Алена Воскресенская - Жгучие травы и темные воды

– Мы разделяем веру нашего короля в Единого Бога, – строго произнес Альтаир, и священник тут же сник от его слов. – Но его величество милостив к народам южных окраин своей страны и позволяет поклоняться старым богам.

– В таком случае, я должен показать вам документы, разрешающие мне проводить богослужение в нашей деревне, – горестно покачал головой отец Михаил. – Ведь вы состоите при светлейшем канцлере, господин? – и он, прищурившись, указал на небольшой значок в виде полукруга с расходящимися лучами, который был приколот на груди Альтаира.

– Ты прав, священник, – с удивлением признал порученец, – далеко не все знают об истинном смысле этого знака. Я зайду проверить бумаги, но не сегодня.

– Как вам будет угодно, господин, – поклонился священник и разочарованно захромал обратно к храму.

Альтаир продолжил свой путь и вскоре уловил запах костра и солдатской каши, варившейся в лагере. Солдаты, все, как один, молодые, крепкие и рослые парни, тщательно отобранные капитаном Алленом для щекотливой миссии, радовались долгожданному отдыху. Деревенские жители уже подвезли провизию на небольшой тележке. Среди прочего был доставлен бочонок крепкого пива, и солдаты, в ожидании ужина, не торопясь распивали по первой кружке, оживленно переговариваясь и перебрасываясь сальными шуточками. Альтаир почувствовал, как на его лице расплывается улыбка: эта обстановка была ему привычна, а потому и мила. Некоторых парней он знавал еще безусыми юнцами, и потому, когда он приблизился к лагерю, взводный приветливо помахал ему рукой и жестом поманил в круг, подыскивая свободную кружку. Один солдат вскочил было с места и вытянулся по уставу при виде порученца, но тот отрицательно покачал головой:

– Полно, парни, оставьте церемонии для командира. Отдыхайте, ешьте, я ненадолго.

– Пива, господин Альтаир? – предложил ему взводный, нашедший, наконец, пустую кружку. Порученец не стал отказываться и присел к остальным в кружок, прислушиваясь к беззаботной болтовне.

– А что капитан, уже нашел себя на дне винного бочонка? – дерзко поинтересовался один из парней, вынимая из-за пазухи небольшую флейту и протирая ее тряпочкой.

– Скорее, под боком у какой-нибудь сговорчивой смуглянки, – под общий хохот возразил кашевар, и Альтаир не сдержал улыбку, уж слишком верно были подмечены две слабости сурового Аллена.

– Могу сказать одно: капитан вас точно не потревожит до завтрашнего утра, – успокоил солдат порученец. – Так что, повторюсь, ешьте, пейте, вы заслужили небольшой отдых.

Слова Альтаира были встречены одобрительным гулом, и балагур – хозяин флейты затянул веселый незатейливый мотивчик, который тут же был подхвачен остальными. Ужин – каша с густой подливой и свежие лепешки – был быстро съеден проголодавшимися парнями, и солдаты разбрелись по лагерю. Кто-то сидел у огня и продолжал пить пиво под негромкие звуки флейты, кто-то чистил оружие, а двое воинов устроили спарринг на вытоптанной площадке. Заметив, как Альтаир наблюдает за ними, взводный произнес:

– Не желаете присоединиться, господин чиновник особых поручений?

– Контанц, мы с вами знакомы столько лет, – покачал головой тот. – Во-первых, прекратите этот официоз, а во-вторых – конечно, с удовольствием!

Альтаир с радостью вскочил с места, на ходу разминаясь, и направился к тренирующимся в сопровождении взводного.

– А ну-ка, Димитр, Фальстаф, покажите господину чиновнику, что умеете, – громко приказал парням Контанц. – Перед вами не кто-нибудь, а чемпион полка по битве на мечах.

– Бывший чемпион, – с грустью поправил взводного Альтаир, принимая тренировочное оружие. На его поясе была подвешена специальная перчатка, прошитая металлическими нитями и укрепленная стальными пластинами. Когда-то он владел искусством двуручного боя, но после ранения мог крайне ограниченно использовать левую руку, только как вспомогательную, для отражения скользящих ударов.

– Один против двух? – спросил кто-то из собравшихся вокруг солдат, с интересом следивших за предстоящим боем. Вместо ответа Альтаир лишь скинул камзол и занял исходную позицию.

В качестве сигнала к началу поединка прозвучала насмешливая трель на флейте, и мужчины стали сходиться. Поначалу солдаты осторожничали, слегка пасуя перед высокой должностью порученца и его увечьем. Но когда один из них получил ощутимый удар по предплечью, а второй – укол в бедро, они отбросили сомнения и начали атаковать в полную силу.

Альтаир ощутил, как внутри него поднимается бодрящий азарт и закипает кровь. Он снова почувствовал себя молодым и сильным, ловко парируя удары своих соперников и беспрепятственно просчитывая ходы обоих. Он нападал и отступал, колол и рубил, взмывал птицей и скользил змеей, он вел эту боевую пляску с радостью, с живым и трепетным сердцем, но с холодной головой. Солдаты, стоявшие вокруг, испускали подбадривающие крики, но он не слышал ничего, только вел эту партию как танец: удар, отскок, наклон и удар, обводящий удар справа, ложный замах и подсечка. Он бы продолжал этот танец снова и снова, ощущая в себе недюжинные силы, но взводный, видя, что солдаты уже пыхтят от натуги, остановил бой. Зрители одобрительно загудели.

– Слава чемпиону! – воскликнул кто-то, и другие подхватили: – Слава! Слава!

Альтаир поднял руку, останавливая чествование.

– Парни, была слава, да вышла вся в Хеельхайме.

Солдаты, услышав роковое слово, притихли. Альтаир отдал взводному тренировочный меч и одел камзол.

– Отдыхайте, ешьте и пейте, – повторил свои недавние слова порученец. – Когда ваша сила и мощь понадобятся королевству, вы должны быть готовы, чтобы не допустить повторения того ада.

Он похлопал по плечу одного из сражавшихся с ним солдат и вернулся к костру, попросив у кашевара еще пива. Сев в отдалении, Альтаир наблюдал за лагерной жизнью и невольно погрузился в воспоминания.

Хеельхайм… Слово, изменившее жизни тысяч людей на до и после. Кровавая битва, которая должна была положить конец спору за выход к Серому морю. Королевские войска терпели поражение, и лишь своевременно подоспевшая помощь наемников Северного Кольца смогла изменить положение дел. В последние часы того боя Альтаиру начало казаться, что разверзлась преисподняя.

Так оно потом и было. Очутившиеся в кольце республиканцев из-за непродуманных указаний генерала Декарола королевские войска и северные наемники сначала не сообразили, что произошло. В пылу битвы, когда пот и кровь заливали глаза, а от усталости уже не поднимались руки и подкашивались ноги, никто не понял, что земля трясется не от схватки тысячи людей и не от топота тяжеловооруженной конницы. Словно все боги, и старые, и новые, разгневались на людей и в самом эпицентре боя сотворили катастрофу. Земля застонала и покрылась метровыми трещинами, в которые падали и свои, и чужие. Горы будто ожили и направились навстречу лесу, издававшему оглушительный треск – это деревья ломались, словно спички. Испуганные кони сбрасывали всадников и топтали всех без разбору. Некоторые воины бросали оружие, падали на колени и молились, иные исчезали в бездонных недрах земли. Его, Альтаиров, бой закончился в тот момент, когда он, на мгновение утратив бдительность, пропустил оглушительный удар по затылку и потерял сознание.