Борис Усенский - Берега Ахерона

— Господа шутят? У Анастаса нет дочери! А еще говорят, что русские умеют пить!

Офицеры переглянулись и взволнованно выпили по стакану густого, слегка терпкого на вкус, красного вина.

— Как это нет! — растерялся Дроздов, — За каким же тогда дьяволом убежал наш Арвидас? Передали записку…

Подполковник осекся, не найдя таинственного почтальона среди посетителей.

— Мой друг желает узнать, куда делась высокая черноволосая девушка, лет двадцати? — продолжил Морозов, — Она очень учтиво приняла заказ, и мы хотели отблагодарить. У нее заколка в виде дикого тюльпана!

Совершенно сбитая с толку, женщина пожала плечами и не спешно отправилась на кухню.

— Мистика, да и только! — пробормотал Морозов.

— Мистика! Колдовство! Шаманы, твою мать! — передразнил подполковник, — Старая ведьма выгораживает вертихвостку перед Анастасом!

Дождь прекратился, и завсегдатаи стали расходиться, прощались с духанщиком, делали шаг за дверь и растворялись в непроницаемой черноте.

— Андрей! — прохрипел Дроздов и вооружился массивной кочергой, забыв о револьвере в кармане пиджака, — Чертова задница! Прохвост, охреневший от… от… Скотина!

Морозов обернулся и увидел поручика Мишриса, который материализовался в дверном проеме, словно творение безумного художника: сначала голова, затем руки и плечи, туловище, ноги. Арвидас сделал шаг через порог и стал обычным человеком, разве что несколько возбужденным после пикантного общения с черноволосой ведьмой.

— Арвидас! Где Вас носили черти? Были в гостях у греческой королевы? — прошипел Дроздов, — Что скажете в свое оправдание?

Литовец глупо улыбнулся, схватил кувшин с вином, залпом его осушил и тяжело плюхнулся на лавку.

— Да Вы, батенька, пьяны! — покачал головой Морозов, — Талант — не рубль, его пропить нельзя! Умудрились нажраться, и одновременно, утешить прекрасное видение! Как ее хоть зовут?

Арвидас никак не прореагировал на вопросы, лишь бормотал о сатисфакции Агамемнону укравшему прекрасную Хризеиду у покойного капитана Туцевича.

— Да он спятил! — взревел Дроздов, — По стенке размажу!

Арвидас медленно, словно марионетка, встал и уставился невидящим взглядом на сослуживцев. Литовец пару раз неестественно дернулся, рывком повернулся к очагу, и железная палка в руках Дроздова свернулась в хитроумную пружину.

Подполковник ругнулся и отбросил теперь уже бесполезную железяку в сторону. Свет в заведении погас, повеяло пронизывающим холодом и только пламя загудело в очаге. От поручика остались смутные контуры и голос, бесцветный и глухой, словно из-под земли:

Некто или нечто окончило говорить, и опять вспыхнул свет, необычайно яркий после кромешной тьмы. Анастас суетился возле двух пьяных клиентов и на чем свет стоит, перемывал кости служанки, не подлившей керосин в лампы. Арвидас мирно спал, лишь бормотал по-древнегречески какую-то галиматью. Дроздов, без малейшего сочувствия, хотел растолкать потомка жемайтов, но остановился, увидев предостерегающий жест друга, пожал плечами. В самом деле, спешить не куда, да и Эвксинский Понт с мудрыми навклирами никуда не денутся, как собственно и горы.

— Пусть наш чревовещательный друг отдохнет, а мы взбодримся стаканчиком местного пойла, и обговорим дела наши бренные, — предложил подполковник, — Анастас!

Духанщик угрюмо подошел к русским, выслушал заказ и молча удалился на кухню.

— Выходим через пару часов, — начал Морозов, разворачивая карту Восточной Фракии, — Из Эджеабада идем к Гелиболу, вдоль берега к Текирдагу, стамбульская дорога и Босфор!

— И долго так будешь тащиться? — хихикнул Дроздов, — Учишь тебя, а толку как с козла молока! Думаешь, не помню, как заблудились на Ай-Петринской яйле?

— Предлагаешь метаться кабанчиком по Мраморному морю? — зевнул Морозов.

— Кабанчики плавать не умеют, а вот крокодилы…! — многозначительно поднял палец подполковник и высыпал на карту изрядное количество винных пробок.

— Гениально! — рассмеялся капитан и закурил, — Откуда столько добра?

— Память о веселых застольях. Посмотришь на кусочек коры дуба и сразу на душе теплее, — отшутился Дроздов, — Вот этот ряд пробок изображает турок и греков, которые вспарывают животы друг другу под Измитом. Коньячные корки имитируют союзников, сцепившихся с армией Мустафы Кемаля. Мы переправимся в Чаннакале, оттуда на Бандырму, Бурсу, Ялову, Измит, Адалазар, устье Сакарья. Среди воюющих легче затеряться, а в мясорубке под Измитом перейдем на территорию союзников.

— Ксенофонт доморощенный, — прокомментировал Морозов план, — Александр Македонский, язви его! Анастас!

Духанщик, поигрывая дубинкой, подошел к столику, и несколько турецких лир сразу вернули спокойствие этому достойному человеку.

— Любезный! — продолжил капитан, — Где можно раздобыть фелуку или нечто вроде этого?

Грек вытер жирные руки о фартук, разгладил бороду и подозрительно посмотрел на Дроздова, переставлявшего пробки по карте.

— У господ есть разрешение комендатуры? — хитро поинтересовался духанщик, — Если Спиридон согласится, то подкинет до Яловы, а там Измит, совсем рядом.

— И как найти этого Спиридона? — устало спросил Морозов, — По-моему, это выход!

— Договаривайся уже, морской кабанчик, — улыбнулся подполковник, складывая карту.

— А чего искать? Отдыхайте! — заявил духанщик, — Пока не протрезвеет, никуда не поплывет, хотя ему надо доставить припасы для армии короля Константина.

— Сколько? — отрезал Дроздов, — Нас трое!

— Я думаю, что скромная сумма в двадцать английских фунтов не покажется чрезмерной, — торопливо, словно на базаре, говорил Анастас, — Ну и пол сотни лир Спиридону!

— Уже показалось! — возмутился подполковник, — Да одесские жиды, по сравнению с тобой, просто ангелы!

— Вот пусть жиды Вас и возят, — отрезал духанщик, — Для лучшего шкипера Геллеспонта им жалко такой мелочи.

— Пять фунтов и двадцать лир! — предложил Морозов.

Анастас подумал, почесал лысину, цокнул языком и тоскливо посмотрел в потолок. Глаза почтенного торговца, казалось, выражали всю мировую скорбь, но с паршивых овец хоть шерсти клок. Причем клочок преизрядный, ибо не родился еще тот, кто оставит в накладе грека, армянина или еврея.