Анатолий Махавкин - Звери у двери

У входа в кабинет нам наконец-то встретились первые живые души: личный телохранитель королевы – мулат Федерико, привезённый мной из западной окраины Чибиса, и пара коленопреклонённых монашек, бормочущих тихую молитву. Федерико бросил на нас быстрый взгляд и, криво ухмыльнувшись, продолжил размеренно править блестящий металл даги. Монашки, кажется, и вовсе не заметили появления новых действующих лиц.

Зато в кабинете заметили. Тотчас. Говорившие умолкли, а те, которые молчали до этого времени, просто повернулись в нашу сторону. Вот это компания! Я, честно говоря, оказался поражён до глубины души.

Лилия замерла у открытого окна, и в её руке, оказавшейся снаружи, трепетал большой белый платок. Симон сидел за письменным столом королевы и осторожно цедил из пузатого стакана золотистый напиток. Судя по знакомой гранёной бутылке, коллекционное Леми, которую Мыш приберегал для особо торжественного случая уже десять лет. Ножик скрючился в углу, на утлом табурете, невесть как оказавшемся посреди королевской роскоши, и вытирал впалый рот окровавленной тряпицей. Подпирающий стену Илья смотрел на меня с загадочной улыбкой ченнистанских истуканов. Наташа, сидевшая в глубоком кресле, подавала признаки жизни больше, чем коленопреклонённый Витя в пышной хламиде кардинала. Он единственный не повернулся в нашу сторону.

– Да это заговор! – нарочито весёлым голосом сказал я, остановившись в дверях. – Все на одного, да?

– Ни шагу дальше! – в голосе Лилии лязгнул металл. – Или я тотчас подам сигнал. Я знаю, как ты можешь быть быстр, но меня ты остановить не успеешь.

– Подашь сигнал, и?

– Я вспомнила, откуда знаю этот запах, – Оля стояла рядом и с недоверчивой улыбкой смотрела на Илью. – При переработке древесины можно получить горючую смесь, легко воспламеняющуюся и весьма зловонную. Илья показывал, когда открыл процесс.

Илья? Вот это поворот!

– Все подвалы дворца и катакомбы вокруг наполнены жидким огнём, – голос королевы дрогнул, но она тут же взяла себя в руки, – стоит мне подать сигнал, и его тотчас подожгут. Постройка, двор и даже площадь вокруг охватит пламя. Мы думаем, даже вам не удастся выжить в таком аду.

– Какие усилия! – я прикинул, успею ли допрыгнуть до бунтарки, если ускорюсь. Выходило – нет. – Так вы сговорились прикончить нас и героически погибнуть? Во имя чего? Кстати, Симон, дружище, огромное тебе спасибо за аттракцион с Детьми Свободы, – Мыш поднял стакан, салютуя мне, – было весело.

– Никто не погибнет, если только в тебе осталась толика здравого смысла, – Лилия привалилась плечом к оконной раме, точно ноги отказывались поддерживать слабое тело. – Илья рассказал нам о картинках других миров, которые ты способен делать в воздухе. Сказал: вы можете пройти в эти врата. Так уходите немедленно – и никто не пострадает!

Витя поднялся на ноги и повернулся, перебирая чётки тонкими бледными пальцами. Наташа глухо всхлипнула и вцепилась в край пышного одеяния, а кардинал опустил свободную ладонь на голову девушки. Ну – жива, и то хорошо.

– Илья, – я не мог до конца поверить и осознать, – а ты тут каким боком?

– Думаю, мы уже достаточно навредили этому миру, – товарищ казался отрешённым, – кроме того, если я останусь, мне всё продолжит напоминать о…

– Угу, понятно. Значит, если уйдёшь, то всё моментально выветрится из памяти? Идиот. Ладно, пойдём дальше. Ножик, тебе какого чёрта от меня нужно? Одной ногой на том свете, а туда же.

Старый бандит поднял на меня полыхающие ненавистью глаза, кажущиеся живыми точками на высохшей физиономии мумии. Он хотел что-то сказать, но приступ кашля вновь скрутил его.

– Наш нынешний союзник дал согласие распустить свои преступные легионы, частью отдав под контроль Тайной Канцелярии, – Симон сделал длинный глоток и поднял стакан, любуясь приятным цветом. В первый раз, за последние годы, Серый Король казался спокойным и даже расслабленным, – в обмен на возможность увидеть вашу смерть. Ну, или изгнание, как там дело обернётся. Насколько я понял, он так и не простил вам смерть некоего Шпеньки, уж и не знаю, кто это.

– Я тоже, если что. – Ножик хрюкнул и безнадёжно взмахнул рукой. – Мало ли кто попадал под горячую руку. Витя, понятно…

– Вовсе нет, – кардинал покачал головой, – я уже давно простил вам тот грех и многие прочие. Девочка, – он погладил голову Наташи, и та глухо зарыдала, – отмолила. Честно говоря, несколько последних дней я упрашивал её величество отказаться от столь радикальной затеи, ограничившись обычной беседой, без угроз и претензий. Всё же бог не до конца покинул ваши сердца, у меня есть замечательный пример этого, и спокойный разговор…

– С ним такие вещи не проходят, – Лилия выпрямилась, и в её глазах полыхнуло пламя, – они или уйдут, или умрут. Но в судьбах государства их выбор уже ничего не изменит.

– Да ну! – я покачал головой. – То есть вы обвиняете нас в той заднице, куда скатилась Влась, но собираетесь отдать рычаги управления дегенеративному пьянице, который развалит ещё уцелевшее? Шикарный план! А если ещё учитывать заговор…

– Нет никакого заговора, – королева торжествующе улыбнулась. – В данный момент посланные мной дворяне в Лазурном подписывают с послом Вильгельма договор о переделе территории. Влась возвращается в свои исконные границы, а Кория обязуется выплачивать крупную денежную компенсацию. Думаю, этих денег вполне достанет для закрытия всех дыр бюджета. Роберту же в этот час поставлен ультиматум: он или подписывает отречение в пользу церкви, или будет без промедления отравлен.

– Церкви? – я недоверчиво покосился в сторону Вити. – Этот хомяк возьмёт всю власть в свои руки? Да, пожалуй, из этого дурдома пора валить.

– Ну, ты же сам позаботился, чтобы я не оставила наследников, – Лилия провела по лицу свободной рукой, – а моё время заканчивается. Думаю, именно церковь сумеет, при поддержке тайной канцелярии, победить тот хаос, в который мы все превратили королевство.

«Мы все», ну хоть не пытается свалить вину на меня одного.

– Итак, – Симон допил стакан и осторожно поставил его на стол, – пришла пора делать выбор. Или мы все живём, или – умираем. Решай.

Я оглядел всю компанию. Лилия замерла у окна, полная решимости умереть, но не отступить. Симон насмешливо глядел на меня, постукивая пальцами по краю стакана. Ножик прекратил перхать и, вытерев рот, сворачивал грязную тряпицу трясущимися руками. Илья казался готовым к любому исходу и даже начал насвистывать. Наташа уже не рыдала, но в её взгляде продолжало дрожать испуганное безумие, готовое в любой момент выскользнуть наружу. Витя был абсолютно спокоен, и его губы шептали слова, которых я не мог ни различить, ни понять.