Александра Турлякова - Когда магия покидает мир

Это приносило многие удобства, но иной раз утомляло. Беспрерывная смена изображений, тысячи и тысячи незнакомых лиц, с которыми чаще всего в жизни и не встретишься никогда, – от такого любой устанет.

В дверь постучали, осторожно и даже как будто робко. Все слуги во Дворце знали, как сердится Его Величество, когда нарушают уединённый покой его аскетично обставленного кабинета.

– Да? – отозвался король, недовольно нахмурившись; в последний момент коротким движением пальцев, не прикасаясь, и мысленным приказом успел задёрнуть гобелен специальной занавеской из плотной ткани.

– К вам гость, Ваше Величество, – доложил слуга замирающим, едва слышимым голосом. – Брат Хайдел из ордена святого Микаэла…

– Так поздно? – Его Величество глаза скосил себе за спину, к слуге лицом так и не повернулся. – Уже ночь на дворе… Любое дело можно отложить до утра.

– Там книги привезли… Целых три подводы…

Его Величество помолчал, с раздумчивым видом оглаживая кончиками необыкновенно чутких пальцев бронзовую чернильницу в виде грифона.

– Пусть переносят в библиотеку, – распорядился, так и продолжая сидеть спиной к двери. – Я спущусь сейчас.

Те, кто были знакомы с королём лично, знали эту его почти болезненную страсть к книгам. Те же, кто знал его поближе, были в курсе того, что Его Величество интересуют не просто книги, как таковые, а книги старинные, те, которые писались хотя бы сотню-две лет тому назад. Но никто не знал, кроме самого короля, что интересны ему в первую очередь книги, запрещённые святой Инквизицией, книги о магии, о превращении и колдовстве. Его Величество искал в них знания, знания древних, знания о них самих и их великой магической силе.

Здесь всегда было чуть прохладнее, чем везде, и ещё здесь постоянно горел хотя бы один светильник. Его Величество в любой момент – и даже глухой ночью! – мог спуститься поработать в библиотеку.

Три монаха в одинаковых по цвету и крою рясах перенашивали книги, раскладывая их на столах высокими стопками. Груда получалась довольно внушительной.

– Откуда столько? – Его Величество сразу заметно смягчился лицом и взглядом.

Брат Хайдел с деревянным крестом на простой медной цепочке поверх серого одеяния только руководил разгрузкой. Небрежным движением крепких узловатых пальцев показывал, куда и что складывать.

– Один книгочей и переписчик, Ваше Величество, оказался магом, – ответил монах, раскрытой ладонью при почтительном поклоне придерживая крест – знак своего довольно высокого ранга в иерархии ордена святой Инквизиции.

– Тут много всякого, – отметил, довольно улыбаясь, Его Величество.

Жадными глазами со скрытой ревностью он смотрел, как братья вносят всё новые и новые кипы. Да, здесь найдётся, чем порадовать сердце. Тут есть даже свитки в кожаных оплетённых футлярах. Им должно быть лет пятьсот-семьсот. Сейчас уже никто не пишет на свитках, а то, что ещё сохранилось, давно переписано на пергамент и на более дешёвую, но менее долговечную бумагу.

– Здесь только то, что мы смогли спасти. Братья из местного Аннбургского приората поначалу принялись сжигать чуть ли не всё подряд. Нам, конечно, удалось многое спасти, и кое-что потом ещё и сами собрали. Но труды о магии и колдовстве сожгли почти все…

Его Величество выслушал брата Хайдела с каменным спокойствием, только губу закусил, чтоб, не дай Бог, вслух не выругаться. Взял в руки верхнюю из стопки книгу, тяжёлую, с богатой отделкой и позолоченными застёжками. Это оказалась фармакопея, а по-простому, травник. Толстые плотные страницы переворачивались тяжело, и на каждом развороте – красочные рисунки лекарственных трав с подробным описанием и лечебными рецептами. Хорошая книга, добротно сделанная и дорогая. Такой не всякая столичная аптека похвастать может.

– А что сам колдун? Через сколько дней его сюда доставят? – думая о чём-то своём, отвлечённо поинтересовался Его Величество, продолжая рассматривать рисунки.

– Его уже казнили, Ваше Величество, – признался монах, виновато опуская голову и складывая на груди широкие ладони. – Мы не успели… Местные жители устроили самосуд… Без всякого дознания!

– Ведь я же подписал соответствующий указ! Специально по такому случаю! Что казнить можно только в Столице. Только я могу подписывать решение о казни мага. Только я!

Вспышку ярости брат Хайдел от своего короля вытерпел с покорным смирением, хоть и не чувствовал себя виноватым нисколько.

О том, что случилось, он и другие микаэлиты узнали слишком поздно. И так сделали всё, что могли, чтоб выправить ситуацию. Но братья из местных и вправду не знали ничего о последнем распоряжении короля, да и напуганы были очень, потому и взялись уничтожать всё, что могло угрожать ересью. То есть, почти всё, что под руку попало.

Какая жалость. Как паршиво всё снова. Всё, что происходит. А ведь такой вечер хороший выдался. И снова всё испортили. Опять какие-то дураки со своей излишней старательностью. Лучше б они там в своём Аннбурге друг друга передушили, вот уж точно услужили бы.

Ведь такого мага сильного упустил по их вине. Сильного, старого, опытного мага. Столько силы высвободилось из этого мира. А ведь мне могла достаться. Мне одному! Она, конечно, вернётся, вернётся обратно в соответствии с законом сохранения существующего равновесия. И значит, где-то в этом мире родится ребёнок с огромным потенциалом нераскрытого мага. Где ещё он объявится? Ты можешь так его и не встретить никогда, а он проживёт свою жизнь в полном неведении о своей великой силе.

А сила удавленного мага чувствовалась в каждой вещи, какая ему при жизни принадлежала. Ласковое тепло доброго миролюбивого старика. Да, от него можно было хорошо напитаться и, кроме того, много нового узнать от такого-то любителя и собирателя книг. Дак ещё и книги по магии, наверняка, очень древние, очень редкие книги спалили…

Что толку с этого травника? Какой прок от всего остального добра? Барахло одно, не иначе. Будет ли с него ещё хоть какой-то толк?

Его Величество небрежно бросил книгу на стол, только теперь заметил на ней следы от огня. Жирная копоть и на пальцах след оставила.

Оттирая пальцы с брезгливой гримасой, подумал со злостью: «Из огня они её, что ли, выгребали? Спасли, выслужились. А что по-настоящему дельное, уж точно, сгорело без следа. Вот из-за таких дураков и приходится драгоценные знания по крупинкам собирать, просеивать, как золотой песок, из всего этого мусора, бесценного лишь с виду».

Кончиками пальцев оттолкнул травник, потеряв к нему всякий интерес. Это последнее небрежное прикосновение какое-то новое незнакомое ощущение подарило. Приятное ощущение незамутнённой чистоты.