Марина Ковалева - Дух Фиилмарнен и его дети

Так продолжалось несколько раз. Хитрый дух словно играл со Снорки, то подчиняя, то выводя из под его власти металл. Работа шла всю ночь: Снорки валился с ног от усталости, глаза его покраснели, в голове гудело осиное гнездо. Утром, когда нож был готов, в кузницу вбежала Хаскнет и крикнула:

– Отец вернулся, и с ним приехала жрица!

От неожиданности Снорки выронил нож, и горячий кусок металла упал ему на ногу. К счастью, на нем были кожаные башмаки. Быстро нагнувшись, Снорки концом кожаного фартука схватил нож и бросил его в ведро с водой, стоявшее в кузнице на случай пожара. Вода зашипела, окрасившись в алый цвет.

В это время в кузницу вошел отец, а с ним – маленькая пожилая женщина, которая куталась в старый меховой плащ. На ее загорелом лице с четкими линиями морщин сверкали молодые черные глаза.

– Будь здоров, сын, – поприветствовал его отец, – я выполнил свое обещание. Я привез жрицу Фиилмарнена, она хочет разобраться в нашем деле на месте. Ее зовут Миунн.

«О, великий дух, зачем ты столько ждал, чтобы погубить меня? – подумал тоскливо Снорки. – Да, я позволял другим людям говорить, что я твой сын, но сам назвался лишь один раз. Ты играл со мной сегодня всю ночь, и я уже думал, что ты простил мое самозванство. Но ты просто передумал и нашел средство более позорного наказания».

– Будь здорова, Миунн, будь в нашем доме как у себя, – сказал Снорки вслух.

– Будь здоров, Снорки, – ответила маленькая женщина. – Я слышала от твоего отца, как он нашел тебя в дупле с ножом из металла, чья крепость сравнима лишь с камнем и сущность которого не знакома никому в Гаутанде и за его пределами. А также я знаю о том, что медные и оловянные жилы сами идут в твои руки, а мастерство твое необыкновенно. Также он рассказал, что ты и твоя сестра, найденная с тобой, обвинены в безродности, а отец твой утверждает, что вы родичи духа земли. Того же мнения была умершая старшая жрица нашего святилища. Я приехала, чтобы увидеть вас, а затем обратиться напрямую к самому духу.

Едва Миунн замолчала, как Стиг, который быстрее хотел утереть нос тем, кто не верил в божественное происхождение его детей, закричал, не замечая удрученного вида сына:

– Ну же, Снорки, не стой столбом, покажи уважаемой Миунн твои работы. Она сразу же убедится, что происки Дарнеров – ложь, а я говорю правду.

– Но в кузнице у меня ничего нет, – сказал Снорки.

– А нож? – вставила свое слово Хаскнет, которая до этого стояла в углу, глядя на Миунн во все свои огромные глаза.

– Какой нож? – тут же переспросил Стиг.

– Когда я вошла, Снорки делал нож, – объяснила девочка.

– Это плохой нож, – попытался Снорки спасти от жрицы результат своих уговоров духа Земли.

– С тех пор, как ты научился, у тебя не было неудачных ножей, – возразил Стиг. – Покажи его нам.

– Не стоит, отец, – начал было Снорки, но тут Хаскнет, ловкая как ласка, быстро вытащила нож из ведра с водой и подала отцу.

«Конец! Теперь жрица увидит, что я в немилости у духа», – подумал мальчик и отвернулся, но вместо крика возмущения за его спиной раздался крик изумления.

– Снорки, да ведь это нож из того же металла, что и нож, который я нашел вместе с тобой в дупле! Неужели ты сам его сделал? – спросил его Стиг, пораженный. – Почему ты не ковал таких ножей раньше?

– Я не умел раньше делать таких ножей, – прошептал, не меньше отца пораженный Снорки. – Я не знаю, как он у меня вышел.

– Но ведь как- то ты его выковал. Расскажи, как это было, – сказыла Миунн.

