Владимир Корн - Опасные небеса

Когда, собрав команду, я заявил о своем намерении, остаться в Банглу не высказал желания никто. И даже Аднер, стоило мне только намекнуть, что, в общем-то, пойму, если он останется вместе с женщинами, возмутился так, как будто я напрямую обвинил его в трусости. Причем сами женщины отсутствовали, и потому наш ученый-изобретатель, любивший выпячивать в их присутствии грудь, был вполне искренен.

Готовить корабль к предстоящей авантюре нужды не было: трюм пуст, провизии вполне достаточно, даже с расчетом на то, что прибавится полсотни ртов. И мы лишь заполнили танк с питьевой водой. Вот она-то никогда лишней не будет. На этом все наши приготовления и закончились…

Мы уже вышли в необходимую точку поворота, пора было отдавать команду на штурвал, Гвен выразительно взглянул на меня пару раз кряду, но я все тянул.

Затем посмотрел в ту сторону, где в далеком Банглу ждала меня Николь, взглянул на видевшиеся на горизонте пики острова Неистовых ветров, и…

– Гвенаэль, курс – чистый север, – скомандовал я, глядя, как на мостик поднимается Рианель в компании с Амбруазом Эмметтом, и последний держит в руках поднос с кофейником.

– Ну что, господин капитан, сейчас начнется, – вместо приветствия сказал навигатор Брендос.

– Начнется, господин Брендос, хотя вы правы: немного времени у нас еще есть.

Есть в этом особое удовольствие: пить горячий, почти обжигающий кофе, когда тебе в лицо дует холодный ветер. Звучит, наверное, смешно, но чтобы поднять, необходимо подняться на мостик летучего корабля, идущего против сильного ветра.

Нет, конечно, значительно приятнее пить кофе сидя у себя в гостиной, развалясь в мягком уютном кресле и глядя на то, как бьются в камине языки пламени. Но когда в твое лицо дует пробирающий до костей ледяной воздушный поток, от которого не спрятаться, что может быть лучше, чем держать в руках согревающую пальцы чашечку кофе, время о времени делая глоток, чтобы почувствовать, как катится в желудок клубок огня? А ветер в лицо действительно дул пронизывающий, недаром же этот остров имеет такое название. И шли мы теперь против ветра, используя привод Аднера.

Мы с навигатором Брендосом выбрали именно этот путь, решив подлететь к острову от материка, посчитав, что он наиболее безопасный. Ветра имеют постоянное направление на юг, разбиваясь о высоченные скалы Альвенды. Если же оказаться севернее от этого острова, то там, как и везде, ветер бывает сильным и слабым, восточным и северным. Но не к югу от острова.

Как выразился Брендос: «Аномалия». Когда я узнал значение термина, то несколько раз повторил слово про себя, стараясь запомнить, чтобы потом, при случае, произнести его с той же небрежностью, что и он.

Хотя «безопасность» в данном случае – понятие относительное, и для того, чтобы убедиться в этом, достаточно было посмотреть по сторонам. По левому борту ржавело наполовину вросшее в песок железное днище корабля одного из тех отчаянных капитанов, что попытались однажды попасть на остров. Возможно, внутри корабля полно чудесных вещей Древних, но кто знает – вдруг приблизишься к нему и попадешь в ловушку, надежно спрятанную под безобидно выглядевшим песком.

Но кто гарантирует, что нет ее прямо по курсу, на любом из клочков суши, во множестве разбросанных внизу. И мы старательно пытались их огибать.

«Небесный странник» летел на малой высоте, чтобы при ударе о землю, рухни он внезапно с небес, существовала хотя бы крохотная возможность остаться в живых. Я всей кожей чувствовал дрожь корабля, происходящую от л’хассов, испытывающих неимоверную нагрузку. Мало того, такие полеты значительно сокращают им жизнь. Поднимись мы выше, и им станет намного легче, вот только для ловушек любая высота – ничто, а падать придется долго.

На мостик поднялся Берни Аднер, налил себе чашечку безнадежно остывшего кофе, хотя Амбруаз старательно укрыл кофейник специальным стеганным на вате чехлом. Берни выглядел так, как будто провел ночь в пыльном, заваленном всяким ненужным хламом чулане: перепачканный с ног до головы.

С одной стороны понятно: он только что побывал в трюме, чтобы лишний раз осмотреть свой механизм. Но с другой, меня всегда удивляло, ну где он умудряется найти в нем столько грязи? У Родрига все и везде блестит, и трюм в этом смысле не исключение.

«Дар, у Берни непременно дар находить грязь там, где ее не может быть и в помине, – наблюдал я за тем, как он стряхивает с рукава паутину. – И все же его талант механика-изобретателя стоит всех его причуд и тех околесиц, что он иногда несет».

– Как там, Берни? – поинтересовался я.

– Все нормально, господин капитан, – немедленно откликнулся он. «Небесный странник» качнуло, и будто в опровержение его слов откуда-то снизу раздался грохот.

Мы, все четверо, находившиеся на мостике, невольно вздрогнули: нервы и без того напряжены до предела, каждый скрип заставляет насторожиться, а тут такое!

Берни Аднера с мостика как будто сдуло ветром. Миг, и он находился уже на палубе, после чего мгновенно исчез в открытой горловине трюма. Через некоторое время из нее показалась голова Берни.

– Все нормально, господин капитан, – в точности повторил он свои слова. Правда, на этот раз его лицо выглядело весьма смущенным.

– Ведро с инструментами на самый край поставил, – сообщил он, поднявшись снова на мостик. – Корабль качнуло, и оно упало.

«И в этом тоже весь наш Берни, – подумал я, не став ему ничего выговаривать. – И в том, что его инструменты хранятся в ведре, и в том, что он поставил его на самый край чего-то там, и в том, что корабль качнуло. Хотя последнее, возможно, зависело не от него, но я знаю его характер – поставь он ведро как надо, „Небесный странник“ не шелохнулся бы».

– Господин навигатор, позвольте, – Аднер указал подбородком на трубу.

Рианель с явным сомнением взглянул на его перепачканные руки, как будто трубе, выдержавшей тысячелетия и сейчас выглядевшей новехонькой, это чем-либо угрожало.

– Возьмите, Аднер, – сказал он, после чего проследил, чтобы тот повесил ремешок на шею.

Берни начал рассматривать что-то внизу, неразборчиво бормоча себе под нос.

– Что вы там все бормочете? – через некоторое время поинтересовался у него навигатор. – Сокровища на дне высматриваете?

Было заметно, что Берни замерз на ветру, но продолжал упрямо что-то там разглядывать. Он вообще очень упрямый человек, Берни Аднер, и только Мирра может в этом с ним соперничать.

– Гнипельсы, – коротко пояснил тот.

Гнипельсы – это какая-то чудовищная помесь акул с осьминогами, где к акульей голове приделаны щупальца. Внешне они выглядят не так устрашающе, как, например, чрексуны – вот у тех действительно ужасающий вид, хотя сами по себе чрексуны вполне безобидны и питаются только падалью да крабами. Но нет твари кровожаднее гнипельсов, и об их прожорливости складываются легенды.