Генри Олди - Сто страшных историй

Несмотря на общую загадочность послания, вопросы в нем содержались конкретные. Я вспомнил кладбище Три Лилии, могилу без таблички с посмертным именем – опять забыл спросить у мерзавца-перерожденца, куда она подевалась! – храм за деревьями, журчание ручья…

Написав новое письмо, я предупредил Широно: если к его возвращению начнут закрывать квартальные ворота – пусть идет прямо к нам домой. Но он успел сбегать и вернуться – незадолго до закрытия управы. Второе послание настоятеля содержало подробные и вполне понятные инструкции. Завтра нам предстоял интересный день.

– Поставь корзины на место. Пойдешь со мной.

Мэмору вздрогнул. Втянул голову в плечи, словно ожидая удара, медленно обернулся. Выполнять указание он, впрочем, не спешил. Так и стоял, держа на плечах шест с корзинами, доверху полными творога. Ноша ощутимо гнула разносчика к земле. Хорошо, что я застал его дома. Ушел бы торговать – ищи его по всему городу!

Мэмору что-то прожевал, сглотнул – на шее дернулся острый кадык.

– Доброго вам утречка! А можно узнать, зачем?

– Можно, – смилостивился я. – Тебя желает видеть святой Иссэн, настоятель обители Вакаикуса.

– Чем недостойный разносчик тофу заслужил такую великую честь?

Страх, растерянность. И на лице, и в голосе. Вполне ожидаемо.

– Тем, что заврался! – не отказал я себе в удовольствии. – Тем, что уже и не понять, кто ты таков на самом деле!

– Мэмору я! Мэмору! – он мотнул головой вправо-влево, указывая на корзины в подтверждение своих слов. – С Малого спуска!

И ногой для убедительности притопнул: вот он, Малый спуск! Живу я здесь, сами видите!

– Вот настоятель Иссэн в доброте своей и согласился помочь выяснить, кто ты есть на самом деле. Он святой, всех насквозь видит! Если ты и правда разносчик – тебе опасаться нечего. Ты же не боишься встречи со святым Иссэном?

– Я? Боюсь?! Это честь для меня. Праздник! Идемте.

Он сгрузил корзины под навес и решительно направился к воротам. Всем своим видом Мэмору показывал: это я-то боюсь? Просто хочу, чтоб все поскорее закончилось.

Что ж, тут я был с ним согласен.

Сегодня дождя не было, но и солнце не показывалось. По небу слоями, один над другим, неслись серые тучи. Казалось, наверху идет большая драка сразу на нескольких небесах – и над головами смертных летят клочья рваных кимоно. Странно, что небожители сплошь рядились в однотонные одежды. Или это они нападение демонов отбивают? Тогда все хорошо: от демонов серые клочья летят, а благородные небожители потерь не несут!

В земном мире царила влажная теплынь. Не будь ветра, налетавшего с горных склонов, была б духота. А так – тревожное предчувствие. Грозы? Чего-то еще?

Дышалось легко, полной грудью.

– Обитель Вакаикуса – это ведь далеко? За городом?

– Да.

– А как же моя работа? Мне торговать надо. Иначе что я есть буду? Чем семью кормить?

Поначалу Мэмору шел за мной молча. И вот – не выдержал.

– Мы идем не в Вакаикуса. Тут недалеко.

Оборачиваться я не стал: и так услышит. Последним в нашей маленькой процессии шел Широно, отрезая разносчику путь к отступлению.

«Возьмите с собой несколько крепких помощников,» – было написано в послании настоятеля. Это старик погорячился. Что я, сам с замухрышкой-Мэмору не справлюсь?! Святой Иссэн его и не видел-то. Если б видел, не стал бы про помощников писать. Да и где я их возьму? Других дознавателей на помощь позвать? Отцовских стражников? Попросить Хизэши, чтобы кого из полиции мне выделил? Хизэши не откажет, выделит. Только когда помощники увидят, с кем дело иметь придется…

Вся Акаяма месяц надо мной потешаться будет!

– Не в Вакаикуса? А куда?

Дома расступились. Кривая улочка вывела нас прямиком к Трем Лилиям – замшелые ворота кладбища виднелись в сотне шагов впереди.

– Святой Иссэн ждет тебя неподалеку.

– На кладбище? Святой Иссэн ждет меня на кладбище?!

Голос Мэмору плеснул неподдельным ужасом. Ну да, мало кто приходит в восторг от посещения кладбища.

– Я не сказал: на кладбище. Я сказал: неподалеку.

Вспомнил! Я ведь собирался спросить его.

– Кстати, куда подевалась табличка с посмертным именем?

– Какая табличка?! С каким именем?!

– Табличка с могилы твоей матери. С ее посмертным именем. Таблички там нет.

– Не знаю! Я не знаю!

Голос Мэмору сорвался на визг:

– Была! Сам видел!

Врет, уверился я. Все он прекрасно знает. Но не учинять же дознание прямо на ходу? Придем на место – все расскажет, никуда не денется. Если не мне, так старому настоятелю.

Вдоль кладбищенской ограды тянулась тропинка: скользкая, глинистая. Похоже, она вела к храму, примеченному мной ранее. В ворота я заходить не стал, свернул правее. Мэмору выдохнул с явным облегчением. Ноги заскользили по мокрой глине, я едва не упал. В итоге пошел по траве, рядом с тропинкой. Мэмору молчал-молчал, а там опять забормотал у меня за спиной:

– Может, лучше завтра, а? Сегодня мне работать надо. И кушать очень хочется. Я Эйта должен, за тофу. Если не распродам, не смогу долг отдать. Не смогу долг отдать – есть нечего будет… А есть уже хочется. Очень хочется…

– Потерпишь! – рявкнул я через плечо, заглушая бурчание в собственном животе. – Или ты думаешь, святой Иссэн будет ждать тебя до завтра?!

– Святой Иссэн – это да, конечно… Честь, великая честь!.. А где он меня ждет?

– Недалеко. Считай, пришли.

Кладбище по левую руку закончилось. Тропинка свернула, нырнув в заросли молодого бамбука. По обе стороны потянулся сплошной частокол растущих едва ли не впритирку стволиков, сливаясь в единую зеленую массу, расчерченную частыми вертикальными линиями. Закончились бамбуковые заросли шагов через тридцать так же резко, как начались: словно их мечом обрубили.

Впереди простирался обширный болотистый луг. Слева сочилось прядями тумана кладбище. И ветер этот туман не берет! Справа начинался лесок. Сосны и криптомерии здесь росли как на подбор – словно состязались, кто из них вымахает прямее и выше.

А на другой стороне луга на невысоком каменистом холме стоял храм. Он вырастал из холма, казался его естественным завершением. Серый камень стен понизу оброс мхом; крыша цвета мокрой земли походила на шляпку гриба мацутакэ [18] Гриб мацутакэ – японский съедобный гиб со специфическим сосновым ароматом и изысканным вкусом. . Ступени, ведущие к храму, были вытесаны из плоти самого холма, составляя с ним одно целое.

До слуха донеслось знакомое журчание. Я различил тусклый блеск ручья, извивавшегося у подножия.

«Приведите разносчика в храм у кладбища Санъюри. Я буду ждать вас там на исходе Часа Дракона [19] Час Дракона – с 8 до 10 часов утра. .»