Андрей Уланов - Оружейник

— Лига Наций… — повторил я. — Черт… а вы не староваты для Дон-Кихота?

— Еще как староват, — вздохнул Штейн. — А что делать? Бывают в жизни случаи, когда даже швейцарцу не получается просто постоять в стороне.

— Мне совсем недавно уже говорили нечто подобное, — вспомнил я. — " Свобода выбора останется лишь одна — выбрать, с какой стороны баррикады ты встанешь ".

— Слова умного человека.

— Это была женщина.

— А женщина что, не человек? — рассмеялся Альберт. — Уж поверьте мне, я в своей жизни видел много всякого. Еще в начале века, в Южной Африке. И этот ваш Коминтерн… хорошо, не ваш лично, не кривитесь так… и то, что делает этот позёр Муссолини… человеческая натура все равно возьмет свое, людей так просто не изменить. Но я не хочу жить в мире, где воздушный крейсер Лиги сожжет мой дом за неоплаченный вовремя счет за электричество.

Он хотел сказать еще что-то, но раздумал. Просто махнул рукой и начал вставать, медленно и держась за бок, хотя ранить его точно не могло.

— Ладно… пошли. Глянем, как «моя левая рука» собрался выковыривать этого сукина сына из его раковины. Сигару не хочешь?

— Я вообще думаю, не бросить ли курить.

***

— Сначала мы просто развели у входа костёр, — пояснил Майк. — Накидали туда всякой дряни, чтобы лучше горело. Заодно нашли по дыму трубу вентиляции, замотали её брезентом, но дым все равно просачивался. И тут я вспомнил про бочки.

— А что в этой бочке?

— Откуда мне знать, — пожал плечами Стетлер, — что итальяшки тут жгли. Я просто увидел их, когда мы осматривали маяк. Сначала даже не понял, зачем они тут, потом сообразил: раньше-то для света приходилось что-то жечь, провод сюда не протянуть. А когда поставили генератор Теслы, про них просто забыли, стоят и стоят себе.

— Насколько я помню, — озадаченно произнес Ковбой, — керосин и прочее из-за долгого хранения могут разложиться.

— Горит оно нормально, — возразил Майк. — Я проверил. А остальное меня не волнует, нам его не в мотор заливать, а в шахту вентиляции. Ты мне лучше скажи, у вас на самолете рупор имеется?

— Где-то был.

— Притащи, будь любезен.

Ковбой ушёл искать рупор, а мы со Стетлером отошли на край пляжа, к воде. Отсюда было хорошо видно, как один из его людей вместе с Китайцем неуклюже ворочают бочку, пытаясь одновременно пинками свернуть колпак с трубы

— Думаешь, подействует? Это ведь воздушные пираты, им в любом раскладе ничего хорошего не светит. Особенно если среди них сам Черный Ящер.

— Попробовать стоит, — задумчиво сказал Майк. — На фронте народ огнеметов боялся, как… даже не знаю. Проще было на неподавленный пулемет людей поднять. Мины, снаряды, пули… даже рукопашная в траншее, это все не так страшно. А вот гореть… что-то в этом есть такое, запредельное для психики. Видел я однажды, как у нас прямо над окопами летчик из аэроплана выбросился… без парашюта, до земли метров двести… просто чтобы не гореть, огонь уже к кабине подбирался. Потом лет пять летать боялся, пока уже современные аппараты в ход не пошли, без всякой горючей дряни на борту.

Я не стал говорить Майку, что и современный самолет можно зажечь, просто это дольше и сложнее. В любом случае насчет психики он оказался прав. Наверху еще не залили в трубу даже половины бочки, как пираты начали сдаваться.

Они выходили медленно, болезненно щурясь от яркого света, держа одну руку поднятой вверх, а второй прижимая к лицу тряпку и лишь пройдя несколько метров, бросали эти лоскуты наземь и поднимали уже обе руки. От них пахло… я сначала не сообразил, в чем дело, но потом догадался — ну да, среди ночи, в темноте и панике можно и не суметь добраться до воды, зато есть жидкость, которая почти всегда при тебе…

Всего вышло двадцать шесть человек. С учетом убитых в двух других пещерах и на берегу и выходило, что прикидки Штейна оказались занижены как бы не вдвое. А если еще маяк приплюсовать… может, мы и не решились бы лезть в это гнездо шершней. И может, Альберт это понимал, потому и озвучил менее пугающие цифры.

Сейчас-то страшными они не выглядели. Полуодетые, грязные, воняющие мочой и дымом, больше похожие на кучку бездомных оборванцев, которых полиция выгнала из-под моста. Даже не верилось, что среди них есть те люди, что несколько часов назад заходили в контору посредников. Впрочем, давешнего здоровяка я не видел, да и самого…

— Ну и кто из них черный Ящер?

— Он должен быть тут, — с нарочитой уверенностью заявил Майк. — Убитых мы проверили.

— По росту смотри.

— Куда смотреть? — огрызнулся Штерн. — Тут каждый второй… племя пигмеев какое-то.

— Да вот же он! — крикнула Женевьева и, не обращая внимания на предостерегающий окрик Питера, бросилась вперед, расталкивая пиратов. — Бородку свою сбрил… но это он, я узнала…

Князь бросился следом за ней, но было уже слишком поздно. Мы все опоздали… увидев, как пираты не просто шарахнулись в стороны, а начали падать прямо на гальку. Питер шагнул в сторону, но теперь ему перекрывали линию стрельбы не только Женевьева, но Князь. И, кажется, Ковбой успел вскинуть револьвер, а выстрелить — уже нет.

Взрыв был не очень громкий. В первый момент я даже не понял, почему вдруг оказался на земле. Очередь «льюиса» по ушам ударила больнее, да и последующий вопль О’Фаррелла: «Всем лежать, твари!» — тоже.

А потом я услышал, как меня кто-то тихо зовет.

— Мартин…

Первая мысль была о докторе… но почти сразу пропала. Женевьева получила большую часть осколков, ниже плеч все было просто кровавой кашей. С такими ранами вообще не живут, даже считанные секунды…

— Мартин… позаботься о Сюзи… пожалуйста.

— Обещаю. Все будет хорошо.

Надеюсь, она успела меня услышать…

***

— Дай мне пистолет, — приказал Штейн. — И вытащи сюда одного из этих ублюдков.

Стетлер нехотя вытащил из кобуры "парабеллум", перехватил его за ствол и протянул Альберту.

— Которого именно?

— Господи, да какая разница?! Любого.

Первый пленник, поставленный на колени перед Штейном, оказался молодым парнем. По виду — итальянец или француз с юга. Наверное, из тех, что нравиться девчонкам, усики тонкие, модные, но сейчас, когда половина лица в маске из крови и грязи, этого точно не сказать.

А еще через секунду его перекосило еще больше, потому что Штейн приставил к его лбу ствол пистолета.

— Ты что-то знаешь про блондина, с которым Черный Ящер вел дела? Про человека, которого вы похитили вместе с пулеметами? Куда их потом отправили?

— Нет, я ничего не знаю, пожалуйста, поверьте, я просто техник…

— Ты просто бесполезная куча дерьма! — спокойно, даже с легким сожалением в голосе произнес Альберт и нажал спуск. — Следующий.

Второй был постарше, лет за тридцать… битый жизнь мужик, судя по седым волосам и коллекции шрамов на торсе. Смотрел он угрюмо, исподлобья. И, видимо, его взгляд уже заранее все сказал Штейну, потому что свои вопросы он так и не задал — просто поднял "парабеллум" и прострелил пленному голову.