Анна Одина - Всадник

– Я не многое умею, мсье… Заказчик, – призналась Франсуаза, решив действовать самым простым образом – говорить правду. – И потом, я почему-то боюсь вас, вашего генерального директора и всего вашего бизнеса.

Заказчик посмотрел на потолок, как будто пытаясь понять, устраивает его такая реакция или нет.

– Ничего страшного, – вынес он вердикт, чуть помолчав. – Все это понятно. Просто вы видите то, чего не видит большинство других людей, и вы уже очень многое увидели. Вы ведь обладаете прирожденными способностями.

– Я? – ошарашенно переспросила Франсуаза. – Прирожденными способностями? В чем же?

– В умении видеть людей, – пояснил ее собеседник, глядя на противоположную стену, где висело несколько небольших акварелей и пара рисунков в лаконичных рамах: натюрморт, собачья голова, массивный дом, горы, флюгер-ведьма и река, – вы видите людей лучше всех. За исключением нас с генеральным директором, конечно. Поэтому вам необходимо у нас работать.

– Ха, – не поверила Франсуаза, – вы это серьезно? Вы уверены, что не спутали одни мои качества с какими-нибудь другими моими качествами?..

– Вполне уверен, – ободрительно кивнул Заказчик, – в нашем деле лучше ничего не путать… Я ведь запомнил ваш телефон, правда?

– Что же я должна делать? – спросила Франсуаза. Она как будто попала в водоворот и понимала, что ни мозговых, ни физических ее усилий не хватит, чтобы вырваться из его хватки. Хотя хватки как будто и не было, она вполне свободно могла встать и уйти – и не будет тогда ни опасности, ни неясности. Ни Парижа.

А разве не этого она хотела? Приключений, столичной жизни, карьеры?.. Не пора ли расстаться с подростковым бунтарством в двадцать семь лет, не тащить его с собой, как старого плюшевого медведя, во взрослую жизнь, только чтобы с каждым шагом все больше обращать внимания на то, какая у этого медведя глупая и засаленная морда? Да и потом, наверняка в большей упорядоченной жизни все не так просто, и там найдутся вещи поинтереснее плюшевых медведей. «Да, пора!» – решила она.

– Пора! – подтвердил Заказчик.

– Что? – Франсуаза подскочила.

– Руководить нашей кадровой службой, – просто ответил Заказчик.

Франсуаза засмеялась, правда, смех вышел немножко треснувший и нервный.

– Руководить Human Resources вашей «Исиды»? У меня даже нет образования!

– Не беда, – пожал плечами Заказчик, – тому, что нам требуется, обучиться не столь сложно. Впрочем, если хотите, параллельно пристроим вас на какой-нибудь факультет в Сорбонне а mi-temps [91]: компания заинтересована в том, чтоб сотрудники пеклись о ее делах, а не о своей заниженной самооценке.

Франсуаза внутренне содрогнулась, но не от слов этих, довольно жестоких, а от того, как потенциальный наниматель на нее смотрел: было в этом что-то странное… Взгляд, направленный прямо на нее, ей в глаза, как будто понемногу вытягивал из нее вначале остатки дерзости и уличной агрессии, затем саму способность возражать, а потом и вовсе физические силы – способность прямо сидеть, говорить, реагировать… Она становится безразличнее, спокойнее, она перестает сопротивляться… мама всегда давала ей на завтрак только одно яйцо, а ей хотелось два, всегда два, всегда хотелось два!

Она закричала, дернулась и закрыла лицо руками.

– Что вы делаете? – прошептала она, чувствуя себя так, словно из нее выпили пару литров крови. – Что… что вы со мной сделали?

Заказчик поднялся и, обойдя Франсуазу Камиль по экономной кривой, отправился к окну. Франсуаза отняла руки от лица и посмотрела ему в спину. Господи! Она бы дала голову на отсечение – он как будто… помолодел. Это ни в чем не выразилось явно – та же прямая спина, те же почти совсем побелевшие волосы, та же бесшумность передвижения, и все-таки перемена была несомненна.

– Я же говорю, что вы natural , – повторил Заказчик, не поворачиваясь. Видимо, в ответ на то, что увидела в его спине Франсуаза, он спиной увидел что-то в ней. – Так что соглашайтесь, и я оставлю вам то, что еще не взял. А взамен того, что взял, дам очень многое. Интересную работу, кучу денег, путешествия и даже счастье. Это правда.

– Я согласна, – сказала Франсуаза, помолчав. Видимо, она и правда была натуралом: поверила ему по своей воле, а не потому, что ей стало страшно. – Скажите, что надо делать.

Заказчик развернулся от окна. Внешне в нем ничего не изменилось, но на лице было легкое умиление.

– О, сегодня у нас, кажется, день повторений, – сказал он. – Так вот, предлагаю вам возглавить HR нашей компании. Это не означает, что вы будете безвылазно сидеть в офисе и толковать каким-нибудь идиотам на семинарах книжки Дейла Карнеги или их бесчисленные производные. Вы будете делать то, что вам интересно. Придумывать восхитительные проекты, воплощать их… стоять на холодной улице в Москве и раздавать людям безвкусные флаеры. Главное – ловите мне таких, как вы. Они еще остались. А в деталях разберетесь сами.

– Я согласна, – повторила Франсуаза. – Я буду на вас работать. Давайте контракт.

И на этом мы ставим точку в предыстории магистра, который вновь появится в нашем повествовании только в Москве-2020. Прощайте, магистр Делламорте, прощайте, мистер Винсент Ратленд, прощайте же – и помните о нас!

На рыночной площади шла торговля. Повернувшись к соседке, рыботорговец Белибах открывал свои кулинарные секреты – признавался, что предпочитает варить селедочные головы с серым перцем и большим количеством соли, а вот геларовый лист [92]не кладет: уж больно дух у него крепкий.

– …но если багон [93]варить, дело другое, – вкусно причмокнул Белибах. – Багончик-то нечастый гость у меня на столе. Его вообще лучше не варить, а коптить: обложить геларовым листом и на медленном огне подкапчивать. А вот еще…

Монолог торговца прервал пронзительный вой трубы. Шум на площади замолк, а пустоту в центре заполнили ярко наряженные люди в одеждах с прожогами и разрезами. Один из них держал развернутый на растяжках пергамент, еще двое, за спиной оратора, – штандарты с серебряным знаменем, на котором была нарисована темная стрела, древний символ «Скифа», флагманского корабля первых переселенцев. Значит, известие было важным: повседневные поводы «Темной стрелы» не удостаивались. Постепенно все поумолкли, и в непривычной для рынка тишине речь глашатая разнеслась далеко, достигнув стен военного поселения:

– Верные подданные гавани Рэтлскар! – Герольд откашлялся. Особенно хорошо ему удавалась буква «р», и он собирался использовать свой талант во всю мощь, хоть в тексте было не так уж много этого грозного звука. – В тяжелый час сорок пятого дня второго месяца догар [94], пятьсот седьмого оборота [95]от дня Поселения Жук спеленал шестьдесят тр-ретьего военачальника Убежища. Неосмыслимою волею Жука военачальник лорд Кэтбнх Тр-ретий повиснет на Дереве Миллиона Звезд и Предвечной Звезды бок о бок с шестьюдесятью двумя доблестными предшественниками в ожидании окончательного Собор-ра. – Герольд замолк, а потом торжественно продолжил: – Силою истекающего меча и разгоняющего щита шестьдесят четвертым военачальником будет провозглашен лорд Ор-р-р-р-рбх, возлюбленный брат лорда Кэтанха.