Сергей Воронин - Георг де Вилар. Серебряная рота

Мне хотелось задать этот вопрос твёрдо и уверенно, но я сам почувствовал, что у меня не получилось.

– Не испугался, – произнёс мужчина в кресле, глядя на меня, и будто совершенно не расслышав сказанного мной. – Что же. Это забавно.

– Сударь, – повторил я. – Что здесь…

– Не трогать! – вдруг резко скомандовал он, повернув голову к кузнецу.

Жан заметно вздрогнул и боязливо отдёрнул руку от сына.

– Ну как что? – снова спокойным голосом сказал мужчина, возвращая своё внимание на меня. – Совершается обращение. Неужели не ясно?

– Как вы сказали? – переспросил я.

Происходило непонятное – я чувствовал себя всё более и более неуверенно и не знал, что делать дальше.

– Садитесь, я вам расскажу. Вы, кажется, сможете меня понять… Эти люди слишком грубы в своих желаниях и устройстве. Вы не такой. Глядя на вас, я испытываю новое чувство, а мне так не хватает новых чувств. САДИТЕСЬ, ну что же вы!

Действительно, почему бы не присесть?

Я сделал два шага назад и с облегчением сел на ещё один стоявший у стены стул.

Мужчина в кресле слабо улыбнулся.

– Они такие послушные, – будто жалуясь сказал он. – Так привыкли подчиняться… Вы знаете, я ведь уже думал об этом – мне нужен ученик!.. Да. Он даст мне новые краски, новые ощущения!

Краски? Я внезапно вспомнил всё то убожество и серость, которые увидел в этом доме. Несколько картинок пронеслись перед глазами.

– Вы сомневаетесь? – тут же разрушил этот поток приятный голос. – Я могу жить где угодно! Смотреть глазами кого угодно и быть кем угодно!.. Повелевать послушными мне телами! Быть зверем и пробираться во тьме! Быть птицей и лететь над этим миром! Это восхитительно, мой будущий друг! Бросьте эту грубую железку. БРОСЬТЕ!.. Чудесный случай избавил меня от морока земных оков и теперь я могу постигать всю полноту бытия!.. Открою вам секрет – в каждом живом существе присутствует Сила. Во мне. В вас, мой будущий друг. В этих грубых созданиях… Но только она дремлет и её требуется разбудить… Я разбудил свою с помощью простой верёвки, представьте себе…

Голос звучал будто музыка, но такая, какую я никогда не слышал. Какой она должна быть на самом деле. Этот голос вёл меня за собой, и смысл слов плохо доходил до меня. Но это было неважно.

– Вы спрашивали, что такое "обращение"? Это и значит разбудить. Живое существо должно оказаться на грани жизни и смерти. И ещё оказаться и снова! Многократно оказаться. И сила просыпается!

Он отвёл от меня глаза, посмотрев куда-то мимо, и я почувствовал жгучий укол потери. Но вскоре взгляд его снова обратился на меня, и я успокоился.

– Но главный секрет, мой будущий друг, состоит в том, что разбуженную Силу других можно забрать себе. Значительно усилив собственную… А затем её можно тратить. Я научу вас. Новый мир откроется перед вами! А я, как мне кажется, с вашей помощью смогу достичь новых высот. Вы готовы к этому удивительному путешествию, мой будущий друг?

Сбоку доносился какой-то шум, уже некоторое время беспокоивший меня. В какой-то момент он стал совсем неприятно громким, отвлекающим. Я с усилием оторвал свой взгляд от этих ласковых глаз и с раздражением повернул голову. На полу сидел грузный человек и с силой сжимал свою шею обеими руками, притиснув собственную голову к стене. Лицо его побагровело, из раскрытого рта доносился хрип, а большие ноги сучили по полу, царапая его каблуками. Именно этот звук и отвлекал меня. Рядом с ним неподвижно на стуле сидел…

Я непонимающе вгляделся. Там сидел его сын. А этот грузный человек… Кузнец. Кузнец по имени Жан. Я ещё раз посмотрел на эти беспокойно двигающиеся ноги, на разинутый рот и внезапное как молния озарение настигло меня. Не давая времени озарению рассеяться, я вскочил, подхватив лежащую на полу шпагу, и в длиннейшем выпаде воткнул её в грудь мужчины, сидевшего в кресле.

Тот поперхнулся на полуслове.

Шпага вонзилась очень глубоко. Я потянул её обратно, но сидящий вдруг ухватился ладонями за клинок. Я не смотрел на его лицо, потому что смотреть на него не следовало, об этом было в озарении, и видел только эти шевелящиеся пальцы, сомкнувшиеся на лезвии. Шпага не выдёргивалась никак. И тогда я отскочил к кузнецу, схватил лежащий возле него топор и, зажмурившись, ударил им, успев нацелиться выше своего клинка.

Раздался глухой стук падения и что-то покатилось по полу. Этот звук отчётливо разносился в наступившей тишине – хрипа кузнеца уже не было слышно. Я открыл глаза. Топор вонзился в спинку кресла. Тело, сидящее в кресле, заканчивалось на лезвии воткнувшегося в спинку топора. Бросив взгляд на пол, я увидел нечто шарообразное, но благоразумие подсказало мне не приглядываться. Тронув рукоять топора, я убедился, что он засел очень плотно. Даже не подозревал, что могу нанести удар подобной силы. Кузнец, не подававший признаков жизни, закашлялся и начал ворочаться.

А я вдруг понял, что у меня очень болит голова. Буквально раскалывается. Просто невыносимо. Охнув, я сел на корточки, обхватив голову руками, будто пытаясь удержать её от разрушения. Кузнец всё ещё беспомощно ворочался. Кое-как я поднялся и подошёл. Потянул за руку и помог ему встать на колени.

– Поль! – хрипло простонал он, протягивая ладонь.

Мальчик свалился со стула и лежал с закрытыми глазами. Морщась от боли, я наклонился над ним, пытаясь понять, жив он или нет.

– Нужно вынести его на воздух, – сказал я кузнецу. – Слышишь меня? Можешь идти?

От моих метаний по комнате подсвечник опрокинулся, но свеча не погасла. Она подкатилась к портьере, и та уже начинала разгораться. Я снова схватился за голову. Когда я её сжимал, казалось, что она не так сильно болит. Первым порывом было сдёрнуть портьеру и потушить пламя. Но затем я передумал.

Кузнец, покачиваясь, поднялся на ноги. Несколько секунд он вглядывался в сидящее в кресле тело, затем плюнул в его сторону и выругался.

Я был согласен со сказанным, но всё же лучше было не поминать Врага рода человеческого в этих стенах.

– Бери сына, – сказал я. – Пойдём отсюда.

Подошёл к креслу и попытался вытянуть свою шпагу. Но она плотно сидела в мертвеце, видимо, как и топор, завязнув в спинке. Портьера разгоралась всё сильнее, с той стороны уже потянуло жаром. Я упёрся сапогом в грудь мертвеца, и шпага подалась. Даже такое прикосновение возмутило мой дух.

– Скорее! – крикнул я.

Кузнец уже поднимался, держа своего сына на руках. Мы прошли коридором мимо мёртвой собаки, которая, как оказалось, не была никаким исчадием ада, а лишь находилась под властью безумца. Мне даже стало жаль её. Возле входной двери лежал лицом вниз зарубленный кузнецом слуга. Бедняга тоже был, очевидно, не в себе, но на него у меня жалости уже не хватило.