Дмитрий Тацуро - Легенды Сэнгоку. Золотой остров

– Отчасти. – ответил Фуджисукэ не глядя на даймё. – Мы больше союзники, чем друзья. Как можно называть другом того, кто практически загнал в могилу его отца.

– Ты убил отца Иробэ? – удивился Кагэтора.

– Не совсем. – старик Фуджи повернулся к князю. – Я захватил Хирабаяши в одиночку, так как войск у меня было недостаточно, ни для штурма, ни для осады. Поэтому, я один пробрался на гору Ёгайсан, захватил в плен Иробэ Норинагу, отца Кацунаги, и притащил его в свой лагерь. Старик брыкался, поэтому, мне пришлось его немного ранить. Кацунаге было тогда лет пятнадцать или около того, поэтому он безоговорочно сдал замок.

– А его отец после этого умер? – спросил Кагэтора.

– Да. – кивнул старик Фуджи. – Через несколько лет. Он был стар и рана, нанесённая мной, загноилась. Но Кацунага человек суровый, он понимал, что идёт война за раздел провинции, и винить меня не стал, хотя и не забыл. За это я его уважаю.

– А что, всё-таки с Байхисаем? – напомнил молодой князь.

– И любопытный же вы! – Накадзё улыбнулся. – Байхисай – так меня назвали, когда я ушёл в горы на несколько лет, дабы познать, кто я есть и зачем живу. Там я облюбовал одно местечко с растущей на склоне гор дикой сливой. Я дал ей обет…

– Сливе? – Кагэтора насмешливо улыбнулся.

– Да. Я обещал ей, что не уйду отсюда, пока не прозрею.

– И ты несколько лет жил наедине лишь со сливой? – поразился князь. – Ну и выдержка!

– Именно поэтому, я победил вас тогда, когда мы впервые встретились.

– Ты прозрел?

– Именно. Байхисай -значит обет трепещущей дикой сливе. – Фуджисукэ лукаво улыбнулся. – И именно поэтому я так хорошо выгляжу в свои шестьдесят восемь! – все трое расхохотались.

Через несколько часов армия двинулась дальше на север. Только теперь их стало немного больше, ведь среди столь большого многообразия знамён, появилось ещё одно, три бамбуковых побега на белом поле, – знамя Иробэ Кацунага.

До замка Хондзё добрались поздней ночью того же дня. Здесь их не встречали так враждебно, как это было в Хирабаяши, и даже вышли поприветствовать. Не в доспехах и при оружии, а вполне себе, в мирной одежде. Кагэтора сразу заметил необычный вид одного из встречающих. Необычно в нём было всё, от причёски до одеяния. Волосы не были убраны в хвост, и даже не были распущены. На висках, вместо хвоста, красовались узлы, чем-то напоминающие узел оби. Одежда тоже была странной. Длиннополая рубаха до колен, отдалённо напоминающая косодэ, штаны широкие, но уже хакама и подвязанные лентой под коленями, ботинки меховые, а на шее висело ожерелье магатама из драгоценных камней. Весь его облик напоминал о древних воинах Иператрицы Дзингу. Кагэтора сразу понял, кто был этот странный любитель древности. Ещё в детстве он видел его в компании своего старшего брата Кагэфусы, который погиб сразу после отца. Это был Аюкава Киёнага, непревзойдённый мастер нагината, отличный наездник и историк.

Рядом с ним стоял нынешний владелец замка, Огава Нагасукэ, родной брат покойного Хондзё Фусанаги, истинного хозяина этих земель.

Кагэтора недобро относился к Огаве, ведь тот, фактически погубил своего брата, захватив его замок, пока тот был в походе. А когда Хондзё хотел вернуться, чтобы забрать своё, ему устроили засаду, в которой он и погиб. Поговаривали, что это сделал сам Огава.

Местные хозяева сразу пригласили князя на пир в его честь, конечно вместе со всеми полководцами. Кагэтора сначала заподозрил неладное, но потом оказалось, что это Иробэ упредил своих союзников, что война подошла к концу и они должны поклониться новому даймё. Огава и Аюкава так и поступили, да ещё и успели собрать угощение для прибывших.

Князь Нагао и его вассалы приняли приглашение и проследовали в замок, на самую вершину. Гора, на которой высилось укрепление, была очень высокой, даже выше Касугаямы, хотя и строений намного меньше. Но это никак не влияло на неприступность замка. Штурмовать его было бы намного сложнее, чем осаждать. Вокруг горы раскинулась лишь равнина, на коей стоял небольшой городок, да немного холмов. Дорога, точнее их было несколько, ведущая к тэнсю, представляла собой некое подобие лабиринта. То и дело встречались крутые повороты, ворота и ягура. Кагетора прикинул, что он бы не смог взять замок Ходзё и до весны. Если только нахрапом, положив при этом кучу народа. Но не таков был князь. И ему очень повезло, что Иробэ не стал сопротивляться и пошёл с ним.

Через некоторое время, гости уже пировали. Особенно Какидзаки, который всё не мог дождаться, когда его горло промочит очередная чарка сакэ. В этом походе ему так и не удалось поучаствовать в сражении. Этот неугомонный самурай был из тех, кто очень любил выпить и побуянить, но на поле боя, как и выпивке, ему не было равных. Остальные тоже веселились на славу. Ещё бы, ведь поход закончен. Замок Хондзё был последним очагом сопротивления. Когда армия вернётся домой, провинция будет объединена.

Кагэтора тоже пил. Немного. Ему, почему-то стало грустно. Чем он теперь будет заниматься? Он так стремился к долгожданному миру, так хотел закончить эту войну, что даже не подумал – а что потом? Молодой князь тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли и огляделся вокруг.

Дом, где проходило веселье, был настолько прост, что его можно было сравнить с домом разбогатевшего торговца. Вся обстановка довольно проста и ничего не выдавало здесь присутствие самурая, да ещё и хозяина замка.

Кагэтору усадили во главе. Нынешний хозяин, почти всегда, находился подле него и подливал князю горячительный напиток. Но среди всего этого бедлама, Нагао разглядел двоих, ничем не примечательных людей. Первая, была женщина, среднего возраста, со скучающим лицом. Возле неё сидел мальчик, лет восьми-девяти. Его то, Кагэтора и начал разглядывать. Мальчуган, явно не одобрял происходящее здесь, сидел насупившись, глядел на всех исподлобья. Серьезный, даже немного злой. В какой-то момент, взгляды мальчика и даймё встретились и Кагэтора почувствовал, как его душа пылает огнём ненависти ко всем вокруг. Женщина, видимо мать, пыталась его отдёрнуть и увести, но тот, нервно вырывался, и оставался сидеть, сжигая, пирующих своим взглядом.

Кагэтора подозвал сидящего неподалёку Аюкаву и спросил:

– Кто эти люди? – указал он на женщину с мальчиком.

– Это жена покойного хозяина замка. – ответил Киёнага. – А мальчик, рядом с ней, её сын и наследник Ходзё Фусанаги, имя ему Иномару. Мне он приходится двоюродным племянником.

– Странно. Почему Огава оставил при себе семью Хондзё? – поинтересовался Кагэтора.

– Они его родня. – пожал плечами историк. – Жену Фусанаги он взял в наложницы, а этого сорванца, пытается воспитать, как своего.