Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

400 год К. С. 3–4-й дни Осенних Волн

Высокий постамент с обломанными выше колен мраморными женскими ногами и четыре простецкие телеги вокруг. Оглобли задраны к небу, на них насажены люди. Кто-то еще даже шевелится, но уже не кричит, а вокруг то же, что и на служебных дворах, — трупы, обломки, осколки, брошенные впопыхах мешки, целые и лопнувшие. Только среди вытоптанных клумб и узоров из разноцветных камешков разгром бьет в глаза еще сильнее…

— Прибожественный сервиллионик на балконе, — докладывает Анастас, чуть ли не пританцовывая от странного для такой рыбины возбуждения. Действительно, на узорчатую балюстраду облокотился некто худощавый, с непокрытой лохматой головой. Заметил, приветливо махнул рукой и сразу исчез в лишенном двери проеме.

— Прибожественный сервиллионик сейчас спустится.

— Хорошо. — О тех, кто на телегах, Капрас спрашивать не стал. Живодеры получили то, на что долго нарывались, не расстреливать же их, как пленных или даже мятежников. — Благодарю вас, теньент, можете быть свободны.

Карло не сомневался, что Анастас дождется своего прибожественного, но внезапно ожившая рыбина ринулась к телегам. Маршал остался со своими офицерами. Их, слава Создателю, зрелище не притягивало.

— Казнь должна производиться по закону, — изрек вполне пришедший в себя Фурис, — иначе она не укрепляет справедливость, а способствует произволу.

— Согласно циркуляру, легат имеет право выносить смертные приговоры.

— Если все должным образом оформлено. — Сбить бывшего писаря было невозможно. — Где приговор и копии с него? У меня нет уверенности, что известны хотя бы имена казнимых, а как и с кого в подобном случае требовать возмещения причиненного преступниками ущерба?

— Я скажу легату. — Воистину, чернильный зануда послан корпусу свыше! Легат может ненавидеть крючкотворство, но гайифец есть гайифец, если его и можно посадить на цепь, то на бумажную. — Хотелось бы знать, куда делся хозяин? Даже четырежды сумасшедший не устроит в своем доме такой свинарник! Парк, там, где не было драки, в полном порядке.

— Напрашивается вывод, что усадьбу разгромили разбойники, следовательно, хозяин не может их возглавлять.

— Если только не сбежал, услышав, что поблизости появились войска.

— Тоже вероятно, однако местные уроженцы вряд ли стали бы высаживать окна и крушить статуи, а это сделано не сегодня. Господин маршал, к нам идут…

— Спасибо. — Карло, не оборачиваясь, чуть возвысил голос. — Я не раз говорил, что осенние шторма временно лишат морисков возможности использовать корабли для переброски резервов в нужное место. В этих условиях, подготовив и собрав достаточную армию, можно отвоевать некоторые прибрежные участки. Нанося удары всей силой по отдельным корпусам…

— Уже воюете? — весело спросили за спиной.

Якобы не подозревавший о приближении легата маршал обернулся и столкнулся с задорным, смеющимся взглядом.

— Вот мы и встретились, — императорский посланец оказался еще моложе, чем думалось, — и раньше, чем собирались. Лидас сервиллионик, к вашим услугам!

— Маршал Капрас, — на представление отвечают представлением. — По дороге мне попался разграбленный обоз, решил принять срочные меры, но вы меня опередили.

— Отыскать бандитов в этой кошачьей Мирикии проще, чем губернатора. Видимо, их больше… — Легат по-дружески подхватил Капраса под руку. — Не рискну приглашать вас в то, чем теперь является этот дом, но у пруда есть беседка со скамьями и столом. Вы вполне можете сесть спиной к этим злосчастным телегам.

— С вашего разрешения я сяду лицом к собеседнику, — возразил Карло, разглядывая прибожественного. Лидас Сфагнас, несомненно, был до мозга костей гвардейцем, Капрас и сам некогда носил волосы ниже плеч и подводил черным глаза. Став наемником, он долго привыкал к короткой — в походе не до куаферов — стрижке. Прибожественный же, сменив мундир, сохранил гвардейские локоны, вот только гребень они, похоже, видели нечасто.

— Даже не знаю… — опять улыбнулся легат. — С чего начинать, не знаю. Предложил бы пообедать, только у меня ничего нет, а из мяса тут найдешь разве что человечину. Меня, что бы ни думали здешние чинуши, на нее как-то не тянет, и вас, видимо, тоже. Есть еще лебеди на пруду, все равно им зимой без хозяев конец — крылья подрезаны.

— Мне смерть от голода пока не грозит. — После писем Турагиса и самого Сфагнаса Карло ожидал встретить что угодно, но не ясные глаза и странные шутки. — Да и у моих людей седельные сумки никогда не пустуют.

— Полезная привычка, прикажу с завтрашнего дня возить с собой сухари и так далее… Сударь, нам слишком многое надо обсудить, в один разговор мы не уложимся.

— Мне тоже так кажется. Как вы знаете, я получил ваше письмо…

— Более того, вы не сгинули при моем приближении. Минутку!

Говорить с помощником, судя по прическе, тоже гвардейцем, в присутствии маршала легат все же не стал. Капрас сидел на белой — проклятье, здесь все либо белое, либо черное, обугленное, — скамье и смотрел на пару стройных молодых людей. Они что-то живо обсуждали, а над ними вился дым — башня в парке никак не прогорала до конца. Маршал поежился: от воды тянуло осенним холодом, а может, не от воды, а от близости смерти. На пожары и кровь Капрас глядел дольше, чем Лидас и его ровесники — на солнце, а в Кагете трупов у дороги вообще не замечали… Карло тоже не замечал, а тут всей кожей чувствовал — лежат! В нескольких шагах от пруда с нелетающими лебедями и кружевной беседкой на рукотворном полуострове.

— Закатные твари! — Вернувшийся легат с маху бросился на мраморную скамейку. — Я думал, потери все-таки меньше…

— Теньент Анастас доложил, что застать разбойников врасплох не удалось.

— Дурака я свалял, — не стал вилять прибожественный, — вот и положил треть своих. Думал, бандиты, перепившись с очередной добычи, оружия поднять не смогут, а кто на ногах — в бегство ударится, так ведь нет! Получил полноценный бой, и еще какой! Ни один сам не сдался, брали разве что раненых и оглушенных. Главарь в донжоне этом дурацком сгорел, не поверите, до последнего богохульствовал…

Карло промычал что-то неопределенное. Проклятья, которыми его самого осыпали схваченные в Кирке мятежники, вполне сходили за богохульство, но отец Ипполит записал в еретики тех, кто соглашался считать Ореста посланцем свыше.

— Добровольцев набрать не штука, но кем я своих конников заменю? — Легат по-школярски поставил локти на теплый от солнца каменный столик и положил на сцепленные руки подбородок. — А у вас что новенького?

— Получил доклад с границы. — Такого не утаишь, да и зачем? — Я не спешил бы судить чиновников, хотя, как всякий военный, их и не люблю. Мы им не помогаем, своих сил нет, они решили обратиться к Создателю…