Павел Ившин - В когтях безумия

К обеду все отошли от своих внутренних терзаний и приятно общались на повседневные темы и вопросы. Рен все так же уделял огромное количество внимания Рези, что, в свою очередь, так же, как и раньше льстило и безумно доставало. Костик мило улыбался, слушая их разговоры, а Шарли так или иначе подначивала Рези, и та злилась еще больше. Яр пришел в себя немножко позже остальных, видимо, составив окончательный план действий и собственноручно подписав его, заранее согласовав, опять же, с самим собой.

Путники решили идти в Варлу, а оттуда на корабле добраться до столицы Моссадора – Крокатуна. Дорога в горах всегда очень тяжелая и опасная, а морем идти быстро и безопасно, поскольку ни одно пиратское судно не осмелится подойти так близко к береговой линии. Слишком уж большой шанс в ходе маневра напороться на риф или неожиданно попасть под обстрел из корабельных баллист прибрежных городов, которые славились своей точностью и еще больше – дальнобойностью.

Остаток маршрута они преодолели без каких-либо трудностей, Шарли с Реном все так же каждый день подстреливали к ужину что-нибудь вкусное, а Яр съедал добрую треть всего кушанья. В последние две ночи Костик даже принял решение не выставлять ночной караул, слишком уж все было тихо и спокойно. На утро все просыпались живыми и здоровыми, без железяк у горла или стрел в груди, правда как-то ночью упряжка вьючного животного отвязалась, и копытное беззаботно побрело прочь от лагеря, благо вскоре наткнулось на что-то вкусненькое и прекратило свое продвижение от спящего лагеря, на утро его удалось вернуть.

Начался спуск, внизу уже виднелась речка, плавно разливающаяся и впадающая в море, на розливе виднелось несколько крупных речных доков. Сомнений не было. Это был пригород Варлы. Варла славился своим кораблестроением, это и верно, слишком уж удобную заводь образовывали горная море и речка, которую по необходимости можно было перекрыть, как плотину или спустить на нее корабль. Чуть поодаль от этой верфи виднелись каменные, крепостные стены Варлы.

Глава 21

Скол. Вновь на арену

Маленький шаг вперед, резкий выпад, шаг назад, защитная стойка, движение по кругу, косой удар сверху вниз и сразу же обратный по другой диагонали, пируэт, удар из-за головы и сразу горизонтальный рассекающий наотмашь. Соломенное чучело повержено бутафорским мечом, сбитый шлем отлетел к противоположной части арены.

«Дерись или умри. Мне просто не оставили выбора. Может, оно и к лучшему, а то бы занимался самобичеванием и раздумьями об этом дурацком сне и этом месте или мире. К черту!»

На арене параллельно с ним упражнялись еще трое, но, видимо, это все же были местные вояки, иначе это было весьма опрометчиво со стороны управляющего – дать возможность смертникам, ну, или как говорят, красивым словом, гладиаторам, досрочно перебить друг друга. Хоть жизнь гладиатора и не имела денежного эквивалента, но в качестве поддержания авторитета управляющего работало исправно, поэтому не было смысла рисковать ходовым товаром. Да, это были местные стражники. Вдобавок ко всему, если бы гладиаторы изучали друг друга, это бы значительно понизило зрелищность, а так – никогда не знаешь, с кем сражаешься и что от него ждать, поэтому выкладываешься на полную катушку. Да, надо признать, в любом уважающем себя городе, а жители острова Скол позиционировали себя именно так, были бойцовские арены. Неважно были ли они пиратскими или государственными, находились ли они на поверхности или под землей – не важно, о них знали все, и правители поддерживали подобные побоища. Бескомпромиссная мясобойня имела массу плюсов. Во-первых, подобные зрелища снимали эмоциональную напряженность и позволяли контролировать настроения масс, особенно если побеждал «народный» любимчик. Во-вторых, это было выгодно экономически. Почти все бои устраивали властьимущие и через третьи руки принимали ставки на тех или иных гладиаторов, конечно же, жульничая, и, в большинстве своем, выигрывая. В-третьих, опять же с экономической точки зрения, все цивилизованные государства отказались от тюрем в пользу подобных заведений. Теперь оступившийся или преступивший закон человек, не содержался за счет казны, тем самым продолжая подкладывать свинью государству, а отправлялся прямиком на желтый круг арены, где уже государство использовало его. Теперь стало все по-честному: ты использовал страну для достижения своих корыстных целей, страна незамедлительно ответила тебе тем же и заработала на тебе. Гармония и баланс.

Однако в смертельные бои на острове Скол не имели никакой экономической выгоды и, как оказалось в последствии, считались наиболее быстрым способом в продвижении по карьерной лестнице военного. Воспитанники архаичной имперской армии могли либо ждать у моря погоды, в прямом смысле этого слова, ждать беды, битвы, чтобы проявить себя, либо идти на арену и доказывать свою состоятельность в схватках с разным отребьем. Да, это были отнюдь не геройские бои, но в отсутствии реальной угрозы они стали вполне достойными. И да, это была именно казнь, когда «защитники короны» казнили ренегатов, которых море выкидывало с завидной постоянностью, ведь не зря именно здесь, во времена Империи, базировался противопиратский корпус. Во всех остальных местах смертники сражались друг с другом.

Не нужно быть гением мысли, чтобы понять, что Линд относился к категории «отребья» и должен был стать трамплином для какого-нибудь выпускника «сколовской военной академии». Однако его этот факт никогда не тревожил, он не боялся битв, но и не искал их, просто принимал как нечто должное, само собой разумеющееся, как дневной сон после обеда. Вдобавок ко всему ему ужасно надоело валяться в больничной койке, пускай к нему и приходила прекрасная Ласса, но молодая кровь требовала дела. Это дело уже давно придумал Управляющий, наверно, с первой же встречи, хотя с другой стороны, что еще можно сделать с незнакомцем, чтобы он никак не пошатнул сложившиеся устои, да и еще принес пользу. Верно. На арену его. Вот Линд и оказался на арене.

Линд находился на острове уже больше месяца и сумел достаточно хорошо изучить местных жителей, придя к выводу, что он ничего не понимает, либо просто не способен вести какие-либо наблюдения. Эти люди были как муравьи, и то муравьи имеют какую-то цель, какой-то алгоритм действий, порядок. Здесь же все эти составляющие напрочь отсутствовали. Люди просыпались всегда в разное время, никто не нес никаких дозоров, такое чувство, что город можно взять с армией кондитеров, застав стражу в сладких предрассветных снах. А их занятия? Отдельный разговор. Никто ничем не занимался – это был рай для празднолюбцев. И тем не менее в домах всегда было чисто, на столе хлебно, а в тылу спокойно. Необъяснимо, но факт. Хотя может быть все зависит от угла обзора? Возможно. Наблюдать за жизнью из-под полы – крайне неудачный ракурс, тем более из окошка, размером с голову, но выбирать не приходилось. Жить в лишении лучше, чем не жить вовсе, ведь все мы – люди, а каждому человеку присуща надежда, надежда, что в один прекрасный момент обойма невзгод иссякнет или хотя бы уйдет на перезарядку, а мы в это время насладимся жизнью.