Снорки начал рассказывать, как у него кончилась руда, как они сХиллой пошли ее добывать, как полученный из нее металл перестал ему подчиняться, как он просил Фиилмарнена вновь подчинить ему непослушный нож, и как дух внял его речам.

– Значит, дух сотворил чудо, передав свой волшебный дар сыну, чтобы тот, лишенный возможности защитить себя языком, защитил себя руками! Причем он сотворил чудесный нож тогда, когда великая жрица пришла удостовериться, имеет ли отношение к духу земли сын, воспитывающийся в доме Стига Элсли! – воскликнул кузнец. – Вложив внезапно тайный дар в Снорки, Фиилмарнен тем самым признал в нем сына и указал на это нам!

–Воистину, много лет я служу Фиилмарнену, но в первый раз чудо происходит на моих глазах! – сказала Миунн. – Если бы я не чувствовала тепло ножа, которое говорит за правдивость слов мальчика, я бы не поверила, что этот таинственный металл получен в простой кузнице. Видимо, в знак особого благоволения удостоил дух наш род своим сыном, чтобы как в незапамятные времена сам дух – отец принес нам тайну власти над медью и оловом, так теперь его мальчик сделал нас повелителями еще более крепкого металла. Без других доказательств я склоняюсь перед вами, дети Фиилмарнена!

И Миунн опустилась на колени, дотронувшись лбом земли между руками. Стиг склонился рядом.

«О великий дух, – подумал про себя Снорки с благодарностью, – неужели, передав в мои руки такую важную тайну, ты и впрямь считаешь меня достойным быть твоим сыном?»

Когда наступила ночь и все домашние, а также гостья, уснули, Снорки поднялся потихоньку и пробрался в кузницу. Свалившееся на голову счастье никак не давало ему покоя. Особенно его взволновали за ужином слова жрицы о том, что род Элсли еще больше возвысится благодаря власти над чудесным металлом. Снорки был уверен, что отныне все препятствия для совершения обряда принятия в род со стороны жрицы устранены. Но все остальные Элсли могут захотеть убедиться в том, что он действительно сделал, а не нашел железный нож, и потребовать, чтобы он сделал еще один. А как он сможет выполнить требование, если и сам до конца не понял, как это у него вышло. Чтобы разобраться с тайной, Снорки и отправился в кузницу.

Ночь была темной и теплой. Обильная роса приятно холодила ноги. Старые березы бормотали сквозь сон: «Спи, спи». Несколько собак, дремавших во дворе, бросились к Снорки и стали ластиться к нему. Дойдя до кузницы, Снорки шикнул на собак и, войдя внутрь, крепко запер дверь. Наощупь нашел на полке кремни и, чиркнув, зажег лучину. Первым делом мальчик направился к куче руды и взял кусочек. Рассмотрев его, он тихо засмеялся. Теперь он понял, в чем была тайна! В его руке была не медная, а совсем другая руда! В горячке и расстройстве он вырубил неизвестную руду, вот почему она так сопротивлялась! Значит, дух земли не только не рассердился на то, что Снорки назвал себя его сыном, но и подарил тайну власти над новым металлом, чем, несомненно, подтвердил его слова! Только названный сын не сразу понял это, не сразу разгадал мысли названного отца.

Чтобы до конца проверить правильность своей догадки, Снорки раздул огонь и накалил маленький кусочек выплавленной руды, а потом ударил по нему молотом. Металл подчинился, прогнувшись. Сомнений не было. Фиилмарнен точно признал его сыном. Снорки опустил молот и, сев на кучу руды рядом с угасающей печью, снова тихо рассмеялся. На душе его было спокойно. Он – названный сын духа, владеющий тайной, которая возвышает его над остальными людьми. Отныне никто не сможет его упрекнуть в безродности, а род Элсли с радостью даст ему свое имя и покровительство. Очнувшись от своих мыслей, Снорки увидел, что в щель проникает розовая полоска утреннего света. Открыв дверь, он с радостью вдохнул сыроватый воздух. У порога мальчика встретили мать и жрица. Увидев его излучающее покой и радость лицо, Ойгла сказала: