Дмитрий Тацуро - Легенды Сэнгоку. Дракон Этиго

– Когда ты уедешь? – вдруг, тихо спросила Оман.

– Через неделю. – беззаботно ответил Наоэ.

– Почему так скоро? Разве князь не сможет без тебя немного подольше?

– Сможет. – Кагэцуна поднял чарку и сделал небольшой глоток. – Но, я без него не смогу. К тому же, как только сойдёт снег, в Этиго начнётся перепись жителей и новое межевание земель. Необходимо подготовиться и составить план.

– Как это скучно.

– Вот именно. – Наоэ нежно взял жену пальцами за подбородок и поднял её лицо к себе, посмотрев ей в глаза. – Я приехал домой не для того, чтобы обсуждать свои обязанности. Пока я здесь, об этом нужно забыть. Поскольку я не знаю, когда вернусь снова, эти дни нужно провести с пользой. То есть, отдохнуть душой и телом.

– Но почему ты не можешь взять меня с собой?

– Оман, ты же знаешь, что пока мужа нет дома, его обязанности ложатся на плечи его жены. И вообще, перестань уже говорить о грустном. – Наоэ подмигнул ей. – Кагэтора-сама озабочен тем, что у меня всё ещё нет наследника. Он, чуть ли не каждый день, задаёт мне этот вопрос.

– На что вы намекаете, господин Наоэ? – её тон стал иронично-официальным. – Неужели вы решили порадовать свою жену и позаботится о своём наследии? Или, без подсказки господина, вы бы до этого не додумались?

– Вот, что ты опять за своё? – досадливо произнёс он. – Неужели нельзя сказать так: – «О, мой муж! Ты вернулся домой, я тебя так ждала! Пойдём, постель уже согрета!». Нет же, тебе нужно упрекнуть, поддеть и ещё поиздеваться!

– Знаешь, а давай поменяемся местами. – Оман приподнялась и чуть оттолкнула Кагэцуну от себя. – Ты посидишь здесь в Ёите, а я, вместо тебя буду вести дела в Касугаяме?

– Это невозможно. – возразил Наоэ. – Ты же женщина. В дела политики нужно вникать светлым умом.

– Так, значит, ты меня ещё и глупой считаешь?! – взъелась она. – Интересно в чём?

– Я этого не говорил. – Кагэцуна понемногу начал понимать, что завёл разговор не с того места. Хотя, с кого места он бы не зашёл, она всё равно повернёт всё по-своему. – Прекрати уже придираться. – он попытался придвинуть её к себе, но получил отворот-поворот. – Мы ведь о постели, вроде бы, начали говорить?

– Вот ещё! – Оман скрестила руки на груди и строго посмотрела на мужа. – Ждала год и ещё подожду! Отвечай! Где я проявила свою глупость на столько, что ты считаешь меня таковой?! И не отворачивайся, смотри на меня!

– Не женился до сорока лет, мог бы ещё сорок так прожить. – буркнул себе под нос Кагэцуна.

– Ах, ты ещё и сожалеешь?!

Наоэ подумал, что чай, слишком не эффективный для сегодняшнего вечера, не помешало бы сакэ.

– И не вздумай приказать подать сакэ…

Замок Ясуда, Этиго.

Масакагэ предполагал, что Нагахидэ устроит нечто подобное, но он никак не думал, что их будет только двое. Для трапезы и чайной церемонии в чайном домике, было слишком холодно и они расположились в усадьбе. Зимы, в последние три года, выдавались очень лютыми, – морозными, снежными и ветреными, причём начиналась такая погода с середины осени. Поэтому, хозяин замка Ясуда Нагахидэ, пригласил Масакагэ на праздники к себе. Однако, настроение здесь царило, отнюдь не праздничное. Нагахидэ был таким человеком, что везде соблюдал порядок. А порядок в его понимании, заключался в неукоснительном соблюдении всех правил и традиций. Поэтому, все вышестоящие особы должны были праздновать в определённом месте, а все, кто ниже, точно в таких же местах, но соответствующих их статусу. Из высоких особ, на праздники, в замке оказалось только двое, сам хозяин и его гость Уэда Масакагэ, выходец из клана Нагао и двоюродный брат даймё Этиго. Так уж повелось, что волею судьбы, Ясуда оказался женат на сестре Масакагэ, да к тому же, являлся единственным другом владельца Сакадо. И, чтобы не коротать эти холодные, счастливые дни в одиночестве, он позвал Уэда в гости. Тот согласился. И вот, они сидели вдвоём, в небольшой комнате, украшением которой были лишь засушенные кувшинки и камыш, стоящие в токонома. Вверху над полкой, на листе бумаги была начертана хокку:

Одинокая лягушка

Проквакала в камышах

Тоска зимы.

Масакагэ ничего не смыслил в поэзии, но даже ему стало понятно, что его друг тоскует по тем временам, когда его владения покрывало изумрудной зеленью. Замок Ясуда стоял посреди обширных болот и зарослей, поэтому в токонома и стояла характерная икэбана, как, впрочем, и стихи оказались тематическими.

Сам же Нагахидэ, был человеком скрупулёзным, высокообразованным и весьма самовлюблённым. Он не считал нужным объяснять свои поступки и поведение, поскольку думал, что человек умный, должен понять его без пояснений.

Масакагэ себя дураком не считал, но ему было невдомёк, почему на новый год они сидят вдвоём, в маленькой комнате и пьют чай. В крайнем случае, можно было пригласить сестру Уэда, но Ясуда, молчал, монотонно помешивая чайный порошок в ступке.

Когда всё было готово, Нагахидэ, так же молча, разлил чай и они насладились им в благоговейной тишине. После церемонии, в этой комнате они не остались, а перешли в кабинет Ясуды.

Здесь тоже было всё аккуратно обставлено. В северной части кабинета, противоположной входу, на стенах висели полки с многочисленными книгами, рядом со стеной стоял небольшой шкафчик, где хозяин хранил письменные принадлежности и чистые листы бумаги, а рядом находился столик, на удивление, неказистый кривой, будто не сооружённый мастером, а чисто вырванный из земли, массивный пень. От пня, его отличало лишь наличие, каких-никаких, четырёх ножек и лаковое покрытие.

Масакагэ рассматривал всё внимательно, как бы угадывая настроение молчаливого хозяина этого жилища. Нагахидэ не смотрел на гостя, но явно наблюдал за его поведением.

В этом кабинете они устроились окончательно и Ясуда, наконец-то приказал подать сакэ. Распив по две чарки, Нагахидэ соизволил заговорить.

– Этот столик, действительно обычный пень. – монотонно произнёс он.

– Вы читаете мысли, Ясуда-доно? – удивился Масакагэ.

– Нет. Просто каждый, кто оказывается в моём кабинете, задаёт этот вопрос. Для меня этот столик символизирует единство с природой, царящей в здешних краях после холодов и снега. – пояснил Нагахидэ. Говорил он тихо и на одной ноте, словно заученный текст. При этом, лицо его будто застыло в одном положении, выражая, толи усталость, толи полную отрешённость. Масакагэ всегда удивляло, как этот, вечно скучающий человек, может быть таким яростным в бою, заливая свои доспехи золотого цвета, алой кровью врагов. А ведь он ни разу даже не был ранен.

– Как поживает моя сестра? – после долгого молчания, поинтересовался Масакагэ.

– Она в добром здравии. – безучастно ответил Нагахидэ. – Её заботы сугубо женские и ей не место среди мужчин. Вы ведь об этом хотели спросить?