и прочие музыканты, которым медведь на ухо наступил. Ах, да, и ещё этот твой философ-психопат, с его рассказами о круглой планете. Кстати, если бы не вмешательство того самого хладнокровного циника, твой просветитель уже давно закончил бы карьеру в подвалах дознавателей.

– Спасибо, – проворчал Илья, – поспособствовал развитию…

– Какое, к чертям собачьим, развитие… Единственный естественнонаучный университет закрывают по подозрению в связи ректора с нечистой силой. Между прочим, документы об этом приготовил тот самый кардинал, которого мы идём навестить. Выходит, этой ночью мы будем бороться с тёмными силами мракобесия. Кстати, уже пришли, и можем начинать бороться.

Явно нецерковная постройка. Такую штукенцию могли соорудить, опасаясь ядерного удара: ни единого окна, и маленькая металлическая дверь с поперечной щелью, забранной толстой решёткой. Куполообразная каменная крыша врастала в землю, да и вообще постройка напоминала черепаху, приоткрывшую спросонья один-единственный глаз. Охраны не видать, так оно и понятно: взломать дверь возможно лишь взрывчаткой, которую здесь ещё не придумали.

– Как же попадём внутрь? – протянул я.

– Дай угадаю, – Илья казался воплощением сарказма. – Ты стукнешь в дверь ногой, но перед этим будешь долго и тупо шутить.

– Не угадал, – отрезал я, – шутить не буду.

Дверь оказалась очень прочной. От первого удара её лишь вогнуло внутрь, и только пнув непослушную железяку третий раз, я добился желаемого результата. Даже пятку слегка отбил. И какого-то монаха, караулившего вход – тоже. Упавшей дверью. Не дышит, бедолага. Ладно, мне кажется, местный бог обязан принимать служителей церкви без очереди. Блат есть блат.

– Интересно, мы не привлекли ненужного внимания? – поинтересовался мой товарищ, наклоняя голову. – Этот грохот так легко спутать с криком ночных сов или трелью сверчка. Для карликов они тут строят?

– Склони голову пред гневом божьим, – хихикнул я, – безбожное создание. О, святой отец, доброй ночи! Спокойного сна.

– Блин, – только и сказал Илья, глядя на распростёртое тело в красной сутане, – ты уверен, что он вообще был в списке?

– Предлагаешь допрашивать каждого, кого встретим? – уточнил я, выхватывая из ниши пухлощёкого бородача. – Ладно, попробуем… Вот ты скажи, в чём сила, брат? Тьфу… Как тебя зовут, брат? Молчишь? Тогда, давай, до свидания. Илья, ну не стой ты столбом! Их тут, как тараканов! Давай, давай, вот так, пальчики на шею и… Молодца! Ну, прикольно же, согласись.

– Я тебя ненавижу! – сообщил Илья, когда мы полностью преодолели лабиринт тесных коридоров и узких келий. Встретились нам и кладовые, где запасов хватило бы на год сытой жизни. Вот только жить уже было некому.

– Я насчитал сорок три, – задумчиво сообщил я, игнорируя гневное восклицание, – перебор. Если есть желание, можешь лишних воскресить. Не умеешь? Это – печально. Кстати, кардинала я всё ещё не наблюдаю.

Однако наблюдалась ещё одна укреплённая дверь в самом конце длинного узкого прохода. Над массивной деревянной плитой, обитой металлическими полосами, висела многолучевая позолоченная звезда и краснела надпись: «В свете и со светом». Как же, со светом! В тёмных вонючих норах, больше подобающим серым крысам-падальщикам.

А дверь хороша. Похоже, святоши не слишком надеялись на покровительство небесного заступника. Правильно делали. Это их ещё Медведко второй уму-разуму научил, когда вздёрнул ораву болтливых попиков на дверях церкви. Каждого перед повешением просил явить чудо господне и обещал помиловать. Но то ли бог в тот день отвлёкся, то ли святые отцы не заслужили милости… Чудес король так и не дождался.

– Хочешь попробовать? – поинтересовался я, кивая на дверь. – Энергии в тебе, как никогда, под завязку. Покажи-ка силушку богатырскую. Придёшь, похвастаешься Вилене: я, дескать, двери вышибаю, кардинала – мизинцем левой ноги – раз, и всё!